Иоанн III Великий. Первый российский государь. Летопись жизни. Часть II

А в Москве снова пожар. Московский летописец предоставляет нам возможность заглянуть, как вёл себя на пожаре сам Иоанн.

«О пожаре. Того же лета месяца июля в 20 в 3 час нощи загореся на Москве на посаде у Воскресениа на рве и горело всю нощь и назавтрее до обеда, и многое множество дворов згоре, единых церквеи 20 и 5 згорело, а загорело оттуду по берегу до Воздвижениа на Востром конце, да по Васильевъскои луг да по Кулижку, а вверх от Воскресениа по рву <…>. Была бо тогда и буря велми велика, огнь метало за 8 дворов и за боле, а с церквей и с хором верхи срывало, истомно же бе тогда велми нутри граду, но милостью божьею и молитвами пречистыа его матери и великих чюдотворец молением ветр тянул з города, и тако заступлен бысть. Был же тогда и сам князь велики в граде и много пристоял на всех местех, гоняючи с многими детми боарьскыми, гасящи и разметывающе».¹⁰

Разгром Алексина ханом Ахматом

Вновь хан Большой Орды Ахмат двинулся на Москву, надеясь заставить её выплачивать дань. Первая такая попытка была совершена им вскоре после захвата престола в 1460 году и завершилась, по словам летописца, великим позором. Тогда Ахмат с войском простоял три недели под Переяславлем Рязанским, понёс большие потери, а городу ничем не повредил. Второй свой поход на Русь хан предпринял спустя двенадцать лет. Очевидно, тщательно готовился, собрав воедино все свои воинские силы.

«Того же лета поиде безбожный царь Ахмет Ординьскый на великого князя Ивана Васильевича и на его братию и на всю Рускую зелмю с всеми князми и силами Ординьскими. Князь же великый отпусти к берегу на рекоу на Окоу протнву емоу свою братью, пръвие князя Юрья, по томоу же дву Андреев и Бориса и своих воевод и всю силу Рускоую, а сам еще остася па Москве, братия же его, шедше, сташа оу реки на брезе. Князь же Юрьи ста выше Серпоухова на Оце же, царь же поиде въвръх по Доноу, чая от короля себе помочи, свещався с королем Казимиром Литовьскым на великого князя, но Бог и его Мати пречистая Богородица разори и съветы и доумы их, королю бо свои оусобици быша в то время, и не посла царю помочи. Царь же и Темерь, князь его больший, поидоша к граду Олексиноу; не дошед Олексина, сторожев великого князя разгоняша и иных поимаша. Олексинци же затворишяся во граде; Татарове же приидоша под Олексин в среду пораноу, июля 29, начаша к граду приступати крепко. Гражане же из града крепко с ними бьяхоуся. Назавтрее, в четверг, Татарове примет приметавше и зажгоша град. Гражане же единако не предашяся в руце иноплеменник, но изгореша вси с женами и с детми в граде том и множество Татар избиша из града того. Прииде весть к великому князю на Москву, что Татарове под Олексиным, князь великий поиде с Москвы к берегу вборзе в четверг, июля 30, а Татарове съжгоша и Олексин и иачаша перевозитися на сю сторону рекы Окы. В тоу же пороу прииде на них сверху рекы князь Василей Михайловичь Верейскый с своим полком, а с низоу рекы, от Серпохова, князь Юрьи Васильевичь с своими полки, и отнята оу них берег, а которые Татарове перевезошяся рекоу и тех пребиша на оноу стороноу, а иных ту оубиша и суды оу них поотнимаша, и начата чрез рекоу стрелятися. Противу же соуботы нощи той, противоу Спасова дни, егда воду крестять, отстоупиша Татарове от берегу, и побеждь царь Ахмать с всеми уланы, князми своими [и] с всеми силами опять в поле к своей Орде. Назавтрее же, в суботу, на Спасов день, августа 1, побегоша и останок Татар от берега, и побегоша всии Татарове, никым же гонимы, но токмо гневом Божиим и пречистые его Матери милостию и всех святых чюдотворец Роуских молитвою. Тако избави Бог Роускоую землю от поганых. Князь же великый со братиею стояв на брегоу и возвратишяся на Москву, славящее Бога и его пречистоую Матерь. И возрадовашяся радостию великою вси и роспоустишя воя своя кийждо восвоясии, а князь великий и братья ехаша с Москвы к своей матери, великой княгини Марье, в Ростов посещати, немощи ея ради, а князь Юрьи разболеся тоу на Москве, приехав з берегоу».¹¹

Как видим, во главе войска к берегу Оки прибыл сам великий князь. И не отсиживался в тылу, а прибыл именно туда, где татары уже начинали переправу. И ещё раз мы убеждаемся, что всегда и везде, где Руси грозила реальная серьёзная опасность, во главе войска оказывался сам первый русский государь. И очень странно, что некоторые историки называют его осторожным или нерешительным. Факты это категорически отметают.

Рассказывая об этом же событии, автор Севернорусского летописного свода обратил внимание на жадность и малодушие прежде храброго в бою алексинского князя-наместника Семёна Беклемишева, который струсил и не захотел защищать жителей города. Летописец подчёркивает красоту русских войск, их прекрасное снаряжение.

«В том же году безбожный царь Ахмат Кичиахметьевич со всею Ордою пошел на Русь, дойдя до Руси, оставил с царицами старых и больных и малых, и пошел с проводниками по бездорожью, и подошел к реке Оке под городок под Алексин у литовской границы, а в городке том был воеводой Семен Васильевич Беклемишев, человек в бою очень храбрый. <…>. И он пожелал получить отступного с них, и горожане – алексинцы давали ему пять рублей, а он захотел от них еще и шестого, для жены своей; и пока так они толковали, пришли татары. И Семен побежал за реку Оку с женой и со слугами, да и татары за ним в воду. А в то время подоспел к берегу князь Василий Михайлович Удалой с немногими людьми, и начал с татарами биться, и не пустил их за реку.

А немного спустя пришел князь Юрий Васильевич из Серпухова со многими своими войсками; и потом подошел князь Борис Васильевич, брат его, от Козлова брода с дворянами своими; и тотчас же князя великого воевода Петр Федорович Челяднин подоспел со множеством воинов, князя великого дворян, – и было видеть татарам очень страшно, также и самому царю, множество воинов русских. А случился тогда день солнечный: будто море колеблющееся или озеро синеющее, все в обнаженных доспехах и в шлемах с яловцами, и не смог царь ничего поделать, и приказал к городу приступить татарам своим; осажденные же твердо стали сражаться с ними из города и убили у них много татар под Алексином. И начали уже изнемогать в городе люди, потому что нечем им стало сражаться, не осталось у них никакого запаса: ни пушек, ни ружей, ни пищалей, ни стрел. И татары подожгли город, а жители городские решили лучше в огне сгореть, чем сдаться в руки неверным. Князья же и воеводы, видя христиан погибающих, горько восплакались, ибо никак не могли пособить им из-за широкой реки Оки непроходимой. Царь же и все татары, видев множество русских, больше всего боялись князя Юрия Васильевича, потому что и имени его трепетали, и невозможно было начать боя – предполагали татары, что и князь великий сам тут. И начали звать через реку наших татар, а когда те подъехали на берег напротив их, стали расспрашивать про великого князя, и про царевича Данияра, и про братьев великого князя. Те же открыли им, что князь великий стоит под Ростиславлем со многим войском, а царевич Данияр Касымович в Коломне стоит со своими дворянами и с ним множество воинов и великого князя воевод, а князь Андрей Васильевич да брат его князь Андрей Васильевич Младший стоят в Тарусе с дворянами своими и с иными многими войсками. Татары же, подивившись множеству воинов русских, спросили: «А здесь кто стоит против царя?». И ответили наши: «А это князь Юрий да князь Борис, братья великого князя, только они и пришли со своими дворянами». Услышав все это, татары передали царю своему, царь же тотчас устремился прочь.

