Искатель Ветра. Полет

— Какой же ты все-таки позер.

— Цыц, говорить буду, — сверкая белоснежной улыбкой, прошипел он, а затем громогласно прокричал, копируя интонации Воли:

— Я — Ричард Генар, да будет проклято это имя. Но я от этого проклятия не отрекусь. Мое по праву рождения, оно станет вечным напоминанием о том зле, что причинил мой главный враг — мой отец. Он обратился в монстра на ваших глазах, но чудовищем стал куда раньше. Проклятый самим мирозданием грешник, убийца женщин и детей, ему было суждено воплотить в себе все то, что я - ненавижу! Еще с самого детства, я точно знал каков человек, которым мне не стать никогда. Но лишь когда занял пост капитана и обрел силы, мы с Линой смогли бросить вызов, несмотря на всю мощь, которой он и его союзники обладали…

Мужественный, решительный и притягательный голос разливался по площади и из динамиков тысяч устройств по всему миру. Когда Рич почти час репетировал эту речь, расставляя акценты, блондинка отправилась в душ, чтобы ему не мешать. Но сейчас ее зачаровали слова, интонации и то, что за ними стояло на самом деле.

— Сейчас он сбежал от клинков наших союзников и друзей, и сил, что ниспослали нам боги. Но мы настигнем и уничтожим. Как его, так и всех, кто запятнал себя в самых грязных делах. Я вам в этом клянусь, пусть свидетелями будут Воин и Дева, что живут в наших телах!

Тут в игру предстояло вступить Лине, и мужественный бас сменился на манящие девичьи трели:

— Многие попали в его сети, служили и помогали творить зло. Но если Воин решит карать, то я буду умолять его о прощении. Каждый заслуживает второго шанса. Внемлите мне! Услышьте! Если на вас лежит тяжкий грех за убийства, если вам приказывали проводить эксперименты на детях и создавать омерзительных монстров, то дайте мне шанс вас спасти. Придите ко мне и раскайтесь. Отныне мы — боги. Я несу в себе воплощение Девы. Но также мы люди, мы сможем вас понять и простить…

Игра в злого и доброго полицейского продолжалась еще десяток минут. Там, где Ричард строжился, Лина его смягчала серебристыми перезвонами. Люди, в час страха, нуждаются как в сильной руке, так и в любящем сердце. Рассказав заранее согласованную байку о заговоре корпораций и злющих искинах, они перешли к ближайшим планам, пообещав восстановить за свой счет все разрушенные дома и потерянное имущество. Ну а закончили тем, что дали слово, что отныне станут карающим мечом для зла и надежным щитом для всех честных людей. Не правителями и надсмотрщиками, а защитниками и радетелями.

Вкупе с парочкой волшебных трюков, личной харизмой и тем, что окружающие видели во время сражения, Лина посчитала результат вполне сносным. Когда они спустились к толпе, вся площадь уже была на коленях, за исключением пары десятков самых гордых, скептичных и твердых духом. Этих Лина решила запомнить в лицо и разузнать о них все.

Коснувшись ногами земли, она первым делом нагнулась и, нежно взяв за руку юного паренька, потянула его, помогая подняться, воскликнув:

— Вставайте. Больше никто не будет стоять на коленях! Сейчас мы все должны быть сильными. Должны быть вместе.

Обожание в глазах окружающих, искреннее и преданное, давало силы лгать дальше. Ведь она сама уже не верила ни во что. Ни в свои силы, ни в завтрашний день. Сломленная и раздавленная черным клинком, она врала другим, обещая спасение и защиту, и черпала в этом силу, чтобы сделать свой обман истиной. Выковать добро из зла, ведь ей больше не из чего было его делать.

Эти мысли вызвали кривую улыбку, совсем не подходящую роли богини. Астра тоже грешила этой наивной мечтой и сейчас Лина ее начала понимать. К тому времени они уже закончили успокаивать людей и сидели в легком шаттле, что мчался к штаб-квартире корпорации Псайтех, куда Ричард был приглашен в качестве наследника своего отца, а также всех его активов. Сейчас там собрались все оставшиеся зубастые акулы Вайрна, готовые рвать и терзать за передел власти.

Глава 30

Когда они приземлились на выходящей на север обширной лоджии обрамленной гирляндами из лиан и цветов, уже вечерело. Ричард первым покинул летательный аппарат и, звеня стальными ботфортами о мрамор, обошел его, чтобы открыть дверь своей спутнице. Та благодарно взялась за его руку и с интересом оглядела большой круглый зал в плимутском стиле, который от непогоды и холодного ветра высшей точки Клыка защищал силовой щит и переплетения толстых, зеленых лиан. Многих из собравшихся там людей она знала, но ей был интересен лишь один конкретный молодой человек. Заметив его среди беседующих корпоратов, она расслабленно выдохнула. Это хорошо, что тот был все еще жив, сегодня он им пригодится.

Оставив свой золоченый доспех у входа, Генар поправил дорогой, но скромный костюм. Этим людям было бесполезно бросать пыль в глаза и давать обещания, они уважали только две вещи — деньги и власть. Внутрь они вошли вместе, рука об руку, медленно и величественно. Лина приятно улыбалась, пытаясь вспомнить все те сложные уроки манер, которыми ей промывал мозги Рич уже долгое время, но в итоге, от греха подальше, решила воздержаться от напитков и приема пищи. Поесть она сможет и дома, в нормальных условиях. Тем более любая, даже самая изысканная кухня, уже не притягивала ее.

Курт Дюваль, невысокий, худощавый мужчина средних лет, выглядел весьма невыразительно. У него были янтарные глаза, темные волосы и тихий, вкрадчивый голос. А еще он был главным директором Псайтех и устроителем этого вечера. Встречать гостей он отправился лично, едва их завидев, при том быстрым шагом. Это привлекло внимание окружающих — их было немного, всего пятьдесят шесть человек, из которых половина были дамами в качестве сопровождения. И там, где мужчины предпочитали скромную изысканность, женщины сверкали во всю самыми экстравагантными нарядами, украшениями и драгоценностями. На их фоне Лина в своем длинном, закрытом платье выглядела просто скромной монашкой.

— Рад вас приветствовать, Ричард, — произнес Курт, прижав правую руку к груди и всем своим видом излучая дружелюбие и радость, — представите мне вашу спутницу?

Вопрос был совершенно бессмысленным, к этому времени в этом мире вряд ли остался хоть один человек, не знавший Лину в лицо. Но этого требовали правила приличия, которые Рич хоть и соблюдал, но не любил. Еще он терпеть не мог показную радушность. И подхалимство. А еще мудаков, готовившихся ему вонзить нож в спину.