Ищите женщину

– Вы знаете, чем меня особенно поразил дневник Красновского? Своей, как вы очень верно заметили – правда, это о другом человеке – перехлестывающей через край взволнованностью и… страстью, что ли.

– Да? Интересно было бы посмотреть. Тем более – о себе.

– Нет вопросов, – пожал плечами Турецкий. – Будете в Москве, позвоните, я вам с удовольствием оставлю свой телефон. Заскочите как-нибудь по пути ко мне в прокуратуру… Вы же понимаете, что такого рода документы с собой в портфеле не носят!… Так вот, читая, я, конечно, не мог представить себе вас, но подумал, что я бы определенно позавидовал такой силе чувств… Такой эмоциональности.

– Как странно… – Ирина задумалась, потом вдруг попросила плеснуть ей в рюмку немного коньяку и тут же выпила. Потянулась к сигаретам Турецкого. Он дал прикурить. – Жаль, что узнаёшь об этом, когда уже везде поздно…

– Да, мне тоже показалось, что в вашем… не знаю, как сказать точнее – уходе? переходе? – не судите строго, была какая-то роковая необходимость. Не так?

Она движением бровей показала ему, что ответа не будет. Но что он прав. И Турецкий изобразил полное понимание. Ну конечно, подставили девочку. Хотя какая там девочка! В тридцать-то! На другой в эти годы уже и клейма, поди, ставить негде…

– А чем кончилась вторая история? У Красновского на этот счет ничего нет.

– Откуда? Он же погиб, если мне не изменяет память, в начале девяностых. Там какая-то неприятность была. Негры, что ли?

– Да, Вадим раскопал кое-что про негритянскую банду. Хотя в этой истории очень много запутанного. Но есть документы, которые, я надеюсь, позволят нам разобраться в этой ловко придуманной легенде. В девяносто первом его убили, если быть точным.

– Верно. А Роман умер в конце того же года. Инсульт.

Турецкий с таким неприкрытым восхищением посмотрел Ирине в глаза, что та покраснела.

– Нет, я вас умоляю, только не думайте…

– Что вы! О чем я должен думать?! – совсем не по делу развеселился он. – Я просто вспомнил очень давнюю историю, еще из советских времен. Как говорится, старшие товарищи передавали. На похоронах одного, в общем, известного художника, умершего в объятиях очаровательной дамы, его лучший друг, бывший в то время официально признанным гением, сказал с горькой, почти злой иронией: «Вот ведь великая несправедливость судьбы! Художник он был говно говном, а помер, как Рафаэль!» Народ, говорят, просто рыдал.

Несколько минут за столом царило неприличное веселье.

– Значит, вы в том же году покинули Штаты?

– А как же! Да и что мне после таких историй оставалось делать?

– Ну да, – понимающе покивал Турецкий. – И дядя Васо покинул зеленый, солнечный Тифлис и уехал в грязный, вонючий Бакы…

– Это что, снова анекдот? – продолжая смеяться, спросила Ирина.

– Ну да, конечно. Довольно известный случай о том, как тамада пукнул на свадьбе сиятельного князя, чем и вошел в историю.

Окончательно уже отсмеявшись и вытерев глаза платочком, Ирина сказала не столько Александру, сколько Лизе:

– Какой счастливый характер надо иметь!

– В смысле? – спросил он.

– А в том смысле, что с вами очень легко, верно, Лиза?

Хозяйка как-то неопределенно пожала плечами, но не сдержалась и тоже рассмеялась.

– Пойду поставлю кофе, если нет возражений, – сказал Турецкий, поднимаясь. – Вы разрешите мне, Лиза?

– Как он? – спросила Ирина, когда Александр удалился на кухню, и нагнулась к Лизе.

Елизавета молча показала ей большой палец.

– Серьезно?

В ответ кивок.

– Ну, твое счастье.

– Почему? – Лиза сделала большие глаза.

