Ищу жену с прицепом

Или ты думаешь, что меня притормозит факт наличия будущего "мужа"? Зря... Не притормозит.

Выдеру тебя как кошку!

– А ты чего один?
– таким же тоном с каплей яда.

Раскрутив в углу на полу матрас, Зоя садится к собакам, заманивая их ништяками.

– Оо.... гитара, - снимает со стены Ник.

Чалкина допивает залпом бокал коньяка.

Отбираю у нее, не давая допить.

Засовываю в распахнутые от возмущения губы ей дольку лимона.

– Ты будешь так усердствовать, иконка в углу упадёт, Чалкина. Нагрешишь....

Саянов протягивает мне гитару.

– Давай.....

Сажусь напротив Чалкиной за стол.

– Чего сыграть?
– смотрю ей в глаза.

– Ну что там у тебя по классике? "Чайки стонут и гагары тоже стонут"...
– вздергивая подбородок.

Пья-я-яная.....

Бью по струнам, рвано и чуть резковато выдавая ей совсем не "чаек"!

Саунд: "С любовью ваш, Эрих Мария" - Иво, Нина Смит.

– "...Я пишу Вам в ноябрь...
– хрипло, с чувством и зло.
– …Я пишу как болею без Вас, как не сплю... Что Вы бессонница моя и малярия....".

А женскую партию выдает Зоя.

– "Я пишу Вам на дно.... Я пишу Вам в ваш ад! Отпустите меня....Без сомнений и зла!..." - чуть пьяно, артистично и глубоко.

А мы просто смотрим с Чалкиной друг другу в глаза не моргая.

Вот так.... Отношений у нас нет, но мы их выясняем!

Эх, где моя капельница?...

Глава 34 - Белая полоса

Вот не гад ли - такие песни петь? Я ведь снова могу поверить, что он это всё не просто так...

– Я не поняла!
– заполняет собой дверной проем Валентина Ивановна.
– Тихомиров, ты парковаться разучился? Совсем обалдел?! Снес двери!

– Аха-ха-ха!

Собаки нервно подрываются с мест. Зоя ловит их за ошейники.

– Свои. Нельзя.

– Это Чалкина виновата!
– смешливо дразнит меня Тихомиров.
– Впрочем, как и во всем остальном.

Возмущённо распахиваю рот для оправданий. Но остальные уже подхватив волну, рассказывают наперебой, что на самом деле произошло.

– Да это он меня спасал!

– От кого?

– "И создал Бог кота! И научились люди в ужасе креститься!" - смеётся Никита.

– Тьфу на вас.

Тётя Валя водружает большой торт собственного производства в центр нашего скромного стола.

– Ну, с днём рождения, Зоя! Желаю тебе... чтобы козлина эта села опять надолго, а тебе мужика хорошего.

– У меня смотри какие хорошие! Серёга и Вэл!
– хвастается Зоя собаками.

– Я тебе про нормального, - забирает из рук Света налитый бокал коньяка.
– Замуж тебе надо.

– Ой....
– морщится Зоя.
– Чего я там не видела. Не хочу! Я классно живу. Сама себе хозяйка. Никого не обслуживаю, не перед кем не отчитываюсь. Занимаюсь чем хочу.

– А как же любовь?

– К черту. Не окупается.

– Твоё здоровье!
– делает глоток тетя Валя.
– А вы чё молчите, смотрит на мужчин. Нашли себе подружку! Ей детей рожать пора, она с вами до сих пор по подворотням носится. Ладно я, дура старая. Мне больше нечем заниматься.

– Ладно, Ивановна, не пыли, - режёт торт Тихомиров.
– О-о-о-о... Это ж мой любимый!

Мы пьем чай. От горячего мне становится ещё пьянее.

И Тихомиров кажется все более искренним и даже раненым....

Со вздохом забираю телефон, недопитый коньяк и выхожу на улицу. Потому что папа звонит...

– Да?

– Чего отмалчиваемся, дочь? Я не услышал твоего положительного ответа.

– А что ты хочешь от меня услышать?! Что я за него замуж не пойду? Так - не иду. Расстались мы. Все как ты хотел!

– Ты пьяная там, что ли?

– Да, я пьяная.

– Так!

– У меня у подруги день рождения, мы отмечаем. Имею право.

– Света, - с курткой выходит следом тетя Валя.

Накидывает мне на плечи. И тут же уходит.

– А это кто там?
– спрашивает отец подозрительно.

Голос у нашей Ивановны низкий, фоном можно и с мужским перепутать.

– А это Валентина Ивановна!
– ядовито отвечаю ему.
– Тоже волонтёр.

– Дай-ка мне эту Валентину Ивановну.

– Пап....
– вздыхаю.
– Ой, всё!

Скидываю вызов.

Тихомиров выходит с сигаретой.

Измеряет меня взглядом.

– Застегнись.

Не успеваем высверлить взглядами друг в друге черные дыры, вываливаются и все остальные.

Зоя играет с собаками, носясь по двору и позволяя им себя ронять.

– Заяц! Аккуратнее!
– рычит на нее Тихомиров.
– Не дури.

Никита за капюшон тащит её вверх.

Она делает ему подсечку и он тоже летит в снег.

Собаки лают. Я надеюсь, что радостно.

Тётя Валя ахает, прижимая руку к груди.

– Во, идиоты....
– срывается к ним Тихомиров.
– Ну незнакомые собаки же!

Но они роняют и его.

Валяются в снегу, на спине, курят.

Собаки виляют хвостами, обнюхивая их.

А я не курю. Но сейчас бы провалялась с ними и покурила.

Поднимаю взгляд на небо. Там звёзды...

– Мужики, а чего баня не топлена?
– набирает на руку дрова тетя Валя.

– Так не планировали же.

– У нас столько коньяка нет!

– У меня ещё литр есть в тачке!

Допиваю коньяк. Застегиваю куртку.

Присев на пень для колки дров, подпираю щеку. И мечтательно смотрю на всех.

Хорошо....

Наконец-то мне хорошо за эти две ужасные недели, которые прошли как черная полоса.

Проходя мимо, Тихомиров тянет меня за воротник назад, заваливая с пня в снег.

Возмущённо ахаю и Машу руками, пытаясь удержаться, но падаю.

– Не отрывайся от коллектива.

– Гопота!

Валяюсь сложив ноги на пень.

Идущий следом Саянов как куклу сажает меня на место.