Искатель. 1985. Выпуск №4

— Порядок! — стряхивая с брюк цементную пыль, весело бросил Гарри. — Давай сюда!

Он быстро прошел к противоположному окну. Опустив кейс на лежавшую у окна широкую доску, выглянул наружу. Затем повернулся, ловким движением открыл замки и откинул крышку чемоданчика. В углублениях на красной бархатной подкладке лежали части карабина, тускло отсвечивая вороненой сталью.

— «Ремингтон», — сразу узнал Роберт. Да, это была последняя модель «ремингтона» с восьмикратным оптическим прицелом. Дорогая вещь, Роберт мечтал о таком оружии еще в те времена, когда занимался в стрелковом клубе.

— Штука надежная, — перехватил его взгляд Гарри. — А в нашем деле это главное. Собирай, у тебя лучше получится, — скомандовал он.

Роберт, действуя по-прежнему машинально, соединил ствол с цевьем, приладил приклад, вогнал в шлицы крепление оптического прицела. Проверив обойму и вложив ее в магазин, поставил карабин на предохранитель. Затем, осторожно отложив оружие в сторону, Роберт вслед за Гарри пододвинулся поближе к окну.

День выдался удивительный — на небе ни облачка, теплынь. Солнце, как бы спохватившись, что не слишком часто баловало этим летом англичан, расщедрилось напоследок, уже в преддверии осени. В лагере царили веселый гомон и праздничная суматоха. Роберт увидел Лоренса, с озабоченностью на лице устанавливавшего микрофон на трибуне; заметил бразильца и Джона, таскавших под навес дополнительные столы, сколоченные на скорую руку из досок.

Поодаль, на большой лужайке возле ворот, толпились гости. И откуда их столько набралось? Ах да! Карен говорила, что должны приехать делегаты от различных молодежных организаций, выступающих за мир и разоружение.

Музыка и голоса долетали глухо, по движению людей на лужайке Роберт угадал, что скоро начнется митинг.

— Лови в прицел трибуну, — сказал, как скомандовал, Гарри.

В голосе его прозвенели резкие ноты, которых раньше Роберт не замечал. Тупая заноза все еще сидела в голове, и он действовал как во сне, покорно и безразлично подчиняясь чужой воле, сознавая свою отупелость, но исподволь и радуясь ей — так было легче… Взял карабин, прикинул расстояние до цели. В стрелковом клубе его научили делать это с большой точностью. Сто—сто двадцать метров. Зафиксировал их на прицеле. Твердо поставил локоть на верхние кирпичи стены, сделал надежнее упор и прижал к плечу приклад. В перекрестие оптического прицела вогнал зеленую трибуну.

Два дня назад он сам покрасил ее нитроэмалью, чтобы успела высохнуть к празднику.

Трибуна пока пустовала.

— Сейчас начнутся приветствия, он поднимается…

Голос Гарри звучал точно в самом мозгу Роберта, управляя им, как запрограммированным механизмом Они оба стояли рядом на коленях, верхнее ребро кирпича касалось груди

Гарри все чаще начал поглядывать на часы — он не признавал наручных и пользовался только солидными карманными, никак не вязавшимися серебряной старинной дутостью и вензелями с его простой одеждой — джинсами и светло-голубой рубашкой с короткими рукавами.

Роберт вновь посмотрел на трибуну, затем скользнул взглядом в сторону ворот — тот, кого они ждали, пока не появлялся.

— Опусти карабин, расслабься, — скомандовал Гарри, — Не волнуйся, все будет о’кэй.

Симмонс заметил людей Харста сразу, как только вышел из машины. Один — высокий худощавый парень, под чьей спортивной курткой явно угадывалось оружие, — стоял у самой калитки, выводя носком стоптанной кроссовки какие-то фигуры на пыльной проплешине, вытоптанной в траве. Другой — постарше, круглолицый, с обветренными щеками — подошел к ним, лишь только они ступили на территорию лагеря, и, извинившись перед Симмонсом, отвел Харста в сторону

По взгляду, которым Харст обводил территорию лагеря, Симмонс догадался, что полковник принимал рапорт о рекогносцировке. Джонни тоже окинул оценивающим взором трибуну, церковь, летний клуб, скользнул глазами по новенькой коробке овощехранилища вдалеке и долго рассматривал высившиеся за глухим бетонным забором корпуса фирмы «Прат-Уитмей».

