Иные

Достав фонарик, я посвятил во мглу за спиной, обернувшись довольно резко на этот шум. Но так ничего разглядеть и не смог. В тумане улицы кажутся пустынными, а всех прохожих надёжно скрывает белёсая вуаль этой густой серой дымки.

И тут вновь, как только я развернулся, так маленькие цокающие ножки устремились за мной следом. Крадучись, неспешно, оставаясь всегда на незаметном расстоянии в непроглядном пару, приходящем с реки, будто бы компания маленьких ребятишек неустанно меня преследовала. Даже не понять, в каком именно месте, то цокот казался мне ближе, то дальше на серьёзном таком расстоянии в несколько метров от предыдущего звука. Вероятно, их было несколько, но как ни пытался я остановиться, притаиться за углом и узнать, кто же такой за мной шпионит — ничего не получалось.

— Пит! Питер! — раздавалось прямо-таки с каким-то надрывом из густой мглы, — Сынок, где ты? — кричал женский голос под куда более громкий топот пошлёпывающих об асфальт домашних тапочек.

Она звала кого-то, бегала, причём, судя по звуку, то на ту сторону дороги, то снова на эту, звала Питера, рыдала в истерике и кричала так, будто вот-вот сорвёт голос. Решив, что ей может понадобится помощь, я направился обратно, шагая на шум её обуви, пока не увидел женщину с распущенными тёмными волосами, закрывающую обеими руками своё заплаканное лицо.

— Мэм? Вам помочь? — поинтересовался я, медленно подходя ближе.

А она развернулась на мой голос и помчалась, словно в какой-то ярости, схватила меня за воротник с восклицанием «Ты!», и настойчиво требовала от меня вернуть её мальчика.

— Что ты с ним сделал? — кричала она, тряся меня своими руками, — Где он? Где мой сын? Куда ты его дел? Где Питер?

— Мэм, я офицер полиции! Детектив Дэррил Лэмбс — на все мои попытки её успокоить, или обнять, убрать её руки с ворота моего пиджака, она лишь дрыгалась в истерике, цепко перехватывала мою одежду и продолжала брызгать слюной, будто бы обвиняя меня в похищении.

Я хотел её выслушать, отвести в участок, действительно как-то помочь, поднять кого-то из офицеров, организовать поиски в тумане, дать описание, но она вела себя просто, как сумасшедшая. Обвиняла меня, требовала, чтобы я немедленно вернул этого Питера, а после и вовсе начала угрожать мне большим кухонным ножом!

Даже заметить не успел, откуда она его вытащила, как он вообще оказался в её руках. Причём на нём даже были зелёные разводы и маленькие кружочки зелени, похоже, что она нарезала лук порей, хотя наверняка утверждать уже непросто, я и сам поддался панике, завидев в руках психованной женщины острое холодное оружие, направленное на себя.

Увернувшись раз, она попала ножом в стену дома по эту сторону пешеходной дорожки. Аж искры полетели во все стороны. Затем я поддался назад, выгнув спину, чтобы очередной её свинг широким лезвием не полосонул мне по пиджаку на животе.

— Грррх! Верни мне Питера! Куда ты его дел? Где мой мальчик?! — вопила она, бросаясь на меня с ножом, а я был просто настолько ошарашен такой картиной, что даже не бросился её обезвредить, а постарался попросту нырнуть подальше и раствориться в тумане.

Услышав, как она побежала на другую сторону, я поспешно ретировался с этого места быстрым шагом, однако стараясь всё-таки не бежать, чтобы не привлекать к себе её внимания звуком топота. Сама она, как я подметил, была в тапках, это не она цокала каблучками или башмачками, меня преследуя.

Сердце бешено колотилось в груди от пережитых эмоций. Я всерьёз испугался, не просто за свою жизнь, а именно её самой. Безумной женщины с ножом, выпрыгнувшей чуть ли не из ниоткуда. Стоило, естественно, схватить её, выбить нож и вызвать наряд офицеров, чтобы доставить в участок и там обо всём допросить, однако охвативший меня простой человеческий ужас буквально обратил меня в бегство с места событий.

Сам себе удивляюсь, однако брать себя в руки и возвращаться туда сейчас не было никакого желания. Что ещё за Питер, в своём ли она уме и могу ли я не опасаться за свою жизнь — было набором вопросов, ответа на которые я явно не получу, так что к чему о таких вещах вообще думать?

Она же может и погнаться за мной, вонзить нож в спину. Или вспороть мне живот, если я надумаю ещё раз к ней приблизиться, а то и полосонуть по горлу. Только б в итоге не она оказалась психованным убийцей, выкачивающим кровь у своих жертв. А то выйдет ещё, что я её упустил, так и жетон потерять можно. Не будь тумана, глядишь, паниковал бы куда меньше, выбил нож и все дела, а тут такое вокруг… Как высочит, сумасшедшая!

Уж точно себе не прощу, что вот так позорно сбежал, а не попытался её урезонить и отвезти в камеру за подобное разбойное поведение. Но совершенно не хочется, чтобы завтра написали в газетах, как бешеная тётка перерезала на улице целое семейство или парочку случайных прохожих. Она же, как на меня, теперь на других кидаться станет.

Так что я всё-таки открыл на телефоне наше приложение, увидел, кто сегодня дежурит в участке, и дал звонок на главный номер, чтобы прямиком попасть в диспетчерскую к Келли. Она весьма адекватная и всё схватывает на лету.

— Полиция, слушаю вас, — раздался её приятный голос.

— Келли, это Лэмбс, тут на меня из тумана какая-то дама с ножом выскочила, и растворилась во мгле. Можно отряд ребят для её задержания? Лови адресок, — бросил я ей.

Милая девушка, всегда очень любезная и услужливая. Даже на ночные смены вон выходит, хотя обычно у нас парни на такое время, но вот бывают и исключения. Насколько я знаю, она не замужем, но для меня она, пожалуй, слишком уж молода, чтобы на что-то надеяться. Кому нужен такой, как я.

Мой удел — быть волком-одиночкой. Этот город разбивал мне сердце столько раз, что оно уже разучилось верить в любовь. Зато я по-прежнему могу защищать идеалы справедливости и нести знамя закона в массы под щитом своего металлического полицейского значка и со служебным оружием вместо меча.

Пару раз я оборачивался, но этой странной дамы больше не было слышно. Естественно, я не стал оставаться на месте и ждать офицеров. Просто вызвал патруль, пусть тут всё осматривают и будут осторожны в тумане. От нахлынувшей усталости, я широко и долго зевнул. Надо было двигаться к дому, поскорее рухнуть в постель и забыть сегодняшний слишком насыщенный разъездами день. Обыск, диалоги с самыми разными свидетелями, не давшими ровным счётом ничего, невозможно же…

Поток моих, набиравших градус возмущения, мыслей прервало как будто бы чьё-то дыхание прямо сзади на шею. Не припомню вообще такого ощущения по жизни, будто бы кто-то мне в затылок дышит в самом прямом смысле слова, однако же, когда я повернулся, то не обнаружил позади никого!

Включённый фонарь замаячил сквозь дымку, которую этот свет отнюдь не мог ликвидировать. Где-то вдали всё ещё цокало постукивание маленьких ножек, но никто не смог бы подбежать бесшумно столь близко ко мне со спины, дыхнуть на шею и тут же отбежать в туман обратно, скрывшись прочь с глаз. Это попросту невозможно!