Исцели меня собой
Шрифт:
– Здоровы? Что-то надо?
– Здоровы, Павлуша. Аленушка хочет в подарок какую-то куклу… я записала, не забыть бы тебе отдать листок. А Митя – конструктор… тоже записано.
– Как раз куплю, сразу заберешь.
Мамины пирожки – такие же вкусные, как Сонины. Или даже вкуснее…
– Соня, ты же знаешь, что у Паши есть дети? – вдруг спросила мама.
– Конечно, - ответила Соня.
Павел заметил, что она слегка побледнела.
– А у тебя? – продолжила допрос мама.
– У меня нет детей, - ровным голосом ответила Соня.
– Мама, ты в
– Где все есть. – Матушка заинтересованно на него посмотрела, и снова пристала к Соне: - Сонечка, а где ты работаешь?
Соня беспомощно посмотрела на Павла. Однако тут он был бессилен ей помочь, разве что врать, что-то придумывая. Он едва заметно пожал плечами, мол, говори, как есть.
– Нигде, - послушно произнесла Соня.
– Совсем? – удивилась матушка. – А образование?
– Образования нет.
– Мама, Соня работала экономкой в доме Лео. Следила за домом, понимаешь? Там я с ней и познакомился.
– Понима-а-аю… - протянула растерянно мама.
Павел закатил глаза. Соня совсем сникла, не поднимала взгляда от чашки с чаем. И ничего не ела.
– Прислуга? – переспросила у него мама по-французски.
Она всегда переходила на язык, который преподавала много лет, когда хотела поговорить с сыном при посторонних. Вот и сейчас уверена, что Соня не поймет ни слова.
– Да, мама, - ответил Павел по-русски.
– Сынок, ты уверен? – Снова французский.
– Да, мама.
– Но почему?! – воскликнула мама по-русски.
– Мне кажется, она мне нравится. – На этот раз Павел перешел на французский.
Звякнула ложка. Соня уронила ее на пол, наклонилась, чтобы достать.
– Кажется?..
– Я еще не уверен.
– Простите, - пробормотала Соня и встала, чтобы положить ложку в мойку. – Простите, мне нужно кое-что…
И она сбежала из кухни.
– Действительно, стеснительная девочка, - пробормотала матушка.
– Мама, ты задаешь такие вопросы, потом переходишь на французский язык и хочешь, чтобы человек смирно сидел и все это слушал! – возмутился Павел.
Он не стал говорить ей, что, скорее всего, Соня поняла, о чем они говорили. Впрочем, это он уточнит позже.
– Павлик, но прислуга… - вздохнула мама. – И без образования. О чем ты с ней говоришь?
– Мы не говорим, - хмыкнул Павел. – Хотя нет, говорим тоже. Мама, я не хочу сейчас об этом, но оставь Соню в покое, пожалуйста. У нее в жизни случилась трагедия, не все так просто.
– М-м-м… Ладно. А родители у нее есть?
– У нее никого нет. Мама, я же просил!
– Все-все… больше не буду. Может, уже поедем?
В комнате – никого.
– Соня! – крикнул Павел, теряя терпение.
– Я здесь… - ответила она из спальни.
– Немедленно иди сюда!
– Извини, мне нехорошо.
– Ну, держись… - пробормотал Павел, взбегая по лестнице.
Соня лежала на кровати, свернувшись калачиком и укрывшись покрывалом. Пылающее лицо она прятала в подушке. Павел был уверен, что она притворяется, чтобы остаться дома, но ее несчастный
вид заставил усомниться в этом.– Ты не заболела? – нахмурился он, щупая ее лоб.
– Голова болит, - пожаловалась Соня и еще сильнее покраснела.
«Лоб холодный, а краснеет, потому что врет», - понял Павел.
– Тогда едем в больницу, - сказал он.
– Не надо…
– Софья, правду, - велел он.
– Я не хочу вам мешать, - пробормотала Соня. – Можно, я останусь дома?
– Нет, нельзя. Ты не помешаешь, поехали.
– Пожа-а-алуйста… - закапризничала Соня.
– Я не люблю повторять, детка, - строго заметил Павел. – Так что придется тебя наказать.
– Как… мы же… там же… - Она так перепугалась, что Павлу стало ее жаль.
– Оголи попку и ляг животом на край кровати, - шепотом приказал он, наклонившись к уху. – Живо, живо.
Она так растерялась, что послушно легла, как он велел. Павел достал из ящика с игрушками влагалищные шарики.
– И это я еще добрый, - сказал он, наблюдая, как Соня натягивает трусики. – Тебе не придется удерживать их там самой. Но еще одно непослушание, и наказание будет серьезным.
– Павлик, мы едем или нет? – крикнула снизу мама.
– Уже, мам, - ответил он, спустившись. – У Сони голова заболела, я ей таблетку дал.
– А-а-а… - протянула мама.
Сонины щеки пылали огнем.
Образования у Сони не было, но она владела языками: английским, французским и немножко немецким. И уж совершенно точно поняла все, о чем говорили Павел и его мама. Насчет прислуги, конечно, обидно, но не очень, ведь это правда. Наверное, быть горничной или няней с дипломом престижнее, чем без, но тут Соня ничего не могла изменить. Паспорт ей Лео сделал, а восстанавливать утерянный аттестат о среднем образовании она не захотела. Сначала боялась, что хозяин может узнать, городок маленький. Потом решила, что нет нужды.
А вот слова Павла о том, что она ему нравится, прозвучали откровением. Плевать, что прислуга, она ему нравится! Хотя… может… Может, это сказано для мамы?
В машине Соня очень старалась сидеть ровно. Получалось плохо. Хорошо, что ерзать пришлось на заднем сидении, и ее мучений не видела Лика Федоровна. Зато Павел все замечал! Время от времени она ловила в зеркале его насмешливый взгляд. Что же дальше будет! Это пока ее только подкидывает, и то слегка, а в магазине придется ходить…
Лика Федоровна с парковки унеслась первой, бросив сыну, что они встречаются через час у фонтана. Видимо, они бывали тут раньше.
– Па-а-авел, пожа-а-а-алуйста… - прохныкала Соня, цепляясь за его локоть.
– Что, маленькая? – Он делал вид, что не понимает.
– Можно, я выну их? В туалете? Я уже все-все поняла и раскаялась!
– Нельзя, - сурово отрезал он. Потом смягчился и добавил: - Посмотрю на твое поведение. А пока штраф за Павла. Как я велел обращаться?
– Паша… - пробормотала Соня. – Но ведь тут нет вашей… - она запнулась, - твоей мамы.
– Два штрафа. А какое это имеет значение, если ты слышала приказ?