Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия)

Удивительно, но Поттер его не избегал, чего Дамблдор в тайне боялся после того памятного разговора. Они общались, и было похоже, что Гарри оценил и его откровенность, и этот новый стиль общения. Смущало только то, что и сам Поттер довольно резко изменил свое поведение. Он больше не затрагивал тему Гарриет, стал реже встречаться с девочками Энгельёэн, но зато восстановил отношения с мальчиками Уизли. Во всяком случае, такое впечатление возникло у Дамблдора после изучения воспоминаний Рона и Симуса Финнигана. В принципе, это должно было его радовать, но Дамблдор никак не мог отрешиться от мысли, что Поттер его обманывает. С этим еще предстояло разобраться, но присутствие в Хогвартсе Лили внушало в этом смысле осторожный оптимизм. Женщина была полностью в его власти, восприняв его видение ситуации без оговорок и вопросов. Она же, в свою очередь, имела весьма серьезное влияние на своего сына. Так что, оставалось лишь ждать, трудиться и надеяться, что его труд не пропадет в туне.

А вот по поводу Гарриет все так и оставалось непонятным. Поиск по крови ничего ему не дал. «Стрелка» указала на Елизавету Энгельёэн и Вегу Блэк, то есть, сработала лишь кровь семьи Блэк, из чего следовало, что и за пределами Хогвартса ничего иного ожидать не приходится. Впрочем, Дамблдор на всякий случай все же проверил. Увы, кровь Поттера тянулась именно к Блэкам. К Сириусу, Беллатрисе, Адаре и Вальбурге, даже к Нарциссе Малфой, но никого другого рядом с ними не было. Поттер оставался единственным и неповторимым, а его сестра… Ее и след простыл. То ли жива, то ли нет, но, в любом случае, живая или мертвая она находилась за пределами Великобритании.

Дамблдор подошел к окну, выходившему в сторону ворот. Экипажи с запряженными в них фестралами, выстроившись «паровозиком», тянулись в сторону Хогсмита. Студенты разъезжались на рождественские каникулы, но не двадцать третьего или двадцать четвертого, как давно уже предлагает директор, а двадцатого, как постановил попечительский совет. И ни для кого не секрет, — ни для него, ни для них, — что все дело в Йоле[1], который наступает завтра. Три четверти учеников об этом, если и знают, то не придают значения, потому что у них дома празднуют Рождество. Но вот другие… Другие точно знаю, что именно они станут праздновать завтра и какие будут исполнять при этом ритуалы. Язычество, как ни странно, легче всего уживается с чистокровностью. И тот же Сметвик, который никогда не признается, что «утруждает» себя на Йоль благословением деревьев, сожжением йольского полена и украшение йольского дерева, отмечает этот праздник, хотя и не забывает про Рождество. Но Рождество — это для публики, а Йоль — для себя. Говорят, традиция, но он-то отлично знает, что это обыкновенное мракобесие. Некоторые наверняка даже жертвы приносят, и дай бог, чтобы не человеческие. Про Анну Энгельёэн давно слухи ходят, но слухи, увы, к делу не приложишь, тем более что, как минимум, половину этих слухов распространяют Молли Уизли и Арабелла Фигг. Однако же факт, каждый год на Йоль Энгельёэны всей семьей уезжают в Швецию в их родовой замок, где они могут творить любые безобразия, тем более что в последние годы к ним традиционно присоединяются Малфои и Блэки. И, если с Малфоями все и так ясно — они же все пожиратели, то с Блэками произошла весьма разочаровывающая история. Сириус так и не простил ему своего осуждения, хотя Альбус в этом был практически не виноват. Поверил слухам, отвлекся на другие дела, а в результате, один из наиболее верных орденцев, сильный боевой маг и крестный отец Гарри Поттера отсидел безвинно в тюрьме почти шесть лет, и освободили его Беллатриса и Анна. Очередная упущенная возможность, не говоря уже о том, что Дамблдор не знал, что Сириус отец Елизаветы Энгельёэн. Как так вышло? Джеймс ему об этом не рассказал. И Фрэнк тоже. Но, скорее всего, и они, и Алиса с Лили считали это само собой разумеющимся, а он не спрашивал. Просто не знал, о чем спросить, потому что ему было неизвестно про то, что у Анны есть дочь. Пропустил. Прошляпил. А теперь, когда Анна снова родила от Сириуса, тот, считай, потерян для дела Света. Помирился с матерью и кузинами, вошел в близкий круг Анны и нашел себе невесту из чистокровных. Лорд-регент Рода Блэк, и этим все сказано.

Была надежда на Адару. Все-таки девочка пошла служить в Аврорат, но Анна умудрилась завлечь в свои сети даже ее. Сначала они почти открыто жили вместе, как любовницы, — что Дамблдор не поощрял, считая, что свои грязные секреты лучше держать при себе, — а потом, когда уже забрезжила было надежда, что разрыв с Анной приведет ее к свету, выяснилось, что одно другому не мешает. Любиться перестали, а дружить — нет, что обидно вдвойне: Адара сильный боевой маг. Недаром она так быстро вышла в старшие авроры. Голова хорошая и Дар сильный. И вот результат, в ордене убыток, а у Энгельёэн прибыток. Так что Блэки снова потеряны для дела света, и все, наверное, завтра появятся в Швеции…

Эпизод 2 : Замок Стейндорхольм, 27 декабря 1991 года

Странно или нет, но после стольких лет в этом мире и в этом теле, Анна чувствовала себя здесь по-настоящему дома. В Лондоне тоже, — к тому же там она проводила гораздо больше времени, — но здесь, в Стейндорхольме все было своим. Точнее не скажешь.

«Это из-за алтарного камня, — решила она, вполне оценив свои ощущения и прикинув, откуда что берется. — Стены тоже, наверное, помогают».

Этот замок стоит здесь уже около тысячи лет, и все эти бесконечные годы в нем жили волшебники, причем не так, как сейчас, — наездами и малым числом, — а постоянно и большими семьями, с близкими и дальними родственниками, с вассалами и побратимами. Жили и колдовали, и волшба пропитывала камень стен. И не только камень. Во многих старых помещениях перекрытия были сделаны из сосновых и дубовых балок, и эти потолки, как и дубовые и буковые панели стен продолжали служить, не требуя замены уже не первую и даже не вторую сотню лет. Магия пропитала их, превратив во что-то совершенно новое, красивое и прочное, как вода за сотни лет создает из обычной древесины мореный дуб. В общем, вполне возможно, что для нее это действительно отчий дом, поскольку здесь ее окружает родственная магия.

Сейчас Анна сидела в своем кабинете и просматривала скопившиеся за прошедший месяц бумаги. Помощники и секретари — это хорошо и даже здорово, но хозяйский пригляд все равно нужен, иначе никак. Так что, времени и сил на эту обязательную программу она не жалела. Однако работа эта зачастую никакой особой сосредоточенности от нее не требовала. Рутина — она рутина и есть. Поэтому, перебирая бумаги и делая короткие пометки в своем ежедневнике, Анна могла одновременно думать о многих важных и актуальных для нее здесь и сейчас вещах. Например, о Чарльзе, который убыл со своей эскадрой куда-то в Восточное Средиземноморье. Или о том, что рассказали ей девочки, и это сейчас было, пожалуй, куда важнее вопроса, нравится ли ей Чес и, если все-таки нравится, захочет ли она выйти за него замуж. Вопросы непростые, но не требующие ее мгновенной реакции. Тем более, что одно дело завести приятного во всех отношения любовника, и совсем другое — выйти замуж за магла. Последствия такого шага так сразу даже не просчитаешь. Поэтому, думать и еще раз думать, но, наверное, все-таки не сейчас, когда есть дела поважнее матримониальных осложнений.

Все началось практически сразу, как только добралась с девочками с вокзала домой на Пэлл-Мэлл.

— Надо поговорить, — как всегда серьезней некуда заявила Эрмина, едва они разделались с обедом, и Анна уже собиралась встать из-за стола.

— Говорить будем прямо здесь? — уточнила Анна.

— От присутствующих у нас секретов нет, — внесла свою лепту Лиза.

На самом деле, секреты имели место быть, и даже от тех, кто сидел сейчас за столом, но слова Лизы означали, что речь пойдет об общественно значимой информации, а не о чем-то личном. За столом же кроме них четверых и Макса присутствовали прижившиеся в доме госпожа Марсвин, переключившаяся с девочек на Максимуса, бывший нидерландский аврор Виллем Хофт, взявший на себя функции начальника службы безопасности семьи Энгельёэн и колдомедик Малин Левенстад, превратившаяся в их семейного доктора. Кроме того, за последние три года у Анны прибавилось родственников. Она смогла выделить среди отцовской, материнской и бабкиной родни человек семь, кому можно было не только доверять, но и доверить какую-нибудь более или менее ответственную работу. Двое из них присутствовали на обеде, так как проживали сейчас в Лондоне, где проходили у мистера Хофта специальную подготовку и помогали ему охранять интересы своей родственницы и госпожи. Мадсу Фальк-Рённе было двадцать три года. Он закончил школу Чародейства и Волшебы в Хольмгарде[2] и несколько лет прослужил в малой дружине татарского хана-колдуна в Казани. Воевать ему не пришлось, но какое-то представление о службе он там приобрел. Второй парень — Эрик Брюггер — был моложе и только в прошлом году закончил Дурмстранг.

— От присутствующих у нас секретов нет, — сказала Лиза.

— Рассказывай, Эрми! — предложила Изабо, и Эрмина взялась излагать согласованную версию событий.

— Реферативно[3]? — спросила она, взглянув на Анну. — В смысле, резюме[4] или всю историю?

— С подробностями, пожалуйста, — улыбнулась Анна. — Пошагово!

Эрмина была отнюдь не слабым магом. Ее пятнадцать единиц дорого стоили. Однако, по сравнению с Изабо и Лизой, она казалась слабосилком. Другое дело, ум и талант. Очень умная, весьма проницательная девочка и темная целительница в придачу.

— Хорошо, тогда с подробностями, — не без удовольствия в голосе согласилась Эрмина. — В этом учебном году в Хогвартс из заграницы перевелись семь учеников разного возраста. Нас интересуют трое из них. Брат и сестра Шааф, Стивен и Бри перевелись из Ильверморни[5] и распределились на шестой курс в Гиффиндор. Третий из них — Клэй Мортенсен. Он перевелся из Дурмстранга на седьмой курс в Слизерин. Чем интересны эти трое? Они утверждают, что не знакомы между собой, но это не так. Взгляды, вазомоторика, случайные оговорки — все говорит о том, что они не просто знакомы, а знают друг друга достаточно хорошо. Далее брат и сестра Шааф друг другу не родня, хотя утверждают обратное. И, наконец, все трое старше заявленного возраста. Я бы сказала, что Бри Шааф где-то двадцать один — двадцать два года, а Стивену совершенно точно двадцать. Они не американцы, а немцы, хорошо знающие английский язык и очень качественно имитирующие калифорнийское произношение. Мортенсену — двадцать два, и он действительно датчанин, но учился он не в Дурмстранге, а в Хольмгарде.

— С чего вы вообще обратили на них внимание? — спросила Анна о главном.

— Все началось с Поттера, — «хищно» усмехнулась Эрмина. — Шаафы подружились с Ли Джорданом, а через него с близнецами Уизли. А потом Джордан и близнецы стали подговаривать Рона и Гарри пойти и посмотреть, что находится в запретном коридоре.

— А что там находится? — сразу же заинтересовалась Анна. — И, вообще, где это?

Она была уверена, что, если Уизли только заинтересовались этим коридором, то ее гарпии уже все выяснили.