Исчезающая ведьма

— Похоже на руку бесёнка. Где ты это взял?

Предмет напоминал крошечную человеческую руку с пятью скрюченными пальцами, только тыльная сторона была покрыта густыми волосами, такими же чёрными, как и морщинистая кожа на ладони.

— Обезьянья лапка, — пояснил Гудвин. — Мне дал её матрос с судна, на котором я плыл домой. Увидел мои изуродованные грудь и руку и сказал, что немного удачи мне не помешает. Это очень мощный оберег. Лишь благодаря ему я и выследил эту ведьму Кэтлин. Это защитит тебя. Брось его на землю между собой и ведьмой, когда она творит свои заклинания, и чары разрушатся. — Гудвин протянул ему оберег. — Бери.

— И что мне с ним делать? Ходить за хозяином по пятам день и ночь, бросая всякий раз на землю, когда заподозрю неладное?

— Дурак! — сердито произнёс Гудвин. — Используй его для собственной защиты, когда надумаешь рассказать ему правду. — Он сунул оберег в руку Тенни.

Тенни отшатнулся. Пальцы были кожистые и холодные, но ладонь — неожиданно мягкая. Он словно держал руку мёртвого младенца. Тенни колебался, оберег выглядел ещё более зловещим, чем колдовство, от которого ему якобы предстояло защищаться. Как говорил отец Ремигий, Господь создал всякое растение по образу болезни, от которой оно должно исцелять, чтобы дать человеку знание, как его следует использовать. Обезьян Господь тоже сотворил такими не случайно, подумал Тенни.

Тенни поспешно запихал обезьянью лапку в кожаную сумку на поясе. Вреда от этого не будет, а в его положении не стоит пренебрегать любой помощью, от кого бы она ни исходила. Он взял корзину и протянул её Гудвину.

— Там пирог… Не волнуйся, это не из дома, я купил его на рынке, — добавил он, увидев настороженность на лице Гудвина.

Гудвин раздражённо оттолкнул его руку.

— Я не нуждаюсь в твоих подачках, — сказал он грубо.

— Я нёс его для Беаты, но монахи отказались его ей передать. Не тащить же пирог домой, чтобы его сожрала эта проглотка Диот.

Видя, что Гудвин всё ещё выламывается, Тенни оставил корзину на земле и побрёл прочь.

— Девчонка… Остерегайтесь девчонки больше, чем любой из них, — прокаркал скрипучий голос у него за спиной. — С каждым днём её сила прирастает, а вместе с ней растёт и её голод.

Глава 56

Рука повешенного обладает целительной силой. Если потереть ею рану, опухоль или зоб, то все напасти перейдут на мертвеца, и больные исцелятся. Если женщина бесплодна, она должна прийти ночью к виселице, забраться наверх и, пробравшись через решётку, провести рукой мертвеца по чреву три или семь раз, тогда проклятие спадёт.

Линкольн

Тенни услышал, как две лошади в конюшне пронзительно заржали, издалека заслышав, как приближается лошадь мастера Роберта. Он целое утро ждал возвращения хозяина. Его лошадь всегда как-то по-особенному фыркала, подъезжая к воротам, словно знала, что сейчас освободиться от наездника и зароется мордой в кормушку с овсом.

Тенни схватил обезьянью лапку и ринулся к выходу. Он всё ещё терпеть не мог эти неприятные ощущения, когда держал её в руке, но это придавало ему смелости. Если ему посчастливится открыть ворота прежде, чем хозяин позвонит в колокольчик, возможно, три женщины, болтая в доме с шерифом, не услышат, как он вернулся. Тенни твёрдо решил, что сегодня, прямо сейчас, всё и расскажет хозяину, даже если придётся затащить его на кухню и заблокировать дверь, пока он не выслушает до конца.

Роберт слегка удивился, увидев, как Тенни распахивает ворота в ярде перед ним, но ничего не сказал, передавая слуге поводья.

— Мастер Роберт. Нам надо переговорить с глазу на глаз. Вам это не понравится, но вы должны знать. Я долгие годы служил вам верой и правдой и думаю, заслужил немного вашего внимания.

