Исход земной цивилизации: Анклав

– Мог бы и предупредить, что собираетесь к нам на ужин. Как твоя нога?

– С ногой все в порядке, зажила. Вообще-то я сам узнал только час назад и сразу написал тебе. Телефон надо чаще проверять, - шепнул он и подтолкнул ее вперед.

– Дедуля!
– Ривка расплылась в улыбке и бросила обнимать любимого деда, который при виде нее едва не прослезился, да так, что не смог встать с кресла, а только повалился обратно, обнимая долгожданную внучку.

– Где ж тебя носит, наша Ривка?
– хрипловатым добродушным голосом произнес он, улыбаясь со всей искренностью и добротой.

Он был всегда строг с Яэль, частенько отчитывал ее, как дочь, которую он “неправильно” воспитал, виня при этом только себя, но его сердце смягчалось при виде любимой внучки. А здоровье его после смерти жены ослабело.

О Мин Чжи больше не вела себя как дура, осознав, что немного перестаралась с французским на пороге и вполне оживленно влилась в беседу за столом. Слава Богу, не пришла любившая внезапно наведываться тетя Фира, уж ее крутой нрав был известен не только в кругу семьи, но и на ближайших к ее дому улицах, попадавших в радиус ее шумных обсуждений поганых соседей.

Бен и Ривка тихо перешептывались, изредка вставляя реплики в общий разговор, чтобы не выглядеть отстраненными, хихикали над душой компании, в которую превратилась Мин Чжи, и обсуждали сегодняшний вечер. Бен осторожно промакнул салфеткой уголок губы Ривки, негромко обозвав свинтусом, когда разговоры за столом стихли. И, о Боже, ну конечно же, все взгляды обратились к ним, никто не понимал их братских отношений. Мама Бена с улыбкой и гордостью смотрела на сына, а Яэль - на дочь. Дедушке, кажется, уже слышался звук бьющегося свадебного бокала, а лицо Мин Чжи приобрело слегка удивленный оттенок.

– Нет!
– сказала Ривка, глядя на открывшую рот мать.
– Это не то, о чем вы подумали. Мы друзья и всегда ими будем.

– Что? Я еще ничего не сказала, - возмутилась Яэль.
– И вообще, как ты со мной разговариваешь?

– Да-да, вас, молодежь, нынче не поймешь!
– повысил голос дедушка.

– Сколько нам еще ждать, когда ты поймешь, что вы не просто друзья?
– внезапно вступила Ариэль, заставив Ривку соскочить со стула.

– Ариэль, прошу прощения, я… Постойте, а почему только я?
– Ривка чуть обомлела, но потом перевела настороженный взгляд на Бена, но увидела только лишь кипу на его затылке.
– Я что-то пропустила?

– Огромное тебе спасибо, мама!
– раздался внезапно негромкий, но наполненный шипящими нотками голос Бена; он содрал с колен салфетку, встал, бросил ее на стул и добавил: - Спасибо за чудесный ужин, Яэль. Исаак, - он кивнул в полупоклоне и отчалил к выходу, оставив после себя немое молчание.

– Как это понимать?
– возмутилась Ривка.
– Бен, подожди меня. Идем, Мин Чжи, - безапелляционно приказала она, и та, тихонько извинившись и попрощавшись тремя быстрыми поклонами каждому участнику ужина, усвистела вслед за мечущей молнии Ривкой.

Она едва не сломала каблук на ступени крыльца, пытаясь догнать Бена. На улице накрапывал мелкий октябрьский дождик, навевая прохладу. Ривка, на ходу накидывая легкий пиджак, уже и не слыша просьб подождать от догоняющей Мин Чжи, вылетела за калитку. Бен стоял там, подставив лицо мелким каплям, словно принимая холодный душ, чтобы прийти в себя.

– Бен!
– она подлетела к нему, схватив за руки.
– Бен, что за глупости? Почему ты ушел?
– даже чуя неладное, Ривка не могла сказать что-то более вразумительное.