– Потому что увела б я его у тебя, подруга. Если б ты соврала… А что, вы до сих пор на «вы»?

– Так мы и знакомы-то со вчерашнего вечера.

– Да быть того не может! – насторожилась Ирина. А как же познакомились? Когда?

Лиза растерялась от обилия вопросов:

– Не знаю, как тебе и объяснить… Ты помнишь, я тебе про Вадьку что-то рассказывала? Ну так вот, он еще до отъезда в Америку заезжал ко мне, говорил, что есть у него возможность поехать следы отца отыскать. Кокорин-то он по матери. Ну и уехал. Когда вернулся, позвонил, обещал снова навестить – родителей, меня… А тут смотрю московскую программу, а там его фотографию милиция показывает, говорят: убит неизвестный, просим сообщить, кто знает. Ну мы же бабы! И все этим сказано. Разревелась я, потом позвонила, назвала его фамилию. Не помню, как и трубку положила… Проходит два или три дня – является. Здрасьте, я из Москвы. Что вы о нем знаете? И так далее.

– Ну а дальше, дальше-то? – заторопила ее Ирина, поглядывая на дверь.

– А что дальше? Сказала, что поговорить можно, приезжайте вечерком, когда освобожусь. Ты же знаешь моих классиков! От них же никакого спасу! Дома достают!… Ну чего ты так смотришь? – улыбнулась вдруг. – Приехал поздно вечером. Сели разговаривать… Ну и…

– Чего? – шепотом спросила Ирина.

– Так поговорили, что я сегодня весь день на работе была сама не своя. Не помню, как провела редколлегию. Вякала им чего-то…

– Ну ты молодец, девка! – одобрила Ирина. – А какие еще документы он ищет?

– Разве? Может, я чего-то не понимаю. По-моему, так он ничего не ищет, кроме одного…

– Но ведь нашел же! – хихикнула Ирина.

– Ой, не говори, – вздохнула Лиза. – Видела б, как он на тебя уставился! Все они одинаковые.

– Не скажи. А тебе пора судьбу устраивать. И вообще менять имидж.

– Куда менять? – тоже шепотом ответила Лиза. – У него жена и дочка. Сам сказал.

– Да что ж это такое делается! – почти воскликнула Ирина. – Как что-нибудь хорошее, приличное – так обязательно чужое!

– Чего расшумелись? – спросил Турецкий, входя в комнату. – Как народ, еще голоден? А то кофе готов.

– Кофе пойдемте пить на кухню, – заявила Ирина. – А то без сигареты не получится, а здесь курить я не хочу, обстановка смущает.

– Саша, а может быть, нам тех ребят, что нас охраняют, пригласить поужинать? Они ж целый день…

– Лиза – вы настоящее золото! Они давно дома.

– Как?

– Элементарно, дорогой Ватсон! Доложили, что Ира прибыла с охранником. Я говорю: ну и отлично, спасибо, хлопцы, свободны. Пусть нас теперь он охраняет. Только, говорю, уходите как у нас положено. А дальше его дело. Ваша машина стоит, Ира. Значит, все в порядке.

Она посмотрела на него такими глазами, что Елизавета, заметь она ее взгляд, точно получила бы все основания для самой черной ревности…

– Да, – произнесла наконец Ирина, – видала я артистов…

Они пили кофе, курили, потягивали коньячок. Незаметно вернулись к американской теме. Ирина вспомнила несколько забавных эпизодов из своей «штатовской» биографии. Причем рассказывала с таким подтекстом, что Турецкий без всяких дополнительных объяснений понимал: это происходило с девушкой не по ее воле. Был тот, кто диктовал те или иные ее поступки. Поэтому вовсе и не из-за ссор с матерью, а совсем по другим причинам пришлось Ирине вернуться на родину, и долго еще ей, видимо, придется расплачиваться за какие-то давнишние девичьи грехи. Эти люди просто так с плеч своих агентов не слезают… Но это был тот случай, когда он при самом искреннем желании не смог бы ей помочь.