Исход
Шрифт:
— Эй, вы, двое, потом почирикаете. Дело не ждёт.
Будущая семья одновременно поворачивается на мой голос, и я показываю на гору ящиков и бочек:
— Разобраться бы надо…
Слышу Вовкин вздох:
— Прости, но надо.
И ответ, шелестящий ветерком:
— Знаю… Долг превыше всего…
…Аккуратно упакованные ящики с едой. Переложенное сухим льдом мясо в пенопластовых контейнерах, непонятно откуда добытых. Может, в контейнеровозе нашли? Не знаю. Крупа, свежайшая картошка. Отдельно — четыре больших ящика с надписью на русийском: 'Собственность Михха Брума'. Значит, лично
— Боеприпасы, жрачка. Оружие решили пока не посылать. Положили побольше еды. Вам надо пройти ещё сутки. А там уже должны встретиться с нашими. 'Воитель' вышел с Новой Руси одновременно с 'два-шесть'. Так что уже должен дойти до 'Базы — ноль четыре'. Там ребята отдохнут, и двинут к вам навстречу.
— Понятно. А то Серёга по рации вечно — ждите. Терпите. Ничего толком не говорит. Только слова.
— А…
Сын машет рукой в привычном жесте.
— Вечно он шифруется. Да ещё Аллия ему мозги выносит. Ей скоро рожать, вот и психует женщина.
— А причём тут бывшая императрица?
Не понимаю я.
— Так она за него замуж вышла. Буквально на второй день сошлись. Нашли друг друга, как говорится.
— А…
Как назло, имя бонны вылетело из головы, но сын понимает, о ком я.
— Влада?
Киваю в знак согласия.
— Тоже. Кто-то из вояк. Я его толком и не знаю. Но вроде ничего. Тоже с пузиком бегает.
— А Ира?
— Сказала, годик отдохнуть надо. По медицинским показателям. А потом опять…
— Ничего себе…
Честно говоря, я даже рад этому. Тому, что моя дочь становиться матерью моих внуков, число которых увеличивается. Прежнее правило насчёт одного-двух детей в семье здесь просто неприемлемо. Сын рокочет.
— Девчонки у неё забавные. Но горластые.
— Ничего. Зато растём!
Хлопаю его по плечу. Он улыбается… Из ящиков выгружаем присланное. Вот это подарок! Спасибо всем, кто собирал! Целый громадный контейнер 'S-мин'! Патроны, гранаты, в общем, на всех океанцев, если что, хватит с избытком. Мои женщины по-прежнему опасливо стоят у джипа, не решаясь подойти. Вовка бормочет вполголоса:
— Чего это они?
— Стесняются. Уже неделю не мылись. С водой у нас плохо. Вот и…
Он удивляется?
— И только?
— Воспитание тут… Сам понимаешь. Кстати, как тебе?
Киваю в их сторону. Он довольно шепчет:
— Красивая. Что одна, что другая. А сестрёнка — вообще прелесть.
— Что скажешь насчёт Хьямы?
Краснеет.
— Поглядим — увидим.
— Правильно.
Дальше работаем молча. Переливаем топливо в бак. Его, кстати, немного. Смысл тащить лишнее, если завтра нас заберут? Но больше всего радуют мины. 'ПОМ-2', конечно, получше бы. Но вручную их не поставишь, а средств дистанционного минирования у нас, естественно, нет. Но зато ОЗМ-72 куда мощнее… Я зловеще ухмыляюсь, держа в руке массивный цилиндр защитного цвета. Внезапно сын толкает меня в бок:
— Твои?
Поворачиваю голову — точно, вдали показались первые телеги. Киваю в знак согласия.
— Мои.
— Может, я пока в машину залезу?
— Не вибрируй. Всё нормально.
Вдруг он хлопает себя по лбу:
— Чёрт, забыл! Её надо срочно съесть!
— Что?
— Клубнику.
Я
от души смеюсь:— Ты всё такой же сластёна! Ладно, пошли!
Он извлекает откуда то из штабеля оставшихся ящиков большой непрозрачный пластиковый мешок, торжественно водружает его на один из рядов.
— Эй, все сюда!
Машу я рукой и своим дамам, и девчонкам из прицепа. Все медленно подходят к нам, сын, улыбаясь, торжественно извлекает из чёрного полиэтилена громадную, килограмм на пять, не меньше, клубничную ягоду. Затем извлекает из ножен тесак. Несколько точных взмахов, и каждому достаётся по ровному, похожему на арбузные, ломтики.
— Угощайтесь, люди!
Произносит он, отходя в сторону. Гробовая тишина. Все, без исключения, изумлённо смотрят на нарезанную ягодку, потом кто-то из девочек выдыхает:
— Боги… Это же молодильная ягода!!!
Хм… Очередная сказка, из серии про гарахов? Хотя действует клубничка именно так, как говорится в названии. Но тут все буквально вгрызаются в угощение, слизывают всё до капельки, облизывают пальцы. И счастливо улыбаются. Одна Юница никак не может дожевать свой ломтик. Но вот и она заканчивает с ним. Едва успеваем покончить с плодом, как возле нас останавливается всадник. Это Пётр. Спрыгивает с взмыленного коня, смотрит на ящики, потом охает, увидев сына, нависающего скалой даже надо мной.
— А… Э…
— Посылка от наших. Еда и лекарства. Ну и подарочек для наших заокеанских друзей. На этот раз большой и вкусный! А это — мой сын. Как ты можешь догадаться по его лицу. Он только прибыл оттуда…
Показываю на юг. Но Пётр встревожен:
— Сегодня они нас догонят. И… Им подошло подкрепление. На самодвигателях. Не знаю как, но они известили своё командование, и сегодня ночью нас догонят.
Скрип моих зубов раздаётся в полной тишине, нарушаемой только храпом усталой лошади Рарога. Бросаю взгляд на сына. Тот согласно кивает.
— К вечеру мы выйдем к небольшой роще. А если обойдёмся без обеда, то и раньше. Там просто отличное место для обороны. И есть вода. Поэтому — лошадей не жалейте. Меняйте чаще. Но только вперёд. Пусть грузят всё на ходу. Главное — не останавливаться. Там сядем в оборону, благо, есть чем. А там и помощь подойдёт.
Пётр опять косится на сына, но согласно кивает.
— Понятно. Отдам команду…
Мы вдвоём торопливо закидываем ящики в подкативший фургон слуг, а я с тревогой гляжу на показавшееся куда ближе, чем раньше, пылевое облако преследователей. Но вот последние телеги минуют нас, проходит арьергард, уже не пеший, а трясущийся в сёдлах заводных лошадей, и я лезу на пассажирское сиденье, кивнув сыну на водительское кресло.
— Э…
— Дай и мне отдохнуть, Вов. Я уже две недели кручу баранку.
— Да без вопросов… Просто я хотел с Хьямой поболтать немного…
— Не стоит сейчас. Ей стыдно, что она не мытая и от неё пахнет потом. Вот приведёт себя в порядок, и тогда — да.
Парень недовольно опускает голову, потом вдруг вскидывает:
— А далеко отсюда то место, про которое ты говорил?
— Рядом. Километров тридцать. Просто они же на лошадях…
Киваю вслед уходящему каравану.
— А у тех скорость, сам видишь.