Исход
Шрифт:
— Что и следовало ожидать.
Я постукиваю пальцем по столу, слушая рассказ Горна.
— А в самом городе? Стреляют?
Молчаливый кивок. Потом он добавляет:
— Появилось много грабителей. Людей раздевают догола. И это им ещё везёт! Убивают ни за грош! Бандиты совсем распоясались! Вчера ограбили особняк баронессы Вельтмар. Вынесли всё. До последней тарелки.
… Эту даму я знаю. Как даму? Ей уже под восемьдесят. Вдова генерала от инфантерии Вельтмара, умершего два года назад.
— А сама баронесса.
Горн опускает глаза:
— Она не
…Немудрено… А мажордом продолжает:
— Грабят во всех концах города. Ведь полиции больше нет. Всех перебили.
— А что на фронте?
Он оживляется:
— Удивительно, ваша светлость, но что гонведы, что прусы решили заключить перемирие с нами на время, пока армия не наведёт порядок в стране. Говорят, что эшелоны войск двинулись к столице и городам, признавшим власть самозванцев…
— А то, что армии враждебных государств остались на своих позициях — точно?
Горн разводит руками:
— Насколько я могу знать — да. По крайней мере, все это говорят. А сведений из армии у меня нет.
…У меня то есть… Только вот связаться с ним я не могу… Хотя у меня есть для Петра новости. Точнее — письма от его братьев и сестры. У той, кстати, уже ухажёр появился. А что? Девушка она красивая. Даже очень… И ей уже шестнадцать. Ещё два года, и замуж выскочит. При нашем то дефиците мужского пола… Кручу головой в жесте досады. Старик умолкает, принимая это на свой счёт, но я его успокаиваю:
— Это не к тебе, Горн. Это я о своём. Значит, мной не интересовались… Это хорошо. Очень хорошо. Сегодня я отдохну, а завтра покажусь на публике. Прогуляюсь по саду…
Мой особняк имеет небольшой парк вокруг здания. Простенький, с живыми изгородями. Мажордом довольно кивает. А я думаю, у кого бы узнать точную обстановку на фронте…
— Позвольте спросить, ваша светлость…
— Её величество и дочери в полной безопасности. Могу тебе в этом поклясться. В настоящее время их сопровождают нуваррские военные. Так что им ничего не угрожает.
…Вру? С какой стороны посмотреть. Пилоты военные? Военные. Вертолёт — армейская машина? Само собой. Так что не солгал ни на йоту. Просто кто, с какой точки смотрит…
— Ладно, Горн. Прикажи приготовить мне ванну. Надо помыться.
Он вскакивает со всей возможной для его возраста скоростью, быстро выходит из комнаты, а я запираю за ним двери, включаю передатчик. Новая Русь откликается уже привычно сразу.
— Брум на связи. Прибыл на место дислокации. Без приключений. Подробный отчёт о ситуации будет через сутки. Пока одни неподтверждённые слухи. Но в городе неспокойно. Как поняли?
— Вас понял, Брум. Ваши пассажиры уже устраиваются. Им выделили дом под жильё.
— Хорошие новости. Ждите отчёт. Конец связи.
— Эй, Брум! Погоди! Тут сын к тебе просится!
— Куда?! Сюда? Нечего ему тут делать! Тут сейчас такая каша заварится, что самому бы ноги унести!
— Нет, пока к микрофону.
Облегчённо вздыхаю. Короткий шум, когда передают устройство из рук в руки.
— Привет, сын!
— Здравствуй, па! Как ты там?
— Нормально. Не волнуйся.
Здесь пока тихо.— Ты там не рискуй. Ладно?
— Хорошо. Не буду. Ира как?
— Как-как…
Ворчливо отвечает Вовка.
— Ходит с пузом. Что ещё я могу сказать?
— Но-но, полегче!
— Да я всё понимаю, па. Но она такая вредная стала…
…Я словно воочию вижу его обиженное лицо…
— Не обижайся. Это у всех женщин такое, когда они в положении. Исключений нет. Ладно сын. Прости, но я жутко устал…
— Да я понимаю, пап. Ты там не рискуй, ладно?
— Обещаю.
Снова шум гарнитуры. Затем знакомый голос оператора связи:
— У вас всё, Брум?
— А где командир?
Слышится тяжёлый вздох, затем мне опасливо отвечают:
— Воюет с Императрицей.
Я коротко смеюсь — у Аллии характер ещё тот, насколько я успел понять за дорогу.
— Ладно. Конец связи.
— Конец связи.
Выключаю рацию, убираю гарнитуру в тайник. И вовремя. В двери уже стучат:
— Ваша светлость, ванна готова, машина тоже разгружена. Ребята спрашивают, куда складывать привезённое?
Открываю двери кабинета, передо мной Горн, за ним маячат оба парня:
— Передохните, пока я принимаю ванну. Потом распоряжусь.
Один из слуг и мажордом послушно склоняют головы, а третий, крепкий парнишка двадцати двух лет от роду, вдруг валится на колени:
— Ваша светлость, прошу о милости!
— Что за…
— Встань. И говори по делу.
Он поднимается и начинает тараторить:
— Ваша светлость, невеста у меня. Дозвольте её к нам привести? Раньше она горничной у баронессы работала, так та померла, а грабители Золку напужали до смерти. Дозвольте, ваша светлость? Она вас сильно не объест, и по дому поможет! Прибраться, али постирать, полы помыть…
Морщусь. Начинается… Впрочем, ладно. Откажи я ему — останется недоволен, или уйдёт. Куда хуже, если затаит злобу и предаст…
Парень, между тем, бледен, словно смерть. Ощущение, будто на эшафоте.
— Ладно. Веди.
— Спасибо, ваша светлость! Век благодарен буду!
Машу рукой.
— Можешь за ней сбегать. А я — в ванную. Хоть там меня не беспокойте…
Любуюсь на гору привезённого с собой имущества и с удивлением думаю, как это всё удалось запихать в машину. Однако, много… Ладно. Будем распихивать. Быстро прикинув, что к чему, отдаю распоряжения слугам. Парнишки стараются изо всех сил, особенно второй, над которым я смилостивился, и вскоре груз аккуратно уложен на положенные места. Подзываю к себе Горна.
— Тебе особое задание, как обычно.
Старик почтительно склоняется в поклоне, готовый ко всему:
— Да, ваша светлость?
— Завтра с утра надо будет походить по рынкам. Посмотреть, где что есть, сколько стоит, народу у нас прибавляется…
Бросаю взгляд на отдувающегося парня, Горн едва заметно улыбается, но так, чтобы меня не зацепить своей вольностью.
— Так что… Места у нас пока достаточно много. А дальше ничего неизвестно. Короче, нужно подкупить продуктов. Таких, чтобы могли долго лежать.