Искатель. 1997. Выпуск №2

Сергей молча жевал, не зная, что ответить. Дурак он, дурак, пожалел старуху, думал, как она там одна, беспомощная, без него? А она вон видишь какая, мол, и без тебя проживу, не очень-то ты мне нужен. Ну и пожалуйста, ну и не хотелось вовсе у нее жить, подумаешь, очень надо. Сейчас вот доест и уйдет. Совсем. Тоже мне, нашлась тут… Старая карга.

Он пытался разозлить себя, но ничего не получалось. А Бахметьева, помолчав, добавила:

— Это хорошо, что ты мне сразу не отвечаешь. Сразу-то никогда нельзя отвечать, не подумавши. Ты подумай над моими словами, взвесь все как следует. Может, тебе и вправду вольная жизнь слаще, так я тебе не навязываюсь, ты человек взрослый, сам решаешь, как тебе жить. У меня ты пожил, почитай, месяц, на воле тоже погулял, так что подумай, прикинь, сравни, где тебе лучше. Как решишь — так и будет. А мое слово твердое, я его не изменю: если проживем мы с тобой до моей смерти душа в душу, квартира твоя будет.

Сказала — и ушла в свою комнату. Суриков торопливо доел ужин, вымыл за собой посуду и тоже юркнул к себе. Быстро разделся и лег в постель, хотя было-то всего часов восемь вечера. Через стенку доносились приглушенные голоса — Бахметьева включила телевизор, она всегда смотрела информационные программы, да не одну, а несколько, на разных каналах. Этого Сергей тоже не понимал. Зачем? Дурь какая-то. Еще старуха питала пристрастие к криминальным новостям и исправно смотрела «УВД Санкт-Петербурга сообщает», «Дорожный патруль» и «Человек и закон». Тут Сережа был с ней солидарен и с удовольствием присоединялся. Про трупы и разборки ему и самому было интересно. Но новости… Еще чего.

Он закутался в одеяло и отвернулся к стенке. Сегодня он еще здесь переночует, а завтра… Что — завтра? Где он будет ночевать?

Ответ пришел легко и естественно. Как это где? Здесь, конечно. Чего думать-то? Бабка — золото, не орет, ничего не навязывает, денег за жилье не берет, да еще и готовит. Вольная жизнь, конечно, дело хорошее, да только накушался он ею досыта, с самого детства. Родителям вообще до него дела не было, он, считай, с самого рождения был предоставлен сам себе. В ясли и садик, конечно, еще водили, да и то не каждый день, на пятидневку спихнули, а как в первый класс пошел, так сразу стал сам себе хозяин. Мать с отцом ни разу про уроки не спросили, дневник не посмотрели, им по фигу было, как он учится, какие отметки получает. Даже на родительские собрания не ходили, так что и не слышали, как учителя его ругают. Всю жизнь делал только то, что хотел. Хватит, надоело. Права была старуха: хорошо, когда ты кому-то нужен и кому-то до тебя есть дело.

Он и не заметил, как заснул. А утром встал в семь часов, умылся, позавтракал, постучался в комнату к Софье.

— Софь-Ларионна, я пошел на работу. На обратном пути покупать чего надо?

— Мне ничего не надо, — раздался из-за двери ее голос. — А себе купи масла сливочного, оно у тебя уж кончилось. Там на один раз осталось, я тебе на ужин окорочок поджарю.

На работу Суриков отправился с легким сердцем. Простила его бабка Софья и мораль читать не будет. Ну и слава богу.

Глава 4

В это декабрьское воскресное утро Настя проснулась ни свет ни заря и с удивлением прислушалась к себе. Ранний подъем всегда был для нее мучительным, особенно если за окном еще темно, а тут сама глаза открыла, хотя на часах еще только без четверти семь. Она полежала минут десять в размышлениях, то ли попытаться снова уснуть, то ли встать, и внезапно вспомнила, что вчера еще решила встретиться с Заточным. Потому и проснулась так рано.

