Инженер и дела

И теперь мне сильно хотелось верить, что нелепая любовь Инги к подлому красавчику Паше Зацепину, бывшему институтскому другу и третьему возлюбленному, угасла, и она больше не будет допускать разных и страннных «шалостей», точно и никак недопустимых для замужней женщины. И у нас и дети имеются! Только жаль, что она за это время и нервы мне нехило потрепала непонятно ради кого! Проклятый подонок ещё во время учёбы в институте, так и прямо во время дружбы с ней, лихо обманул десяток девушек и нескольких из них заставил сделать аборты и оставил бесплодными. Честно говоря, за такие подлые дела его уже давно на долгий срок посадить надо было, и по позорной статье! Чтобы в тюрьме показали ему всю «прелесть» того, как он низко пал! Но у Паши и родители являлись ответственными советскими работниками, так он и сам оказался «стукачом» КГБ, и всё сошло ему с рук. А после учёбы подлец ещё и удачно женился на дочке важного дипломата из Москвы, но не успел, глупец, начать работу в советском посольстве в Венгрии, тут же связался с тамошними проститутками. Похоже, его там пытались и завербовать англичане? Может, и завербовали? Само собой, у него всё закончилось разводом с женой и увольнением с работы. Так подонок и у нас, в Советском Союзе, оказался замешан в крупные валютные махинации и разные серьёзные преступления, и теперь в Калинине шло следствие. И ему грозило не менее десяти лет тюрьмы строгого режима. Но Инга так и не разлюбила его и до последнего, аж до августа этого года, металась в выборе между ним и мной. Хотя, пыталась ещё и изменить мне, помимо Паши, и с другими прежними «друзьями». В мае она чуть не отступилась на тайной встрече с давним школьным другом и одним из неудачливых ухажёров Маратом Юдиным. Ладно, что я всё пресёк и позволил ей остаться с собой. И последняя ссора, и очень серьёзная, у нас с ней состоялась лишь пять дней назад из-за тайных «приставаний» к ней школьного друга и первого возлюбленного Вадима Перетурина. Что делать, хоть и печально, но факт!

Глава 2 Пока отдыхаем…

Да, сильно непросто мне с Ингой! Хотя, я и на этот раз не стал обострять ссору и как бы принял на веру объяснения жены, что она, хоть и имелись явные признаки, измену мне и ничего плохого против меня не замышляла. И, само собой, хоть и неприятно было об этом думать, всё равно мне придётся осторожно приглядывать за ней. В её долгожданную любовь к себе я и сейчас не особо верил. Если честно, просто притворился, что поверил. Характер у моей жены всё же быстро меняющийся, и мало что ей вздумается в следующий раз? Так и разные тайные желания у неё никуда не исчезли. Может, она ещё не раз покажет себя?

Вот после полудня наше семейство, включая и Анну Васильевну, дружно отправилось на такси сначала на репетицию, а потом охотно осталось и на концерт подросткового вокально-инструментального ансамбля «Ласковый май». Всё-таки Ирма и Инесса с самого начала основания, ещё с середины августа, являлись участницами этого ВИА. Так и им, и Инге, уже гостье концерта, надо было выступить с несколькими номерами. А я, хоть и мне предлагали, лишь собирался присмотреть за детьми. Уже давно не было настроения. Так и славы у меня достаточно. И Инга меня поддержала:

— Правильно, Слава! Пусть знают, как провокации устраивать! Вообще надо написать Леониду Ильичу! Он тебя знает и в обиду не даст! И эти подлецы точно получат по заслугам!

Конечно, беспокоить по таким пустякам товарища Брежнева, Генерального Секретаря Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союэа, однозначно не стоит. И без него, думаю, разберутся? Но он не только обо мне, но и Инге точно знает, и, если обратимся, запросто может вмешаться. И, думаю, что в нашу пользу!

Репетиции и концерты обеих наших ВИА — и подросткового, и взрослого, проводились, как и ранее, в Доме культуры имени Гиза Производственного объединения «Кировский завод», недалеко от станции метро «Кировский завод». Кстати, как раз в мужской раздевалке этого Дома культуры подлые «оборотни в погонах» из КГБ и попытались подложить в мой шкаф проклятую валюту, а потом и арестовать меня. С середины сентября прошлого года я работал на Кировском заводе инженером-технологом в отделе главного металлурга, а Инга — переводчицей технического отдела. Нам, как молодым специалистам, надо было отработать на заводе три года. Я, в отличие от жены, закончил, и тоже с отличием, уже Ленинградский Горный институт имени Г. В. Плеханова. И, конечно, в начале декабря прошлого года она ушла в декретный отпуск и теперь находилась в неоплачиваемом отпуске по уходу за детьми. Инге можно было посидеть с ними ещё три с лишним месяца. Надо будет, посидит и больше. Наша семья пока трудностей с деньгами не испытывала. Нам в июне в профсоюзном комитете нашего завода и квартиру дали, и даже четырёхкомнатную. Надо будет, и место нашим детям в ясли и детском садике выделят. Подрастут, они и в школу пойдут, и будут учиться, конечно, как и положено в Советском Союзе, бесплатно. Захотят, и спокойно высшее образование, и тоже бесплатно, получат. Только учись! Не говоря уже о бесплатном медицинском обслуживании всей нашей семьи. Такие вот хорошие социальные условия у нас при советской власти.

А так, моя зарплата при окладе в сто двадцать рублей — такой же, как и у жены, пока она работала, с разными надбавками и всеми переработками редко превышала двести рублей. Хотя, терпимо. До полусотни рублей мне пока доплачивали за должность руководителя, уже взрослого, ВИА «Май». Правда, за использование ансамблем как бы нашей музыки, хотя, больше моей, нам ничего не шло. Всё-таки самодеятельность. Но нас это не сильно волновало. И ещё нам с Ингой, хотя, как и всем участникам ансамбля, немного набегало за репетиции и концерты, как бы за переработки. Но при наших окладах, так и трёх-четырёх двухчасовых репетициях в неделю и одном концерте за пару недель, суммы получались мизерными. Хотя, мы с ней в самодеятельность пошли не за деньгами, а из-за желания, ну, да, ещё больше самовыразиться. Да, нас ещё мало показывают по телевидению и крутят по радио, но свою долю известности в СССР и даже за рубежом мы и сами получили, так и наши ВИА «Май» и «Ласковый май» в Ленинграде довольно популярны. Будем и далее плодотворно работать, ещё больше отметимся…

Мы с Ингой, так и моя тётя Светлана Никитична Павлова, хотя, уже Фонвизина, старшая сестра моего покойного отца Василия Репнина, ещё с начала сентября прошлого года, раз так получилось, числились музыкантами Эстрадного оркестра Ленинградского радио. Тогда мы нежданно вместе с фирмой звукозаписи из Федеративной Республики Германия «PolyGram Records» успешно записали две дюжины разных произведений — как песен, так и инструментальных композиций. Честно говоря, нам невероятно повезло, что удалось встретиться с немцами. Хотя, это они сами на нас вышли. И после этого наша жизнь резко изменилась. Я и сам, так и Инга с тётей Светланой, хоть и в меньшей степени, нежданно выдвинулись в мировые знаменитости. В начале декабря, уже в Венгрии, немцы заключили со мной и Южной группой войск второй контракт, и тогда было записано ещё полтора десятка произведений. При выполнении третьего контракта в начале июня этого года было записано разной музыки ещё больше, и даже раза в два, чем в первый раз. И это не считая нескольких наших записей на Ленинградском радио и одной моей, пусть и только восьми произведений, в декабре прошлого года на венгерском телевидении. Хотя, все они давали нам, так и другим участникам записей, в том числе и сёстрам Инги, и многим нашим друзьям, не так много доходов, как контракты с немцами. Тем не менее, и даже жаль, доходы от записей на радио тоже были намного больше, чем моя зарплата на Кировском заводе.

