Исцели меня собой

Снова придется врать. И если что-то пойдет не так, и его отношения с бывшей женой ухудшатся, виновата будет она, Соня. Может, сделать вид, что пыталась, но не смогла? Трусливо переждать. Но ведь дети…

– Соня! Сонь! – позвал ее Павел. – Хватит спать, иди сюда.

Она послушно подошла и надела шубу, которую он держал в руках.

– Хорошо сидит, не жмет? – поинтересовался он. – В плечах как?

– Мне нормально, - ответила Соня, - а Лике Федоровне маловата будет, наверное.

– А причем здесь она? – вкрадчиво поинтересовался Павел.

– А… Эм… Не для нее разве? Извини, я думала, это для твоей мамы.

Соня смущенно попыталась снять шубу.

– Видите, Машенька, какие девушки бывают? – шутливо пожаловался Павел консультанту, не позволяя Соне раздеться. – Им шубу выбираешь, а они – «для мамы».

– Мне? – опешила Соня. – Это – мне?

«Нет! Нет-нет! Не надо!» - хотела закричать она, но сдержалась, представив, как унизит этим Павла. Действительно, некрасиво получится. Мужчина делает девушке подарок, а она возмущается. Консультант Машенька ведь не знает, что Павел – не ее мужчина, а Соня – не его девушка.

– Не надо делать такое лицо, - внезапно равнодушно произнес Павел. – Я тебе шубу напрокат беру, для вечеринки. Ты в этом костюме замерзнешь без шубы.

«Напрокат…» - Соня вздохнула с облегчением. И испытала легкое разочарование. Хотя, и правда, отчего Павел вдруг будет делать ей такие дорогие подарки? Напрокат для статуса – это понятно.

Соня вышла из салона и ждала, пока Павел оформит документы, рассматривая витрину напротив. Там продавали искусственные елки и елочные игрушки и украшения.

– Зайдем? – спросила она у Павла.

– Зачем?

Он снова сердился, и это отчего-то огорчало Соню. Что она сделала не так?

– Елки, шарики, фонарики… Скоро Новый год, - Соня привстала на цыпочки, заглядывая ему в глаза.

– И что? – холодно поинтересовался Павел.

– Ничего… - сникла она.

Почему у Павла так меняется настроение? И ведь уже не впервые: то шутит, то сердится. Она никогда не научится его понимать.

– Нет, ты скажи, - настаивал он.

– Думала, мы поставим елку… - Соня тут же осеклась, сообразив, что нет никакого «мы», но было уже поздно.

– Мы? – переспросил Павел. – Ты хочешь распоряжаться моими деньгами? Ты забыла, что своих средств у тебя нет?

– Да, забыла, - пробормотала Соня. – Простите.

Она с трудом переводила дыхание, борясь со слезами. Не заслужила она этого! На них не оглядывались – Павел не повышал голос, просто двое людей разговаривали, - но все же ощущение публичного унижения вызывало желание расплакаться.

Неожиданно Павел прижал ее к себе – сгреб свободной рукой, как игрушку.

– Маленькая, не плачь, - тихо попросил он. – Твоей вины нет, это со мной творится черт знает что. Давай поговорим об этом позже, хорошо?

Соня поддалась порыву. Раньше она никогда этого не делала, тем более прилюдно. Они с Павлом и обнимались, и целовались, но он всегда «вел», а она лишь повторяла то, что было позволено. Сейчас получилось иначе. Она обняла Павла за талию, потерлась щекой о его плечо и потянулась за поцелуем, почти сразу с ужасом сообразив – ее оттолкнут.

А Павел, наоборот, наклонился и поцеловал в губы.

– Хочешь мороженого? – вдруг спросил он.

– Мороженого?! – Соня улыбнулась. – Конечно, хочу. А… Эм… Можно попросить? Пусть даже вместо мороженого…

– Что, маленькая?

– Я хочу подарить что-нибудь твоей маме на Новый год. Может, ты разрешишь мне потратить свои деньги? И подскажешь, что она любит.

Павел посмотрел на часы.

– У нас еще есть время. Мама коллекционирует музыкальные шкатулки. Пойдем, я покажу, где их продают.

С его помощью Соня выбрала одну – с мелодией из «Времен года» Вивальди. Павел даже позволил ей оплатить покупку.

Они встретились с Ликой Федоровной в условленном месте и вместе пошли есть мороженое. Вернее, мороженое ела Соня. Павел пил кофе, его мама – чай.

На обратном пути Соня делила заднее сидение машины с пакетами и коробками. Все покупки не уместились в багажник. А вечером Лика Федоровна внезапно решила сходить в гости.

– Я на пару часиков, к подруге, - заявила она и упорхнула.

– Как удачно, - Павел поманил к себе Соню. – Пора освободить тебя от шариков, маленькая. Да и наказать за непослушание.

– А поговорить? – поспешно напомнила Соня, услышав о наказании.

– Ты пытаешься мной управлять? – Он приподнял бровь.

– Нет. Нет-нет. Простите.

– Раздевайся, - приказал Павел. – Трусики пока можешь оставить.

Он ушел на кухню и загремел чем-то в холодильнике. Соня быстро разделась, прислушиваясь к странным звукам: что-то билось и грохотало.

Павел вернулся с чашкой, но отставил ее в сторону, не позволив Соне узнать, что там.

– Журнальный столик подойдет, - сообщил он. – Убери с него все. И ложись на спину.

Глава 20

Целиком на столике Соня, конечно же, не помещалась, и это вполне устраивало Павла. Он принес моток мягкой бельевой веревки и нож.

– Согни ноги в коленях и возьмись за голеностопный сустав, - велел он. – Да-да, маленькая, разведи ножки. И пятки опусти на столешницу.

Соня усердно пыхтела, выполняя его распоряжения, старалась устроиться поудобнее. Павел не мешал, дискомфорт от позы не входил в его планы. На мгновение их взгляды встретились, и Павел испытал приятное чувство: в глазах Сони не было страха, лишь какая-то особенная томная теплота и предвкушение. Эта женщина доверилась ему и наслаждалась его властью.

– Я свяжу тебя, - сообщил Павел.

– Я говорила, мне это не нравится.

Соня прикусила язычок, испугавшись его гнева, но он не рассердился.

– Это наказание, маленькая. Оно и не должно нравиться.

Павел аккуратно и быстро обмотал веревкой запястье и привязал руку к ноге, потом пропустил веревку снизу и проделал то же самое с другой стороны. Соня могла двигаться, но весьма ограниченно. Повязка на глазах лишила ее возможность наблюдать за Павлом.

Он достал из чашки кусочек льда и провел им по губам Сони, специально давая понять, что собирается делать. Она вздрогнула и облизнула губы. Павел поцеловал ее, успокаивая.