Она осторожно выскользнула из-под одеяла, надеясь, что удастся не разбудить мужа, но номер не прошел. Алексей спал чутко и при первом же ее движении в сторону от теплой постели пробормотал:

— Подъем, что ли?

— Ты спи, солнышко, а я пойду с Иваном погуляю.

— Это дело хорошее, — одобрительно отозвался он, перевернулся на другой бок и укутался поплотнее одеялом. — Оденься тепло, а то замерзнешь. Вчера синоптики какие-то минусы обещали вместе с заморозками.

Через пять минут он уже крепко спал, сладко посапывая.

Настя пила кофе, поглядывая на часы, чтобы не опоздать. Накануне она так и не собралась позвонить Ивану Алексеевичу, чтобы договориться о встрече, а звонить ему сейчас не хотелось — она боялась опять разбудить Лешу. Надо выйти пораньше и постараться поймать генерала у входа в Измайловский парк. Если упустить момент, то потом Настя его в огромном парке не разыщет. «Какая же я все-таки балда, — корила она себя, торопливо отпивая горячий кофе, — ну почему я вчера не позвонила Ивану? Буду теперь нервничать».

Генерала она увидела издалека. Лицо в темноте было не различить, но Настя сразу узнала его сухощавую невысокую фигуру в куртке и без шапки. Генерал Заточный головных уборов не признавал, в крайнем случае мог при необходимости надеть форменную папаху.

— Анастасия? Вот не ждал. Вы в последнее время непростительно разленились, совсем перестали со мной гулять.

Он глядел на Настю насмешливо, но она видела, что Иван Алексеевич рад встрече.

— Я вам не помешаю? Хотела вчера позвонить, но пришла очень поздно, не решилась, — соврала Настя.

Они не спеша пошли по темным аллеям. Настя любила эти воскресные прогулки с генералом Заточным. Если бы еще не вставать так рано! Но Иван Алексеевич был непреклонен и ни за что не соглашался выходить в парк попозже. У него уже сложилась многолетняя привычка, и ломать ее ради ленивой Анастасии Каменской он не собирался.

— Ну, рассказывайте, — потребовал он. — Не просто же так вы вскочили в такую рань.

— Иван Алексеевич, вы помните давнее дело Сергея Бахметьева?

— Это икорно-бриллиантовый король? Начало семидесятых?

— Он самый.

— Не в деталях, но что-то помню. Его называли золотой рыбкой. — Вот как? Почему?

— Ну как же, с одной стороны, икра и рыба, с другой — драгметаллы и камни. Вот и получилась золотая рыбка. Универсальный был тип. Откуда у вас интерес к нему?

— Убиты его вдова и ее второй муж.

— Ясно. И вы, конечно, решили, что это сведение каких-то старых счетов?

— Ну да. А что, неправдоподобно?

— Нет, почему же, очень может быть. И что вы хотите, чтобы я вам рассказал про Бахметьева?

— Все, что помните. Меня главным образом интересует, не могла ли его вдова тогда, двадцать лет назад, получить доступ к деньгам и ценностям, которые принадлежали не только Бахметьеву, но и еще кому-то. В то время разобраться с дележкой возможности не было, а сейчас она, вполне вероятно, появилась.

— Вполне вероятно, вполне вероятно… — задумчиво повторил Заточный. — Не думаю, что вы правы.

— Почему?

— Насколько мне известно, Бахметьев не был казначеем в своей компании. И никакой оперативной информации о присвоении им чужих денег у нас не было. Конечно, все может быть. Но я бы не советовал вам тратить время на эту версию. Она не кажется мне перспективной.

— А мне кажется, — упрямо возразила Настя. — И я хочу собрать информацию о людях, причастных в те времена к бизнесу Бахметьева, и выяснить, где они сейчас и чем занимаются.

— Ну что ж, — пожал плечами генерал, — вам виднее. Вы хотите, чтобы я вам помог?

— Хочу. Поможете?

— Конечно.

Заточный улыбнулся своей знаменитой солнечной улыбкой, обогревающей собеседника ласковым теплом.

— Вы же знаете, Анастасия, я не могу вам отказать даже в очевидных глупостях. Что конкретно вы хотите?