Оттого нас с Ингой денежные вопросы теперь уже не особо волновали. Мы с женой, как и тётя Светлана, ещё и Ирма с Инессой, тоже принявших участие в записях при третьем контракте, сейчас получали намного большие, чем наши зарплаты, отчисления за записанную нами музыку, особенно от третьего контракта. Хотя, у меня доходов было в несколько раз больше, чем у них. А ещё нам постоянно шли и ещё долго будут идти немалые отчисления, как авторам музыкальных произведений. У меня Инга была записана соавтором дюжины композиций и песен, а вот Светлана Никитична — уже двух десятков. А на моём счёту, хоть часть из них ещё и не была зарегистрирована, вообще числилось более полутора сотен разных произведений! И это всего лишь за год с небольшим! Больше как бы было написано песен, в том числе и на четырёх иностранных языках — английском, французском, испанском и итальянском. Хотя, на последнем я присвоил лишь одну «Susanna» весельчака Андриано Челентано. Мной было «сочинено» и немало инструментальных композиций, считай, шедевров. И примерно половина «моей» музыки была уже записана или немцами, или на Ленинградском радио. И она почти вся пользовалась большим успехом и у нас в Советском Союзе, так и Европе, и, конечно, других странах мира.

И это было очень много не только для самоучки-выскочки, но и профессионального композитора! На такое способны только гении! А я им не был, не казался и не притворялся, и старался вести себя, хоть и не всегда получалось, тихо и скромно. Понятно, что много кто подозрительно косился на меня. Кто-то и не верил, что всё написал я, кто-то и по-разному завидовал, кто-то и пытался не только помешать, но и желал убрать меня подальше от своих глаз. К сожалению, и даже действовал, и не гнушаясь самыми нехорошими методами…

Да, далее мне в любом случае приходилось держаться начеку! Даже больше, чем ранее. Я подозревал, что вчерашняя неудачная попытка моего ареста некоторыми подлыми «оборотнями» являлась не столько их местью мне за моё как бы случайное вмешательство в преступные дела их «стукача», хотя, вполне откровенного подонка, Павла Зацепина, и его большой и влиятельный компании, а, может быть, ещё и тайной попыткой отстранения меня от музыкальных дел. Явно кто-то там шустрый решил убрать, ага, конкурента и дал заказ, но кто меня, ага, заказал, пока, конечно, не узнать. Скорее, и позже тоже. Много там разных желающих, особенно пробившихся, ага, к сияющим вершинам… Как мне помнилось, позже «доброжелатели» как-то подложили одному музыканту «Песняров», хоть и не совсем верно, наркотики в карман концертной униформы, но музыкальную карьеру ему всё равно подпортили. А вот меня уже сейчас решили поймать на валюте. Чёрт там с музыкой, но вот семью и детей я бы точно потерял! Уж Инга моего возвращения из тюрьмы, и так еле терпевшая меня, ждать бы не стала. Она однозначно пустилась бы во все тяжкие. Хотя, не факт, что я смог бы и вернуться. Так что, приходилось сильно думать, как мне жить далее…

Явился в Дом культуры и мой тесть Игорь Оттович. Ведь на концерте и его дочки выступают. Мы тепло поздоровалась друг с другом, а Анна Васильевна одарила мужа и поцелуем в щёчку.

— Так, девочки, успеха вам. Порадуйте нас с мамой! — ласково обратился тесть к Ирме и Инессе. — Вячеслав, рад встрече. Надеюсь, что тебе уже ничего не грозит? А то мои женщины меня сильно расстроили. Извини, но помочь тебе теперь не совсем в наших силах.

— Ничего страшного, Игорь Оттович, — улыбнулся я в ответ. — Был ложный вызов, поклеп. Оказалось, что комитетчики просто перепутали меня с другим. Милиция уже разобралась и, думаю, меня больше никто не побеспокоит. А концерт, думаю, будет не хуже прежних. Мы хорошо подготовились.