Он положил ладони на ее плечи и притянул к себе, зарывшись носом в ее волосы, и тут она наконец-то осознала свою глупость и слепоту. Его объятия были печальными, словно он прощался, прекрасно понимая, что ничего хорошего из предстоящего разговора не выйдет. Мин Чжи стояла возле раскрытой калитки, прячась от дождя под деревом, молчаливо наблюдая за сценой…

***

тедаут зеит - израильский внутренний паспорт, айди карта.

либелус - Билль (англ. bill; от среднев. лат. libellus) — слово, означавшее первоначально рукопись, грамоту и получившее впоследствии в английском юридическом языке весьма разнообразное значение: под ним стали понимать разные бумаги, относящиеся к администрации, торговле, судопроизводству и т. п. Главным образом под Б. разумеют предложение об издании нового закона или постановления, вносимое в одну из палат, или же, в наиболее обширном смысле — сам закон или постановление.

Oui. j’habite Paris* - да, я живу в Париже.

С Новым Годом, товарищи!

========== Глава 7 ==========

Мин Чжи едва удалось утащить Ривку от барной стойки, где один из посетителей стал недвусмысленно намекать на постель, а она, поначалу позволив ему придерживать себя за талию, закончила дело печально - с виду приличный и солидно зарабатывающий мужчина, коих в подобном фешенебельном баре было предостаточно, оказался на полу с заломленными за спину руками после вопроса о том, сколько стоит провести с ней ночь. Охрана, прибежавшая на помощь, не стала устраивать крупномасштабные разборки, и дело, слава Богу, решилось миром. Похоже, случайный мужчина, говорящий по-французски, после того как его уложили мордой в пол, только сильнее воспылал страстью к сумасшедшей блондинке, бросающейся на мужиков с кулаками, посему, якобы извиняясь, оплатил все их последующие напитки и периодически с дебильноватой улыбкой поглядывал в их сторону.

– Похоже, он любит унижение, - пьяненько засмеялась Ривка, присаживаясь с коктейлем в освободившемся чилауте.

– Это так ты отдыхаешь? Ловишь мужиков в дорогих барах?
– похоже, Мин Чжи с сомнением относилась к подобного рода развлечениям.

– Могу и в дешевых, мне спонсоры не нужны. И потом, это уже третий бар за ночь. Здесь никто не курит и потише, надоела долбежка. Я, поверь, пришла сюда не ради съема. И ноги болят, - она потерла уставшую после ночных приключений лодыжку; часы показывали начало четвёртого утра и, в целом, пора было собираться домой.
– Что ты на меня так смотришь?
– Ривка залпом выпила принесенную текилу и запила ее маргаритой.
– Я решила надраться, у меня есть повод.

– Твой повод - это раздувание из мухи слона, - заметила Мин Чжи, отпив свой пина колада.
– Ты должна радоваться, что все так вышло. Ваши пути все равно вскоре бы разошлись.

Ривка обратила на нее замутненный взгляд, сдвинула густые брови и подняла указательный палец вверх.

– Нет, дорогая, вскоре - это довольно таки растяжимое понятие. Лет десять я бы могла еще обманывать близких своим молодым видом, следующие двадцать - объяснять пластическими операциями, хотя мама меня бы убила, если бы я легла под нож.

– Да, это ее очень касается.

– Не передергивай! Итого двадцать пять - тридцать лет у меня еще есть. За это время я бы смогла завести семью, а уже потом поступить в Нью-Бабили. Черт возьми, и почему я не подумала об этом раньше?
– она ударила себя по лбу и посмотрела в свое расплывчатое отражение в окне высотки, где они коротали последние часы перед сном.

– Семью с кем? С Беном?
– Мин Чжи скептично хмыкнула.
– Он человек, Ривка! Проблема даже не в том, что он в течении следующих шестидесяти лет он состарится и умрет, здесь есть куда более опасные подводные камни: ты хочешь пережить своих детей? Увидеть как состарятся и умрут они?