Ищу того, не знаю кого

В первый миг, жмурясь против света, я подумала, что это Ганька нас отыскал. Уж больно здоровенный мужик над нами стоял.

Однако тут же пришло понимание – да нееет… Ганька-то, хоть парень и деревенский, а рубаха-то на нем чистая, новая. Да и бородища все ж не веником торчит.

И дубину на плече Ганька не носит.

А потом, переведя взгляд, обнаружила, что точно такой же детина навис и с другой стороны.

Я потыкала пальцем в Егора.

– Да вижу, вижу, – зевнул он.

– А это, – говорю, – чего?

– А это, Еленушка, никак разбойнички лесные…

Я моргнула. Подумала. И все-таки шепотом уточнила:

– А зачем?

– Ну дык это… – мужик над нами помахал дубинкой. – Грабить вас, значится, будем!

Мы с Егором дружно с интересом приподняли головы, переглянулись – и захихикали.

18

– Разбойнички, – ласково, даже с нежностью протянула я. – Грабить нас. Хорошие!

Кажется, разбойнички слегка насторожились. И даже отступили на полшага, переглянувшись между собой. Впрочем тут же попытались взять себя в руки и даже выразительно поиграли дубинками.

Я приподнялась на своем ложе из лапника. Егор, к слову, продолжал мирно лежать, безмятежно закинув руки за голову.

– Ребятки, – с интересом начала я. – А вы чего отнимать-то собрались, а?

– А вот чего есть, то и давай! – набрался храбрости ближайший ко мне разбойник. В кустистой бороде у него застряли лохмотья кислой капусты – с обеда, видать, запас остался. Этой самой капустой, да еще кислой же брагой от нашего утреннего гостя разило за пяток шагов.

– Одеяло есть, – начала перечислять я. – Одно! Ступа вон… и метла!

Я ткнула пальцем в Егорово помело. Кажется, разбойничков это только раззадорило.

– Ты нам зубы-то не заговаривай, девка!

– Рубаха еще есть, – я пожала плечами, подпустив слезу в голос. – Распоследняя! Последнюю рубаху сыма-ают!

– А что делать! – сочувственно вздохнул второй разбойник. – Ты это, девка… скидавай давай цацки-то…

– Вот эти? – изумилась я, трогая свои бусы.

Это что ж они, на батюшкины “подарочки” позарились? Ну, допустим, кокошник у меня узорный… а бусы и вовсе простые, деревянные. Плохо, видать, разбойный промысел у ребятушек продвигается. Неприбыльно.

А цацки-то я б и рада отдать… только снять их могу одним-единственным способом.

Я присмотрелась для порядка к разбойничкам. Сначала к одному – с капустой. Нет, к кислой капусте я как-то не очень. Потом к другому. А у этого в передних зубах недостача. И луком разит – аж отсюда чую.

Опять же, гигиена, я считаю, всякому разбойнику лесному пригодится. А эти красавцы поди и сами не упомнят, когда в баньке-то были.

Нет уж, не годятся мне такие женихи! Не видать им моих бусиков!

Хотя… может, если их в порядок привести, так и ничего станут?

А это интересно!

Только помощники понадобятся. Хотя сначала надо бы все же от духа нечистого разбойничков избавить…

С хрустом потянувшись, я махнула рукой – и завихрила вокруг обоих мужичков по туманному смерчу.

Туман-то – он вода и есть, только в воздухе рассеянная. Если же туман сгустить, да взвихрить хорошенько… ну, положим, баня – не баня, но умыться-то кое-как можно. Мужички, правда, не оценили как-то моих усилий. Я их тут, можно сказать, своими белыми ручками умываю, а они чего-то вопят и скачут. Никакой благодарности!

Несколько мгновений спустя разбойнички стояли перед нами с вытаращенными глазами, зато чистые до скрипа. Ну… болотом от них теперь слегка тянуло, пожалуй. Но не капустой с луком же!

– Ты… – икнул тот, что без зубов. – ты, это…

– Я, – ласково перебила, собственно, я. – А как же!

…Все-таки, наверное, пока подмогу собираю, надо бы ребятушек занять как-то. А то заскучают ведь! Опять глупостями озаботятся. Бусики им, понимаешь. Эдак, того гляди, и впрямь последнюю рубаху снимут!

– А ты чего лежишь? – я толкнула Егора в бок.

– Я не мешаю женщине развлекаться! – бодро отчитался он, а я вздохнула. Все-то сама, все сама!

Махнула снова рукой – и мгновенно вокруг каждого из разбойничков взвихрилось по звенящей туче. В первый миг, если не знать, оно и непонятно вовсе, что за напасть.

Я-то знала… а потому последовавшие хлопки были вполне ожидаемы. Сначала, правда, мужички так опешили, что разок-другой каждый сам себя своей же дубинкой приложил – у кого куда пришлось: один в рожу себе, другой по заду… после уж пороняли свои дубинки – и давай скакать, там и сям по себе хлопая. Молча скакали, сосредоточенно, ровно танец какой плясали.

Комарье болотное – оно дюже злое!

– А я не понял, – эдак раздумчиво протянул Егор, – это что же, меня тоже вчерась неспроста, значит, жрали-то?

– Ну что ты! – очень искренне, с самым честным лицом протянула я. – Я ж к тебе со всей душой!

– Ну-ну! – мрачно почесался парень.

Между тем до поляны добрались мои помощники.

…Какие нашлись, такие и добрались! Три мышиных скелетика, два птичьих, один беличий. Кого бы я еще среди леса-то поднимала?

Небрежным взмахом руки я отогнала комарье от разбойничков и поморщилась, обнаружив красные, расчесанные физиономии. Эх… ну, попробовать-то все равно можно, так ведь? Не мне, так другому кому, может, сгодятся!

– Вперед! – я кивнула своей маленькой костяной армии, и отважные помощники ринулись на врага… то есть на клиента.

Клиент попался неблагодарный. Едва завидев скелетиков, оба разбойничка в один голос завопили – и ринулись прочь с поляны.

Я засопела и обиженно обернулась к Егору. Тот, не вставая, вздохнул и описал рукой восьмерку в воздухе.

Сбежавшие разбойнички тут же снова выскочили к нам – с другого края поляны. Увидели нас, завопили, ровно жуть какая перед ними – и опять развернулись. Чтобы снова с прежней стороны выскочить.

Обидно, между прочим. Я тут, между прочим, сижу такая красивая, а эти еще нос воротят. Тоже мне!

– Молодец! – сдержанно похвалила я Егора. Тот только хмыкнул – сам, мол, знаю.

А помощнички мои на мужичков таки напрыгнули – и давай красоту наводить: коготками волосы причесывать, зубками бороды отгрызать… Мужички, в свою очередь, с воплями пытались отодрать от себя старательных парикмахеров.

Понаблюдав за действом еще немного, я сморщила нос. Нет, все-таки не выйдет женихов!