Иоганн Буш

Все встали. Начался шум, слышались крики: "Смерть писателю!" Двое полицейских повели меня по ускому коридору, который кончился тупиком. Дойдя до стены, я повернулся. Я увидел в руке полицейских автоматы. Я хотел что-то сказать, но у меня ничего не вышло. Потом полицейские выстрелили…

И в это мгновение, Берг, я проснулся и сел в постели. Я тяжело дышал, пот струился по животу и вискам. Я встал и подошел к окну: там, на улице, по-прежнему шел снег. Было уже утро, и, казалось, время опять остановилось, и опять в груди было волнение и какая-то сладко-щемящая дрожь… Я знал, что я буду продолжать писать книгу!

Дорогой мой Берг! Книга "Смерть Героя" была написана за рекордно короткие сроки, никогда ни до, ни после того, я так хорошо не работал, и когда роман вышел в свет, все говорили о том, что роман этот — новый период в моей писательской жизни. И вообще говорили много его — и глупого и умного, и я сам знал, что книга удалась, но мне все равно было грустно: ведь я убил своего Героя…

Иоганн Буш помолчал. Теперь он просто лежал в кровати с открытыми глазами и смотрел на потолок. Как он светлеет, по мере того как светлеет за окном, потому что было уже утро.

— Ты хочешь знать, что было дальше, Берг? — спросил он, не смотря на собаку, которая все равно ничего не могла слышать, потому что мирно спала, положив морду на передние лапы. — Ну, так слушай, и наберись еще немного терпения, потому что это — уже конец. К тому же этот конец ты уже сам очень хорошо знаешь, потому что мы были уже вместе… Что было потом, Берг? А потом в бар вошла девушка и прошла подтянутой, чуть деловой походкой от двери бара к стойке. Она села на высокий стул. У нее через плечо была перекинута большая сумка; у нее были темно-каштановые вьющиеся волосы, большие круглые глаза, красивый рот, острый подбородок и красиво отточенный нос с небольшой горбинкой. Она была в темных очках, в дкинном цветастом сарафане с открытыми плечами; на ногах у нее были белые носочки и белые матерчатые туфли на резиновой подошве без каблуков. Ей было 23 года. Она села на высокий стул у стойки, подняла очки на лоб и повернулась ко мне. Я посмотрел на нее и понял, что она — именно та, кого я ждал…

"— Здравствуйте, г-н Буш, я журналистка газеты (она назвала заглавие газеты с каким-то особым почтением. С вами договаривался редактор г-н Неффе."

"— Да, я помню, — улыбнулся я. — Он попросил меня дать интервью, обещал послать не слишком глупого журналиста".

"— Вы таким образом делаете мне комплимент?" — спросила девушка.

"— Пока нет. — Я снова улыбнулся. — Я ведь еще не знаю, умны вы или нет".

"— Спасибо…"

"— Во всяком случае, вы очень красивы. Вы еврейка?"

"— Да."

"— И вас зовут?"

"— Наверное, вы будете удивлены, но меня зовут Ревекка Мейсснер. Как и вашу героиню."

"— Ветхозаветное имя?"

"— Это прихоть бабушки."

"— Ну, что ж, Ревекка. Очень приятно познакомиться."

"— А мы знакомы."

Я сделал вид, что очень удивлен, а девушка сказала:

"— Помните? 1991–1992 года, университет, Лайпциг, лекции по писательскому мастерству…"

"— Лайпциг, университет, лекции помню, а вас, фройляйн, простите, нет,"- сказал я, чтоб поддразнить девушку.

"— Вы разыгрываете меня?"

"— Да, — ответил я. — Я вас помню. У вас и тогда были такие огромные глаза, как два блюдца. Вот так! И вы еще тогда очень хорошо писали."

"— Спасибо, — сказала девушка. — К тому же вашу героиню именно так и зовут, как и меня, так что нечего меня разыгрывать. Вы меня никогда и не забывали…"

"— Я готов к интервью, — сказал я. — Что я должен делат?"

"— Для начала заказать мне что-нибудь выпить и пересесть за столик."

"— Что вам заказать? Может, кока-колу?"

"— Что ж, можете мне заказать и кока-колу…"

"— Не обижайтесь, Ревекка. Я пошутил. Пересядем за столик…"

Когда мы сели за столик, Берг, Ревекка Мейсснер достала из своей большой сумки блокнот.

"— Что будете пить, Ревекка?" — спросил я.

"— Что-нибудь легкое, — ответила она. — Мне не надо напиваться."

"— А поесть не хотите?"

"— Это потом уже."

"— Это предложение?"

Девушка рассмеялась.

"— Просто я подумала, что потом можно будет и поесть."

Я подозвал официанта и попросил принести самое легкое французское вино, которое можно было найти.

"— О чем будет интервью?"

"— О вас, — ответила девушка. — И о вашей последней книге."

"— Вы ее читали?"

"— Да"

"— И что скажете?"

"— Ее критики считают бессомненным шедевром"

"— А вы как считаете?"

"— Она слабее предыдущих ваших книг, однако, любой мечтал бы уметь так писать. Но если учесть, что она появилась после столь продолжительного перерыва. Этот недостаток можно простить."

"— В чем же главный ее недостаток?" — спросил я.

И она ответила:

"— Там больше вас, чем Героя."

"— Вы правы, Ребекка. Вы оказались умнее всех критиков: книга действительно слабая, потому что она написана кровью, моей кровью; слишком многое накопилось в душе, и хотелось высказаться. А писатель должен писать тогда, когда он холоден, как лед. Вы действительно очень умная. Вы умная и красивая…"

"— Благодарю вас."

"— Не стоит. Я сказал правду. Теперь можете задавать ваши вопросы."

Берг, она кивнула и открыла свой блокнот.

"— Сколько вам лет, Иоганн Буш?"

Я ответил тогда:

"— Вы же знаете это: 45."

"— Сколько лет вы уже пишете?"

"— Около 22–23 лет."

"— Вам понадобилось 23 года, чтоб прийти л мысли убить своего Героя?"

"— Вероятно."

"— А вам никогда не приходило в голову, что герой — это сам писатель, автор, и что убить надо именно его?"

Я удивился, Берг ее этой мысли, посмотрел на нее, но девушка рассмеялась:

"— Это не для интервью, я спросила для самого себя."

"— А почему вам кажется, что авторов нужно убивать?" — спросил я.

"— Тогда, может, быть, на свете было бы больше героев?"

"Писатель ничего не имеет против героев,"- сказал я.

Девушка улыбнулась:

"— И тем не менее он их убивает?"

"— Это правда. Не хотите поесть что-нибудь?"