Искатель приключений. Книга 2

Рауль, пожираемый беспокойством, мучимый самыми зловещими и мрачными предчувствиями, не мог заснуть несколько часов. Невольно к нему приходили на память два происшествия: во-первых, странная выходка Матьяса Обера, который довел свою дерзость до того, что вскочил на подножку карсты, чтобы бросить внутрь ее смелый взгляд своих рысьих глаз; потом поступок Антонии Верди, приехавшей в полночь в Пале-Рояль и предлагавшей огромную сумму лакею за то, чтобы тот впустил ее тотчас же к регенту, ее слова о том, что Филипп Орлеанский завтра пожалеет, что несколькими часами ранее не узнал того, что она хотела сообщить ему…

Раулю казалось, что шпионство Матьяса Обера и ночное посещение Антонии непременно должны иметь тесную связь, которую он угадывал, но не понимал. Особенно непонятная фраза молодой женщины беспрерывно терзала его мысли, и хотя его имя не было произнесено в этой фразе, но она казалась ему исполненною страшных угроз, направленных прямо против него. Почему? он сам не понимал, но ему говорило это предчувствие, а мы знаем уже, что Рауль предчувствиям верил.

Давным-давно уже настал день, когда он закрыл свои утомленные веки и, может быть, проспал бы до вечера, если бы сон его не был прерван происшествием, о котором мы сейчас расскажем.

Кавалер де ла Транблэ лежал один на супружеском ложе, с которого Жанна тихо встала уже несколько часов назад. В дверь тихо постучались. Рауль не слыхал. Дверь тихо отворилась, и Жак вошел в спальню.

— Кавалер, — сказал он очень тихим голосом, чтобы не испугать своего хозяина.

Сон Рауля был так тяжел и так глубок, что эти слова, произнесенные таким образом, не могли прервать его, тогда Жак подошел к постели и слегка дотронулся до плеча кавалера. Рауль вздрогнул, открыл глаза, приподнялся и осмотрелся вокруг с удивлением и почти с ужасом, но увидел только честное лицо Жака, который стоял перед ним и, казалось, очень досадовал на то, что он сделал.

— Ну что? — спросил довольно сурово Рауль. — Чего ты хочешь и зачем ты разбудил меня?..

— Вас кто-то спрашивает, — отвечал Жак.

— Ты должен был сказать, что я сплю!

— Я говорил.

— Ну?

— Это господин очень приличной наружности; но я его не знаю; он настойчиво приказал разбудить мне вас сейчас же.

— Приказал? в моем доме?! моему слуге?! Ты должен был выгнать этого дерзкого нахала…

— Я сделал бы это очень охотно, но…

— Но что же?

— В ту минуту как пришла мне эта фантазия, незнакомец, без сомнения читая в моих глазах, что я был полон недобрых намерений на его счет, объявил мне, что он приехал из Пале-Рояля и что если настаивает таким образом, так потому, что прислан его королевским высочеством по делу, не терпящему отлагательства. Тогда я счел долгом повиноваться…

— И хорошо сделал, — отвечал Рауль, вскакивая с постели.

— Где посланный его высочества?

— В гостиной.

— Как он одет?

— Весь в черном…

— При шпаге?..

— Да, кавалер.

Задавая эти вопросы, Рауль поспешно оделся, потом приказал Жаку просить в спальню неизвестного посетителя…

Незнакомец, вошедший в спальню Рауля, в самом деле имел приятную наружность. В глазах его видно было чистосердечие, а постоянная улыбка, игравшая на губах, обнаруживала очень белые зубы. Он поклонился Раулю, но не сказал ничего, по-видимому ожидая вопроса от того, к кому явился так неожиданно.

— Вы присланы его королевским высочеством? — спросил Рауль, отвечая на поклон своего гостя.

— Точно так, кавалер.

Гость вынул из кармана две вещи: пергамент, сложенный вчетверо, и довольно большой конверт, запечатанный красным сургучом. Рауль бросил недоверчивый и беспокойный взгляд на пергамент; но незнакомец положил его в карман, а Раулю отдал только конверт, говоря:

— Вот письмо, кавалер.

С лихорадочной поспешностью сорвал Рауль печать. В письме содержались следующие строки:

« Предписывается Раулю де ла Транблэ тотчас же явиться к его высочеству Филиппу Орлеанскому, регенту Франции, в какое бы время дня или ночи ни было вручено ему это повеление «.

— Знаете вы, что заключается в этом письме? — спросил Рауль.

— Знаю, — отвечал посланный.

— Итак, его королевское высочество меня ожидает?

— Точно так, кавалер.

— Верно, по делу очень важному?

— Весьма вероятно.

— Вам не известно, в чем заключается это дело?

— Решительно неизвестно.

— Впрочем, каково бы оно ни было, главное, я не должен заставлять его высочество ждать. Отправляйтесь вперед и предупредите регента, что я сейчас буду иметь честь явиться к нему…

Незнакомец отрицательно покачал головой и сказал:

— Это невозможно!

— Вы не можете ехать вперед?

— Нет.

— Почему?

— Потому что я получил приказание не оставлять вас с той минуты, как отдам вам это письмо, до тех пор, пока вы не явитесь к регенту.

— Я сейчас прикажу, чтобы заложили мою карету…

И Рауль протянул руку к колокольчику. Незнакомец остановил его.

— Это не нужно, кавалер, — сказал он.

— Однако мы не пойдем же пешком!

— Конечно, нет, но нас ждет карста.

— Так! — прошептал Рауль.

Он взял шляпу, пристегнул шпагу, надел перчатки и сказал:

— Я готов.

— Так пойдемте же, если вам угодно.

— Ступайте, я иду за вами.

— Нет, кавалер, сделайте милость, ступайте вперед.

Рауль пожал плечами и пошел. На дворе он увидел трех мужчин, одетых точно так же, как и его неизвестный гость, но с весьма зловещими физиономиями. Люди эти прохаживались, засунув руки в карманы и посматривая на окна. Два огромных лакея, похожие, как две капли воды, на переодетых полицейских, стояли возле дверей кареты. Один из них отворил дверцу.

— Садитесь, кавалер, — сказал незнакомец.

Рауль повиновался. Спутник его сел не возле него, а напротив, приказал ехать в Пале-Рояль. Два лакея встали на запятки, и карета покатилась.