Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Искатель. 1978. Выпуск №3
Шрифт:

Покупаю цветы, прохожу мимо сидящих, что-то читающих, что-то жующих, о чем-то болтающих или скучно молчащих людей. Сразу же нахожу Александрова. Он сидит на диване с «Огоньком» в руках, открытым на странице с кроссвордом. Вероятно, Ягодкин где-то близко. Александров на меня не смотрит, уткнулся в свой кроссворд. «Столица Венесуэлы… столица Венесуэлы…» — бормочет он еле слышно.

— Каракас, — подсказываю я, также не повышая голос.

Он оборачивается ко мне, узнает и уже готов вскочить.

— Сидеть! — тихо говорю я. — Где он?

— Через три ряда, напротив. Сидит

вполоборота к нам. Закрылся газетой.

— А где Зайцев?

— Ведет наблюдение с другой стороны.

Смотрю на часы. Минут через десять объявят посадку. Я почти шепотом говорю об этом Александрову.

— Мы еще не знаем, на какой рейс у него билет, — отвечает он. — Александр Михайлович приказал ждать вас.

— Все правильно. На посадке в толпе пассажиров возьмите его в клещи. Один впереди, другой сзади. Не рядом, конечно. Он вас еще не приметил?

— Думаю, нет. Все время читает газету. А вы где будете?

— Я встречу его у трапа. Вы подойдете туда же.

Лавируя между ожидающими, прохожу на летное поле. Почему я намеревался задержать Ягодкина лишь в последние минуты перед посадкой? Проще было бы арестовать его тут же, в пассажирском холле. Но я хотел взять его, как говорится, с поличным, официально зафиксировать его попытку бежать за границу. Ведь само по себе его пребывание в аэровокзале еще не свидетельствовало об этом. Он мог признаться, что действительно украл бумажник у Бауэра и действительно вклеил в его паспорт свою фотокарточку, но бежать раздумал, собирался уже уехать домой, заменить в паспорте свою карточку бауэровской и вернуть этот паспорт его законному владельцу вместе с просроченным билетом на самолет. Все-таки одним преступлением будет меньше, а другие, мол, надо еще доказать. Нет, я рассчитал все точно: арест при посадке на самолет был гроссмейстерским ходом. Король заматован. Все!

Только не король он, не король, не годится тут шахматная терминология.

Я стою у трапа рядом со стюардессой, очень картинной и обаятельной. Она смотрит на меня почти с восхищенным любопытством: мое служебное удостоверение свою роль сыграло.

— Вы не полетите с нами, товарищ полковник? — спрашивает она.

— Нет, не полечу. Мне тут одного пассажира требуется встретить.

— С цветами?

— Цветы эти для вас, Лидочка. Я только ждал этого вопроса, чтобы вручить вам букет.

— Спасибо. Только, между прочим, я не Лидочка, а Валя.

— Простите, Валечка. Тут я с одной стюардессой летал, на вас похожей. Так ее звали Лидочкой. Ну и сболтнул по-стариковски.

— Какой же вы старик? Полковник он и есть полковник. Совсем молодых полковников не бывает.

— А космонавты? — улыбаюсь я.

— Так то космонавты, а вы просто военные… — Она ищет слова, которые могли бы, не обидев меня, объяснить в ее понимании разницу между просто полковником и полковником-космонавтом. — Да и работа у них не просто военная и не просто воздушная, как у наших пилотов, а специальная, особая и очень-очень трудная.

— У нас, Валя, тоже специальная и нелегкая, хотя мы и не летаем в космос, — вздыхаю я.

— А кто этот ваш пассажир, не секрет?

— Секрет, Валя. А увидеть его вы, конечно,

увидите.

К самолету уже подходят первые пассажиры. Много наших, советских, но есть и ярко выраженные иностранцы. Этих узнаешь сразу. Молодых — по джинсам, джинсовым курткам, по рубашкам диковинных расцветок, стариков — по хорошо сшитым костюмам и обязательным зонтикам. Наши с зонтиками не ездят.

Ягодкин подходит к трапу вслед за платиноволосой Гретхен в белых расклешенных брюках. В руках у него мягкий клетчатый чемодан, весь оклеенный иностранными этикетками. Глаза, как и у меня, прикрыты дымчатыми очками. В сущности, такой же примитивный маскарад, как и мой.

На Гретхен я не смотрю, но перед Ягодкиным протягиваю руку, преграждая ему путь на лестницу.

— Варум? — спрашивает он по немецки, явно не узнавая меня.

— Отойдем в сторонку, Михаил Федорович, — говорю я негромко, но непреклонно.

Он еще не понял или делает вид, что не понял.

— Их бин Отто Бауэр. Я есть иностранный турист, — настаивает он, ломая русский язык.

— Не будем мешать пассажирам, Михаил Федорович. И не надо шуметь. Ведь мы с вами давно знакомы.

Я беру его под руку, сбоку вырастает лейтенант Александров, а чуть позади Зайцев. Ягодкин уже узнал меня и как-то оседает. Он не сопротивляется, только еле-еле идет, ни о чем не спрашивая. Да и не о чем говорить, когда все уже ясно.

Так мы доходим до ожидающей нас машины.

— Сегодня допрашивать вас не буду, Михаил Федорович, — поясняю я арестованному, — у вас есть еще время подумать до завтра. Только учтите, что нам уже все известно. Абсолютно все. Вы, товарищи, — обращаюсь я к своим лейтенантам, — доставьте его прямо в камеру, майор Жирмундский все оформит. Ну а я доберусь на вашей машине.

Из аэропорта звоню Жирмундскому.

— Все сыграно как по нотам, Саша. Взяли прямо у самолета, в очереди на посадку. Сейчас его увезли Зайцев и Александров. Оформи все, что нужно, и езжай домой.

— Не нравится мне твой тон, Николай Петрович. Голоса победителя не слышу.

Тон у меня действительно минорный, но я просто устал на следственном марафоне. И еще не дошел до финиша.

22

Утро следующего дня начинается у меня с телефонных звонков. Сначала звоню Немцовой.

— Раиса Григорьевна? Соболев вас приветствует. Ни вчера вечером, ни ночью вас никто не потревожил, нет? Отлично. Теперь можете спокойно выходить: Ягодкин арестован. Челидзе струсил, и это вас спасло. Ну а если бы не струсил, вы могли стать соучастницей Ягодкина.

Потом по внутреннему телефону вызываю Жирмундского. Он знает, о чем я спрошу, поэтому сразу же выдает готовый ответ:

— В милицию я уже звонил. Заявление Бауэра получено и тут же передано в МУР одновременно с просьбой посольства.

— Соедини меня с угрозыском, — говорю я.

Трубку подымает старший инспектор Маликов, с которым я уже встречался в связи с делом Гадохи. Оказывается, он меня помнит и потому позволяет себе пошутить.

— Третье дело вам сдаем, товарищ полковник. Отрадно. Могу еще парочку подбросить.

Поделиться с друзьями: