Искатель. 1991. Выпуск №2

Шулейко постучал в дверь с табличкой «Следователь» и, не дожидаясь разрешения войти, переступил порог. За канцелярским столом писала что-то молодая женщина в милицейской тужурке. Красивые пышные волосы падали на лейтенантские погончики.

— Можно? — робко осведомился Шулейко.

– Давайте вашу повестку, потребовала женщина, не поднимая головы.

— Простите, я без повестки... Следователь подняла глаза от бумаг.

— Я отец Вадима Шулейко. Мне сказали, вы ведете его дело...

Извините, я не могу уделить вам времени. Я вас не вызывала. Ко мне сейчас придет свидетель. Мне надо подготовиться... Извините.

Но как же так? Я же его отец... Я тоже свидетель, если хотите... Я могу рассказать вам о нем гораздо больше, чем любой свидетель.

— И все-таки вам лучше обратиться к адвокату. Для него ваша характеристика сына будет во сто крат важнее...

— А для вас? Вы же должны знать личность своего подсудимого... Нет, обвиняемого. Или как там у вас?

Подследственного.

Да-да, вот именно. Под-след-ствен-но-го...

Хорошо. Что вы хотите сказать? Только коротко. В двух словах, пожалуйста.

В двух не смогу... Я только что вернулся из экспедиции. Почти год не был дома. И вдруг такая новость...

Почему новость? У вашего сына уже был привод в милицию.

— Да. Вы правы. Он разбил стекло машины с портретом Сталина.

— Это не меняет сути дела. Он совершил правонарушение, нанес материальный ущерб...

— Материальный ущерб возмещен.

– Не все можно возместить деньгами...

Согласен... Вы знаете, я вас немножко боюсь... когда не имел дел с милицией, кроме прописки... Но не могу сказать вам самое главное... Вот шел сюда, было ясно. По крайней мере знал с чего начать.

Выпейте воды.

Спасибо... Скажите, что ему грозит?

В драке пострадал сотрудник милиции. Я должна выяснить, кто его ударил. Если это ваш сын, то его ждут исправительно-трудовые работы...

Простите, как вас зовут?

Оксана Петровна.

Оксана Петровна, наверное, у вас есть дети?

Нет. Но это к делу не относится.

— Да-да... Конечно... Я вижу, мое время вышло. Не буду вас отвлекать. Не буду давить вам на психику. Следователь должен работать непредвзято... Наверно, мне в самом деле надо поговорить с адвокатом...

— Хотите поговорить с сыном?

— Да, конечно! Если это возможно.

Комната свиданий следственного изолятора. Решетки на окнах. За столом двое: юнец лет семнадцати и Алексей Сергеевич.

— Скажи, зачем ты это сделал? — с тяжелым вздохом спросил Шулейко.

Сын смотрел прямо и жестко, он не прятал глаз.

— Понимаешь, папа... Мы уничтожили пошлость... То, что они выставили под маркой «ретро», — это пережитки эпохи культа. Это не имеет право на существование.

Алексей Сергеевич вспылил:

Кто тебе дал право это решать, щенок?!

А по-моему, это мое естественное право — решать, что такое хорошо и что такое плохо, — спокойно возразил Вадим. — И потом, если я щенок, то кто тогда ты, отец щенка?

– Ладно, оставь это... Тебе не понравились эти скульптуры. Пусть так. Но ведь тебя с дружками никто не звал в этот парк. Он создан для людей иного поколения, рассчитан на их восприятие, на их вкусы, на их память...

— Да мы бы и не пошли туда... Что там делать? Просто у тамошнего причала стоит эта плавдискотека «Фрегат». Там выступает всемирно известная рок-группа «Иерихон», суперметалл... Ну, да тебе все равно... Понимаешь... Ну, как тебе объяснить... Там сверхсовременность, ритмы будущего, и вдруг выходишь и вляпываешься в эту махровую пошлость... Девушка с веслом, юноша с ракеткой... Обидно стало за город. Если хочешь — за Отечество... Вспышка такая была... У нас все каратисты... «Кия!»... Мы ведь не кувалдами били. Ладонями вот, ногами...

Ты был трезв?

Да. Мы все были трезвы. Пили безалкогольные коктейли типа «Слеза комсомолки» и «Радость старца»... Там сейчас ничего другого нет... Правда, от музыки прибалдели. Видимо, разрядка нужна была.

Что ж, хорошо разрядились, мальчики... Скажи мне честно: ты ударил милиционера?

Нет.

Слава Богу! Камень с сердца...

Но они-то думают, что я...

Ничего, разберутся... Раз не ты, уже легче. Я тебе верю. Это главное. А кто его ударил?

Не видел. Темно было. Знаю только, что не Лешка. Он пацан еще... Он со мной рядом был. Все побежали... Ну а мы не спешили. Вот нас и зацапали.

—Дурень стоеросовый! Оболдуй! Зацапали, не спешили! — Будешь ругаться, попрошу, чтоб меня увели в камеру.

— Ладно, я тебе дома все скажу... Дома, слышишь?! Я думаю, ты скоро вернешься. Ну а теперь дай обниму. Хоть бы с приездом поздравил, черт...

Они обнялись.

— С приездом, папа!

Шулейко встретил Оксану Петровну, заметно повеселев.

— Это не он! — радостно сообщил Алексей Сергеевич. — Я ему верю... Рано или поздно это выяснится. Вы сами в этом убедитесь!

— Посмотрим, посмотрим... Не все так просто, как вам кажется.

Но я-то знаю точно! Теперь дело времени.

Дело времени и доказательств.

Будут, будут доказательства! Все. Ухожу. Не смею больше мешать. Спасибо вам!

Шулейко заглянул в дорожную сумку, извлек оттуда раковину-крылорог.

— Вот из тропических морей. Сам достал. Пожалуйста, возьмите на память.— Ради Бога, заберите обратно!

Почему?!

Во-первых, это может быть расценено как попытка подкупа должностного лица. Во-вторых...

Тут Оксана Петровна впервые за весь разговор улыбнулась.

Во-вторых, я страшно боюсь всякой морской нечисти — медузы, улитки, ракушки... Это не по мне. Уберите!

Хорошо. Я подарю ее вам, когда Вадим вернется домой.

Шулейко положил раковину в сумку и наткнулся на пакет с дневником Михайлова.

— Вот еще какое дело! — достал он дневник. — Посоветуйте, кто сможет разъединить листы слипшегося дневника? Это очень интересный человеческий документ. Я смог прочитать только половину...