А с собою увел посла великого князя, киличея Григория Волнина¹², остерегаясь того, что князя великого царевичи захватят Орду и цариц его. Тогда же княгиня великая поехала в Ростов и разболелась в Ростове. Князь же великий пришел в Москву, и князь Юрий с ним, но, прознав о болезни матери, помчался навестить мать с младшими братьями».¹³

Генетическая память – великая сила. Никогда не забывали русские люди 1382 года, когда, поверив клятвам хана Тохтамыша, москвичи открыли татарам ворота и были уничтожены. Алексинцы предпочли сгореть, чем сдаться. Татары сожгли город, убив и пленив оставшихся в живых после пожара жителей, и уже начали было переправляться через Оку, но, увидев на другом берегу реки Оки мощную силу великокняжескую, сияющую на солнце доспехами, продолжать своё нашествие не решились, бежали. Так завершилась очередная попытка Большой Орды вернуть себе власть над Москвой.

Смерть князя Юрия Васильевича Дмитровского

«В лето 6981, сентября 12, преставися благоверный христолюбивый князь Георгий Васнльевнчь во граде Москве в день соуботный, и положиша в церкви святаго архаггела Михаила».¹⁴

Летописцы подробно повествуют об искреннем горе всех, кто знал этого замечательного князя, о его похоронах. Однако ни одна летопись не говорит о причинах смерти Юрия. Лишь Типографская ещё накануне вскользь упомянула, что после сражения под Алексиным, «князь Юрьи разболеся тоу на Москве, приехав з берегоу». Но татары бежали с берега Оки 1 августа, от Алексина верхового пути до Москвы не более трёх дней, а скончался Юрий спустя почти полтора месяца – 12 сентября. Впрочем, возможно, так и не оправился от простуды.

Московский свод описывает, как с вестью о смерти брата к Иоанну, который находился у больной матери в Ростове Великом, послали гонца. Государь приехал удивительно быстро. Очевидно, мчался верхом, не щадя ни себя, ни коней.

«Преставися князь Юрьи Васнльевич. Того же месяца в 12 день в суботу в 10 час дне преставися на Москве блдговерныи и христолюбивыи князь Юрьи Васильевич 30 лет и лето и 7 месяць и 20 и дву день, а в то время князь велнки не был, ни матии его ни братиа его, все были в Ростове, поне же бо тогда тамо немощна была мати их великдаа княгини. И митрополит Филипп посла к великому князю, възвещаа ему преставление братне, как повелит, хоронити ли его без себя или не хоронити. В неделю же по утрени пришед митрополит с епископы Сарским и Пермьскым и со всем освященным собором на двор княжь и вземше тело его несоша в церковь архаггела Михаила и отпевше надгробнаа положишл его в гроб камен и поставиша среди церкви. В четвертый же день в среду прииде князь великы Иван Васильевич из Ростова и многи слезы излил и рыдание велико сътвори, такоже и прочии князи, братиа его, и прочии князи и бояря и все православное христианство многы слезы излиаша, и вопль кричание велико сътвориша, аще бы кто и от роду слезы не испускал, и той зря на народное кричание плакашеся. Митрополит же Филипп с предреченными епископы и со всем освященным собором отпевшее надгробнаа пениа и погребоша тело благовернаго князя Георгиа в церкви архаггела Михаила того же месяца в 16 день, иде же вси благовернии велиции князи лежат, род их».¹⁵

Князь Юрий Васильевич Дмитровский был лишь на год младше Иоанна, славился храбростью и воинскими талантами, его хорошо знали и боялись противники. Народ усопшего и, как видим, вместе с великим князем горько оплакивал его смерть.

Вероятно, смерть Юрия была неожиданной: он не оставил завещания, не распорядился по поводу своих многочисленных долгов. Впрочем, возможно это его вовсе не заботило: у князя Юрия Васильевича не было наследников.

Иоанн выплатил оставшиеся после смерти брата долги и забрал себе все его обширные владения, чем вызвал протесты и недовольство остальных братьев, ибо прежде на Руси было принято делить имущество брата, не оставившего завещания.

Софья Палеолог на новой родине

«Свадьба великого князя Ивана Васильевича. Того же месяца в 21 пришла царевна кораблем в Колыван¹⁶, а носило их море 11 день, ис Колываня пошли октября 1, а в Юрьев¹⁷ пришли того же месяца 6, а во Псков пришли октября 11. Псковичи же въздали честь велику царевне и всем иже с нею, и дары царевне, в была ту 7 дней. А в Новгород въехали октября 25, а выехали октября 30, от архиепископа и от всего Новдгорода честь же велика и дары».¹⁸