Инженер Против ?

Первый зараженный встретился в секторе B-7, где холодильные камеры, лишившись энергии, превратились в компостную кучу. Дверь, сорванная с петель, лежала в луже слизи, а из проёма, прямо под потолком, выглядывало… Не тело. Не человек. Не растение. Это был гибрид, порождение вируса и безумия. Верхняя половина ещё напоминала женщину: спутанные волосы, слипшиеся от коричневого гноя, лицо с обвисшей кожей как у двухсотлетней старухи, одна рука полностью вросла в обвивавшие ее тело ветви. Вторая свисала вниз и высохла настолько, что больше напоминала кость, обтянутую кожей. Но тем не менее она медленно шевелилась, словно пыталась поймать того, кто будет проходить мимо.

Ниже пояса тело растворялось в массе листвы из колючих ветвей, покрытых чёрными волосками. Они развевались в такт дыханию этой женщины, словно с каждым вдохом с их помощью она фильтровала витавший в подземелье густой смрад. Её глаза — вернее, то, что от них осталось — светились тусклым и мигающим зелёным, словно рой светлячков сожрал глазные яблоки и теперь копошиться внутри них. Когда женщина открыла гнилостный рот, чтобы завыть или захохотать, из глотки вырвался лишь скрипучий звук, похожий на треск сухого дерева.

— Ну и уродина, — прошипел Вольдемар.

— Предлагаю назвать этот вид зомби «Дриадой», — произнес Леший, неотрывно глядя на то как иссохшая рука женщины продолжает качаться из стороны в сторону, словно приманивая его к себе.

— Почему дриада? — скривившись от отвращения, поинтересовался я.

Ответ мне решил дать Радик:

— Потому что это самая прекрасная женщина, которую я когда либо видел! Дриада… — почтительно прошептал он, — настоящая хранительница этого леса.

Мы тут же переглянулись с выживальщиком, после чего посмотрели на парней, которые опустив плечи и склонив головы вбок, не отрываясь смотрели на иссохший труп ведьмы под потолком.

— Сейчас я подправлю ей личико, — громко произнес я, когда на визоре шлема фэйсайди указало морду этой твари как цель.

— Не стреляй! — раздался девичий голос из колонок под потолком. — Ни в коем случае не стреляй! Им это не понравиться! Лучше скажи мне какая у вас радиочастота.

Я нахмурился узнав голос Софии:

— Двадцать семь целых сто тридцать пять сотых мегагерца, — ответил я, посмотрев на начавших, в такт руке, покачиваться из стороны в сторону ребят.

Через мгновение к нашему каналу связи подключилась София:

— Повторяю еще раз, не стреляйте в нее и вообще лучше тут вообще ни в кого не стрелять! С вероятностью в восемьдесят два процента им это не понравиться и они будут считать вас угрозой.

— Кто такие эти они? — спросил Вольдемар, сняв с языка мой же вопрос.

— Проросшие… — тихо ответила дочь профессора, — ну, по крайней мере я их так называю.

— А с ними что делать?! — я указал на ребят, которым становилось все хуже и хуже, ну или лучше, тут уж как посмотреть.

— Попробуйте увести их отсюда, может морок спадет, когда в воздухе станет меньшая концентрация испарений. Честно я не знаю, что может им помочь, в моей памяти нет подходящих случаев для этого. Однако я знаю кое-что наверняка — если начнете убивать «проросших», они начнут реагировать на ваше вмешательство.

— По тому маршруту, который ты мне скинула, мы должны пройти прямо под этой уродиной! — ответил я, подавшись немного вперед, когда Леший сделал неуверенный шаг к своей дриаде.

— Я знаю, прости меня пожалуйста, но я намеренно исправила маршрут в этом месте. С вероятностью в шестьдесят процентов корпорация смогла извлечь зашифрованное послание, что я тебе отправила, а значит у них было достаточно времени на то, чтобы разобраться с кодом содержимого. Вам сейчас лучше свернуть в левый коридор. Там более сухой воздух и нет затопления, следовательно проросших точно нет и вы никому не навредите и они не навредят вам.

Я пристально посмотрел на Вольдемара и решил перевести наш с ним разговор на внутреннюю связь между костюмами, дабы дочь профессора не могла нас подслушать:

— Что думаешь?

Выживальщик пожал плечами, однако звук шелеста стальных наплечников утонул в густом воздухе подземной лаборатории:

— Тут опять же выбор либо лестница, либо лифт. Я же верно полагаю, что именно она нам его прислала.

— Верно полагаешь, — ответил я.

— Тогда наверное стоит довериться этой девчонке, все равно у нас особо выбора нет. Но если честно, мне даже в костюме мерзостно думать о том, что нам и вправду придется идти мимо этой дриады.

— Тогда, как ты сегодня сказал, не будем мять сиськи, — хмыкнул я, подхватив одной рукой Лешего.

Тощая фигура парня безвольно повисла. Стрелок абсолютно не обращал на происходящее вокруг никакого внимания, начав бормотать себе под нос бессвязный бред про то, что он слышит пение.

Вольдемар последовал моему примеру и подхватив Радика, направился за мной в левое ответвление центрального коридора:

— Рэм, мне вот что интересно, — спросил он, когда мы на самом деле вышли на более сухой участок подземного туннеля, где практически не было растений. — А почему нас с тобой так не вштырило?!

Глава 3

Тепловоз спокойно вернулся к первому ангару, пока попавшие под струю огня зараженные возле древа медленно скрючивались и падали на землю как сожженые спички. Аз проводил взглядом удаляющийся вертолет, который стремительно превращался в точку, скрываясь из глаз где-то в районе Центра. Несмотря на грохот стрельбы, хохот зомби и выкрики команд остальных глав рубежей, громче всего в ушах парня звучали последние слова его председателя: «Если система рубежей не способна справиться с зачисткой заводов без двух парней в стальных костюмах, то сама суть идеи, которую преследует Цитадель не имеет смысла. Я надеюсь ты покажешь остальным, что значит автономность и умение действовать полагаясь на собственные силы».

Бывший студент, а теперь глава первого рубежа стоял на месте, наслаждаясь моментом. Несмотря на весь хаос и ужас происходящего, когда вспышки автоматов или пламя коктейля Молотова слепили глаза, он невольно жмурился. В такие секунды он сравнивал эпизоды из своей прошлой жизни с тем, что происходит сейчас. На его лице заиграла улыбка от осознания, что он является тем, кем должен быть и находится именно там где следует быть…

Александр, Сашка, Саня, Санечка, Шурик, Сан-Франциско, Бразерс, — всегда имел много имен, которые он менял в разные периоды жизни, но не по своей прихоти естественно. Смена имени происходила сама собой, словно бы парень двигался по сценарию, на который он никак не мог повлиять и в котором ему никогда не отводилось особой роли. До недавнего времени…

Александр вырос в тихом провинциальном городке, где жизнь текла медленно, как река в летнюю жару. Детство Сашки не было отмечено ни героическими подвигами среди дворовых друзей, ни трагедиями с родственниками или личными переживаниями. У Сани в школе всегда были средние оценки, обычные успехи в спорте, стандартные компании друзей и равнодушие девчонок к подкатам Санечки — всё это делало его невидимым в глазах окружающих. Родители, простые учителя, да и бабушка с дедом, называвшим его Шурик, часто повторяли: «Главное — не выделяться, не рисковать».