— Извините, — тронул кто-то его за рукав Симмонс повернулся и узнал Пат. Те же вельветовые джинсы, белая ветровка со словами «Стоп ядерной войне!», в которые она была одета, когда возвращались в Лондон из Гринэм-Коммон.

— Извините, — повторила она еще раз. — Вы случайно не видели Роберта? Я узнала, наши собираются в Соунси, и решила сделать ему сюрприз. А он как сквозь землю провалился, нигде не могу найти…

Джонни пожал плечами:

— Я тоже только приехал. Но вы не расстраивайтесь — он обязательно появится, видите — все уже в сборе.

Музыка смолкла, и молодежь, столпившаяся у трибуны, расступилась, пропуская группу людей во главе с пастором; одетым, несмотря на жару, в застегнутый на все пуговицы черный костюм. Симмонс еще раз осмотрелся, выискивая в толпе Стива Уиндема, но того нигде не было. Наконец заметил его. Тот, распластавшись на крыше летнего клуба, целился объективом кинокамеры в сторону трибуны.

— Готовься, — приказал Гарри. Его голос был резок и зол.

Роберт приник к окуляру. На трибуну следом за местным священником неспешно поднимался коренастый парень в джинсах и бежевой водолазке. Вот он подошел к микрофону, повернул его, и Роберт невольно вздрогнул — тот!

— Тот! — словно прочитав его мысли, шепотом подтвердил Гарри. — Стреляй!

Кровь отлила у Роберта от сердца. Он медлил, всматриваясь в увеличенное оптикой лицо человека, который что-то живо обсуждал с подошедшим к нему Джоном. Вот он оторвал глаза от собеседника и вдруг посмотрел в сторону Роберта, будто почувствовав на себе его взгляд.

— Ну же, — жарко выдохнул ему в ухо Гарри. — Давай!

Нет, не Роберт, а кто-то другой, поселившийся внутри его, подчиняясь воле человека, стоявшего рядом, медленно потянул спусковой крючок. Парень в водолазке продолжал смотреть Роберту прямо в лицо Внезапно он широко улыбнулся, поднял руку в приветственном жесте, и в это мгновение Роберт почувствовал, как с металлическим щелчком сорвалась тугая пружина бойка. Он инстинктивно зажмурился, чтобы не видеть разрываемой свинцом человеческой плоти, с ужасом сознавая, что случилось непоправимое и отныне всю жизнь будет он ощущать на себе этот улыбающийся взгляд убитого им человека, проклиная себя и тот час, когда поддался уговорам Гарри. И вдруг с оглушающей ясностью понял, что не услышал звука выстрела и не почувствовал толчка отдачи.

Открыв глаза, он опять встретился с приближенными прицелом смеющимися глазами. Человек приподнял микрофон, устанавливая его поудобнее, и над притихшей лужайкой зазвучал голос:

— Дорогие друзья, братья и сестры. Как представитель бастующих шахтеров, я хочу выразить свою искреннюю благодарность всем, кто приехал в этот трудовой лагерь, чтобы своим бесплатным трудом помочь детям погибших горняков.

Сердце сжалось и подпрыгнуло в груди Роберта, как выпрыгивает в половодье из грязного ледяного крошева затянутый под лед рыбацкий поплавок.

— Идиот, — прошептал кто-то рядом знакомым голосом. Кто? Но тут засевшая в мозгу тупая заноза куда-то пропала, словно ее и не было вовсе, и до сознания Роберта дошло: это же голос Гарри. И тут же он осознал и другое: вставляя обойму, он впопыхах забыл дослать в ствол патрон.

— Заряжай же, разиня, — дернул его за рукав Гарри.

Роберт машинально передернул затвор, со всей ясностью отдавая себе отчет в том, что второй раз нажать на спусковой крючок он не сможет. И вовсе не потому, что дрожат руки. Просто Роберт теперь знал наверняка: после пережитого минуту назад он никогда не посмеет поднять оружие против человека. Ему все еще было страшно, но сердце уже не сжималось от этого страха. Наверное, точно так же чувствует себя путник, который долго и безнадежно блуждал в кромешной тьме и вдруг увидел свет.