Ipso jure. /лат. «В силу закона.»

— Напали и на мой район, где стоит дом моих родителей! Я иду с вами!!!

Рогозин сглотнул и только кивнул. Глаза его сделались в этот момент непроницаемо зелеными и холодными — нельзя было в этот момент угадать, о чем тот думает. Невилл и Гермиона предстали перед ним одновременно.

— Мы готовы! — синхронно проговорили они.

— Тогда идем…

Тяжелое предчувствие Рогозина не обмануло: городок был практически разорен, людей на улицах было почти не видно, везде валялись части человеческих тел и трупы. Почти на всех лицах убитых застыло выражение ужаса. Замерзшая трава, превратившиеся в труху и засохшие деревья указывали на то, что помимо магов, оборотней и великанов (или великана) были тут и еще одни новые магические существа, которые раньше нигде не светились — дементоры проявили себя в полной мере.

Они пришли слишком поздно…

На их группу выскочил мычащий и явно в неадекватном состоянии мужчина. Он орал, визжал и кричал, махал и отмахивался от чего-то невидимого. С губ капала белая слюна… Его моментально скрутили мракоборцы, а затем, как смог увидеть Слава, запихнули в специальную машину…

Гермиона, что шла позади них с Невиллом, показывала путь, постоянно вырываясь вперед, сбиваясь с шага на бег. В итоге, Рогозин велел ей идти к своему дому, и попросил одного из мракоборцев идти следом за ней. Сам он терпеливо помогал Невиллу снимать все на видео и на камеру. Но вскоре Невилл проговорил, что запустит дрона в воздух, и он снимет разрушения с воздуха сам. Вячеслав понял, что друг делает это ради Гермионы… Ей нельзя сейчас было оставаться одной.

Рогозин пошел на сигнал рации — мракоборцы уже довольно неплохо научились пользоваться некоторыми магловскими средствами связи, и сейчас мракоборец, что пошел с шатенкой, сказал ему по сети, где они находятся.

Наверное, это был до нападения красивый дом. Двухэтажный коттедж с гаражом внутри, истинно в английском, европейском духе, зеленой, современной изгородью вокруг участка и коваными воротами.

Сейчас все это было разорено: газон перед домом в рытвинах и выбоинах, с вырванными пластами коричневой земли. Решетка погнута и частично подплавлена, ворота широко распахнуты. Вся новая зелень поникла… Стекла были выбиты и «подправлены» копотью. Огня в доме уже не было — все только тлело…

Гермиона сидела прямо на бордюре и выла, заламывая руки. Выла от боли, горя и безысходности. Слезы струились по красивому лицу, безжалостно размазывая тушь на глазах.

Мракоборец, оказывается, еще успел передать по рации еще одно сообщение… Перед девушкой на асфальте, на носилках, лежало три обгоревших тела, прикрытых белыми простынями — женское, мужское и детское, совсем маленькое… Из-под одной простынки выглядывала маленькая, женская, обгоревшая ручка с маникюром и обручальным кольцом на безымянном пальце…

Война и смерть пришли и в ее дом… И погубили три невинных жизни…

— О, господи… — вырвалось у Рогозина, и он бросился к подруге. Он прижал ее к себе, и она при этом даже не сопротивлялась, всхлипывая, рыдая у него на груди. — Гермиона…

— Их… больше… нет… Их больше нет… — прошептала она последние три слова.

Неожиданно она отстранилась от него. В глазах буквально замерцало безумие: они сделались странно пустыми, расфокусироваными. Девушка встала на ноги, пошатываясь и, согнувшись, побрела в сторону тел. Рогозин тоже встал. Он понимал, как сейчас ей по-настоящему больно… Нельзя было бросать ее…

— Мама… — прошептала она, подходя к одним носилкам и наклоняясь над ним, одним движением палочки отбрасывая с них ткань, — мама, открой глаза, слышишь… Открой… Папа!!! Папа, встань! Слышишь? ВСТАНЬ! — проорала она последнее слово.

Она вцепилась в плечи своей усопшей матери. Вячеслав в два шага оказался около нее, и, крепко схватив ее за талию, с трудом оттащил сопротивляющуюся изо всех сил девушку от трупов.

— Целителей сюда! Срочно!!! — прокричал он к бросившемуся к нему на помощь мужчине-магу.

Невилл устало убирал фотоаппарат в чехол. Съемка разоренного города и невинно убитых утомляла не только физически, но и морально. Опять по ночам будут сниться кошмары…

Хотя у Рогозина, который чаще всех на спецоперациях, наверняка кошмары гораздо страшнее. И как он выдерживает? Хотя, возможно, его выдержка сказывается… Он, наверняка, с трупами с самого малолетства, а ему самому — уж увольте, тяжко…

Количество убитых, изувеченных и расчлененных в этот раз потрясало воображение. Очевидно — все в этот раз было продуманно до самых мелочей… Самая массовая и самая показательная акция… Сначала Невилл начал было считать тела, но постепенно сбился на «сто каком-то». Да и не его это работа — трупозрезы в моргах разберутся… Много работы будет и у Полумны Лавгуд в Сент-Мунго вместе с целителями — много обезумевших от горя, ран и действия дементров на психику… Еще будут идти опознания… Искаться родственники… ДНК-тесты…

Дрон, повинуясь движениям его волшебной палочки, плавно опустился на землю. Сегодня всю ночь предстояло печатать отснятый материал и восстанавливать картину преступлений со слов чудом оставшихся в живых и легко раненным людям.

Работнику мыши и клавиатуры, пусть даже магической, тоже живется сейчас не так просто… Тем более, он единственный, на этот момент, такой в Англии. Особенный. Ну, кроме, конечно, же Вячеслава Рогозина, иначе Черного Феникса…

— Нев! — раздался за спиной негромкий окрик, и Долгопупс обернулся к другу. Друг был бледен и явно зол.

— А где Гермиона? — спросил парень, перекидывая через плечо сумку.

— Гермиона сейчас в руках целителей. Ей сейчас не до всего… Она только что опознала три тела: отца, матери и сестры…

— Неужто… — парень закрыл руками рот от ужаса.

— К сожалению, да, Нев. Они убиты, а что с ними было перед смертью, нам скажет Полумна…

— Бедная Гермиона…

— Да, бедная… — Рогозин вытащил из заднего кармана брюк пачку сигает. Курить он начал недавно, да и друг уже забыл, когда и при каких обстоятельствах это случилось. Чего-чего, а Невилл тут сразу все понял. Вячеслав переживал в себе все молча… Сильные люди не орут от боли, а молча, как сейчас, потрошат пачку с сигаретами, дрожащими пальцами выдергивают одну, а потом зажигают кончик, и делают первую, жадную затяжку, с силой прикусывая фильтр… Только глаза выдают все, полные боли, какой-то обиды и злости. Наполненные до краев невыплаканными слезами и странно сияющими…

Сильные никогда не плачут.

А у них есть водка — наверняка, она завтра польется рекой, так как Рогозин не разрешит бухать «по-черному», пока они не сделают всю свою работу…

Алкогольный бред чуть-чуть снимал все страшные воспоминания о сегодняшнем, и превращал день во вчерашний. Пусть на утро и голова трещала, а во рту — аравийская пустыня… Вчера всегда лучше чем сегодня, правда?..

Правда?

====== Цикл «Темные воды». Время собирать камни. ======

— Галина Николаевна, — проговорил Тихонов, когда они с начальницей встретились за утренним чаем в релакс-комнате, — только что произошло обновление сайта…

— И что там?

— Крупное нападение… На Престон, он в северо-западной части… Свыше тысячи человек пострадали, списки убитых и раненых все еще уточняются… Видео, вот, выложили… Я бы на ночь и детям до восемнадцати точно бы не рекомендовал смотреть.

— Ужас… Получается… — Рогозина что-то прикинула в уме, — что уже две трети территории захвачено?

— Скорее разорено… Ах, да, вот еще…

Он повернул экран плашетника к Рогозиной. Та увидела, как на странице высвечивается фотография какой-то семьи и на ней с одного бока черная лента траура. Она зачитал вслух расположенный в самом низу помещенного фото заголовок: