Инженер Против III Стальной Рубеж

Взлетев ещё выше, я увидел весь наш поезд целиком. Массивный, тяжелый, он выпускал клубы чёрного дыма в вечернее небо. Едкие выхлопы цеплялись за колючую проволоку огневых точек. Тепловоз медленно набирал скорость и я решил взлететь ещё выше.

Теперь наш состав напоминал мерно ползущую, гусеницу с мохнатой спиной, что ползла вдоль заброшенных многоэтажек, упрямо двигаясь к первому препятствию — затору легковушек на перекрёстке улиц Стахановской и Дзержинского. Данное место и раньше не отличалось большим трафиком, однако в день вспышки эпидемии бешенства это пересечение улиц превратилось в небольшое кладбище авто из тех кто спешил, но всё равно опоздал.

Переведя камеру чуть-чуть назад, я сперва увидел багряную полосу заката, на миг засветившую объектив дрона, после чего изображение пришло в норму. И в этот момент я увидел их.

Зараженные, словно посланники наступающей ночи, живой волной двигались с запада, вываливаясь сотнями и сотнями тел из заброшенных высоток. Сплетенные в единую, черную массу неутолимым голодом они нескончаемым потоком хлынули из небольшой рощицы на территории летного училища.

Двигались бешеные рывками — словно пытаясь взять поезд в клещи, однако пока не решаясь нападать, словно не зная с какой стороны им подойти к нашему стальному монстру, который даже не обращал внимания на бегущих за ним муравьёв.

Через прекрасный объектив трофейного дрона из выставки робототехники, я мог с высоты птичьего полета рассмотреть в 4к даже выражение лица каждого заражённого, но если сказать, что меня это удивило, то нет.

Вот что меня действительно удивило, так это ещё сохраняющиеся черты человечности на бешеных. Так мне удалось рассмотреть среди толпы девушку в свадебном платье от которого остались лишь посеревшие, запачканные кровью лоскуты. Рядом с ней улыбаясь во весь рот бежал старик в форменной фуражке машиниста. Я подумал о том, что этот мужчина раньше вполне мог управлять нашим тепловозом, однако теперь ему предстоит наблюдать, как его поезд уезжает без своего начальника.

Но несмотря на всё ещё мелькающие на их фигурах человеческие признаки, большая часть зараженных уже была перепачкана грязью или чёрными пятнами Зелёного бешенства так, что они лишь фигурой напоминали людей.

Я моргнул несколько раз, когда краем глаза уловил несколько тел в камуфляжной форме, что перемещались среди толпы на четвереньках. Однако до меня относительно поздно дошло, что это были бывшие курсанты лётного училища. В момент, когда один из этих бегунов практически добежал до поезда и намеревался прыгнуть, дабы зацепиться за его выступающие части, до моих ушей донесся грохот первого выстрела вепря с самого дальнего вагона.

Первый выстрел заставил людей в нашем вагоне невольно сжаться и присесть от неожиданности. Прошипев пару матов, я снизил наблюдающий коптер, чтобы как можно более детально рассмотреть бегущие на четвереньках в нашу сторону силуэты.

Стремительные, тощие фигуры курсантов лётного училища, одетые в рваный камуфляж, ловко огибали своих собратьев, передвигаясь рывками, подобно хищным охотникам, что загоняют свою жертву.

Я зафиксировал цель наблюдения для коптера, чтобы в центре кадра оказался один из курсантов. Данная функция позволила мне более детально рассмотреть этих зараженных и я искривился от отвращения. Их посеревшая кожа сливалась с вечерними сумерками. Всё тело молодых людей словно растянули на дыбе, отчего они стали тощими и жилистыми. Руки вытянулись, подобно лапам гончих собак, человеческая спина потеряла свои природные изгибы, став полностью сутулой. Ступни сжались, а бедра и икры потеряли прежний объём мышечной массы взамен приобретя толстые сухожилия. Лица курсантов так же получили изменения, получив длинный нос с задранным кончиком, резцы зубов выглядывали сквозь сжатые, тонкие губы. Юношеский пушок на лицах, вместо нормальной бороды или усов, свалявшимися катышками украшал их искаженные в голодном восторге улыбки. Глубоко посаженные глаза, смотрели перед собой расширившимся до невозможных размеров зрачками.

Прогремел очередной выстрел с крыши последнего вагона и голова тощего курсанта, которого я столько времени рассматривал с наблюдательного дрона, разлетелась в разные стороны как гнилой, покрытый черной плесенью помидор. После этого на него сразу же накинулось несколько обычных бродяг, принявшихся пожирать тело павшего родича.

Когда опасность немного миновала, я перевёл объектив на крышу вагона, где силуэты наших людей с ружьями и самодельными арбалетами прижались к стальному забору огневой точки. Пули, словно стальные осы, впивались в наступающую массу, разрывая плоть, выбивая кости, но волна не останавливалась. Падающие тела подхватывались теми, кто шел следом и на их место вставали новые и новые зомби.

Поезд слегка затрясло, когда тепловоз решил увеличить ход. Однако клещи зараженных, в которые они пытались взять наш тепловоз, попробовали зажать его с двух сторон, дабы замедлить стального монстра. Мощные колёса захлебнулись бурым, перемалывая тела, оказавшихся перед ним на рельсах зомби. Из-под локомотива брызнула черная жижа, и оторванные куски плоти. Скорость росла, но она была совершенно недостаточной для того, чтобы прямо сейчас оторваться от орды, но её должно было хватить для преодоления следующего препятствия на пути нашего паровозика, который смог.

— Всем держаться! — гаркнул Пал Петрович командным голосом прапорщика железно-десантных войск.

Я встал к стене и схватился за приваренный поручень, ухмыляясь тому, что отец Тани наконец сможет исполнить свою идиотскую мечту, какая у него была, когда он служил в армии!

Многотонный состав, извергая клубы чёрного дыма на всём ходу, без каких либо тормозов, врезался в первую легковушку. Нас заметно тряхнуло, но не особо критично. Гироскоп экзоскелета сработал на отлично и я даже не почувствовал нагрузки. Через миг грохот и скрежет металла заполнил все пространство вокруг. Словно этого было мало, к какофонии рвущегося локомотивом железа добавилась канонада выстрелов. Защитники на каждом вагоне открыли огонь на поражение.

Я посмотрел на мониторы и увидел, что орда зомби только того и ждала, чтобы напасть во всю силу, когда мы доберёмся до затора на дороге. Прыгая с крыш как с трамплинов, они цеплялись за проволоку и выступы вагонов. Тех кто решил ухватиться за колючку, било не хилым разрядом тока. Однако несмотря на наше ожесточенное сопротивление, зараженные продолжали атаковать.

И пока все в нашем поезде молились на храбрых стрелков в огневых точках, которые отстреливали настырных ублюдков, не желавших отпускать нас без боя, я скрестил пальцы правой руки, надеясь, что снегоуборочного совка на носах тепловоза, должно хватить, чтобы спихнуть искореженные мощным ударом корпуса машин, которые легко могли подвернуться под колёса и заставить наш поезд сойти с рельс.

Благо в наше время китайский автопром захватил практически весь авторынок и тонкая сталь зарубежных авто, резалась советским локомотивом как фольга. Я на секунду посочувствовал мастерам из СТОшек, которые уже около десяти лет вынуждены были рихтовать и чинить это гавно с сенсорными экранами.

Однако наш паровозик смог…

Упрямый тепловоз в котором заточена сила тысячи двухсот лошадиных сил, даже на скорости в двадцать пять километров, распихал легковые машины как игрушки. В этот момент я осознал, что будь на пути у нас какая-нибудь фура, то весь план с переездом на поезде пошёл бы лесом.

Вернувшись к столу с мониторами, я снова стал наблюдать за происходящим с воздуха. На крыше первого вагона, среди ящиков с патронами и подготовленных канистр с горючим, фигура мужчины в бронежилете с пластиковыми щитками на руках с римской цифрой три на наплечнике, наклонилась над краем огневой точки. Он целился из вепря в стаю, карабкающуюся на кабину машиниста.

Выстрел дроби наверняка бы задел и разбил лобовые стёкла, если бы мы предварительно их не заварили железом. Свинцовые шарики, вылетевшие из ствола, раздробили руки заражённого, что упрямо тянулся вверх по корпусу и хохотал. Зомби не обращал внимания даже когда из всех его конечностей у него осталась одна рука. Улыбаясь пластиковой улыбкой, выдыхая через оскаленные зубы воздух с брызгами мутных, зелёных слюней, бешеный совершенно игнорировал тот факт, что его туловище десять секунд назад потеряло ноги, когда поезд разорвал корпус вздыбившейся машины и она с оглушительным скрежетом прошлась по всему вагону, срезая зомби как траву. Внутренности брюха зараженного в этот момент терлись о стальной корпус тепловоза, пока его кишки не опустились до земли и стали наматываться на колёса поезда.