— Что бы то ни было, я не собираюсь обсуждать это на улице. — Роберт тревожно посмотрел по сторонам, словно опасаясь, что среди прохожих на улице прячется убийца с кинжалом под плащом. — Дай мне хотя бы с лошади слезть для начала. Пошли внутрь.

Тенни застыл в раздумьях, сжимая в кулаке обезьянью лапку. Однако лошадь, учуяв запах родной конюшни, не могла устоять на месте. Прежде чем Тенни успел отреагировать, она уже прошла в ворота.

— Дело в том, мастер Роберт… — начал Тенни, чувствуя, как хозяин тяжело надавил ему на плечо, спешиваясь.

— Па, — раздался во дворе звонкий голос Леонии. Мужчины одновременно подняли головы, глядя, как она бежит к ним через двор. — К тебе приехал Томас Тимблайби из Пулхема.

— Шериф? Боже правый, Тенни, почему ты не сказал, что он меня ждёт? Если шериф приходит в столь ранний час, значит, дело большой важности. Может, нашли убийцу Яна.

Тенни преградил ему путь.

— Но, мастер Роберт, я должен вам кое-что сказать…

— Потом, приятель, попозже, — сказал Роберт, теряя терпение.

Леония прижалась к стене, и Роберт быстро прошёл мимо неё в зал. Она обернулась к беспомощно стоящему средь двора Тенни, одарив его одной из своих самых невинных улыбок.

— Все так говорят: «Потом. Выслушаю попозже», правда, Тенни? А когда, наконец, решаются, выясняется, что уже слишком поздно, — сказала она, прежде чем исчезнуть в дверях.

Шериф Томас сидел за столом, собирая с блюда последние кусочки селёдки ломтиком хлеба и отправляя его в рот с жадным аппетитом человека, пропустившего завтрак. За последние несколько недель его крупное лицо осунулось. То, что раньше считалось почётной должностью, внезапно легло на его плечи тяжким бременем ответственности, и это не могло не отразиться на внешности.

Кэтлин стояла рядом, так близко, что Роберт на мгновение задумался, нет ли между Томасом и Кэтлин… Он замотал головой, отгоняя от себя эту мысль. Кэтлин — его новая супруга, а Томас — лучший друг. У них и в мыслях не было наставить ему рога.

— Какие-то проблемы? Очередной мятеж? — с ходу спросил он, не распыляясь на формальные любезности.

Шериф одним махом осушил кружку эля и осмотрелся в надежде на новую порцию, которую тут же налила Кэтлин.

— Я здесь для того, чтобы предотвратить новые беспорядки, — ответил он, снова прикладываясь к кружке. — Вчера вечером прибыл посланник от короля. Король Ричард объявил, что все уставы о предоставлении свобод крестьянам, которые ему пришлось подписать во время лондонского мятежа, будут отменены. Он встретился с посланниками из Эссекса и сообщил, что не собирается освобождать крестьян. Они останутся крепостными, как и их потомки. И это ещё не всё: король уверил, что из-за учинённых ими убийств и разрушений их закабалят ещё сильнее, чем когда-либо в Англии.

— Как они того и заслуживают! — решительно заключил Роберт. — То, что я видел в Лондоне… — Он закрыл глаза, погрузившись в воспоминания. — Дать им свободу — всё равно, что впустить в города стаи голодных волков.

— А это не разъярит их ещё больше? — спросила Кэтлин.

Шериф скривил губы.

— Не сомневаюсь, что так и будет, но юный король полон решимости править железной рукой. В каждом городе и деревне возводятся виселицы, даже там, где их ранее в глаза не видели, и они не пустуют, многих уже вздёрнули. Епископ Диспенсер лично казнил и четвертовал некоторых главарей. Других казнили без суда и следствия, прямо на месте поимки. Видимо, мятежники убили нескольких фламандских торговцев в Лондоне. Вы что-нибудь об этом слышали во время своего визита туда?