Искатель. 2013. Выпуск №12

У меня не было российского паспорта, и я не мог, да и не хотел ехать домой, ведь там меня ожидали давние разборки с бандитами. Поразмыслив, я уехал в столицу Австрии, где сумел устроиться на работу. Мне пришлось поработать мусорщиком, курьером и строителем, а потом мне повезло, и я начал работать в туристической фирме, показывая бывшим соотечественникам главные достопримечательности Вены.

Позднее, просматривая газеты, я убедился, что местные власти не смогли избежать шума, связанного с массовым убийством в Андерматте; но в прессе эта тема муссировалась недолго, ведь это было не в интересах нынешнего хозяина растущего курорта. Установив прошлое хозяина шале, полиция Швейцарии привычно обвинила во всем русскую мафию, и на этом все закончилось. Мое имя в прессе не фигурировало, да и как мог быть связан с русскими одинокий турист из Словакии?

Спустя два года я посетил Москву в качестве иностранного туриста, не преминув заглянуть в гости к Алине, которая встретила меня со слезами радости. Девушка легко согласилась выйти за меня замуж. Сейчас у нас двое детей и своя квартира в Вене. У нас все хорошо, но иногда на меня нападают приступы ностальгии, и тогда мне очень хочется домой, в Россию.

Александр Вяземка СЕРЕЖКА В ЗАЭКРАНЬЕ

«Предрассветное небо было затянуто оскалившимися мраморными тучами. Однако они были не в состоянии задушить надвигающуюся ало-свинцовую зарю…»

— Невероятная бездарность… — выдохнул он с тоской и бросил взгляд за окно.

Рассказ не давался. «Если не знаете, с чего начать свою книгу, начните с пейзажа», — после нескольких часов сидения перед компьютером в попытках дать начало новой жизни, пусть и воображаемой, ему вспомнился этот когда-то прочитанный совет начинающим, а также беспомощным авторам.

Ну, и?.. Вот пейзаж в светлеющем в предрассветном брожении мглы квадрате окна. Вот бросившие якорь на ночь, а теперь насупившиеся из-за будящего их солнца тучи. Пейзаж есть. Рассказа по-прежнему нет. Лишь пара строчек, с насмешкой поглядывающих на него, как на родителя, не знающего, чем накормить и во что одеть своих отпрысков, а главное — что вообще с ними делать.

Пусть небо с тучами и были нарисованными, но настоящему художнику не составило бы труда описать их. Да настоящий художник… Эх, пятый час уже. И двадцать шестой год. Писатель из него никудышный. Хотел быть в детстве футболистом, да не хватало упорства пересиливать себя на тренировках. Актером было стать решил — на первом же чтении один только вид многочисленной экзаменационной комиссии лишил его голоса. Нет, не надо никаких целей и задач. Есть люди, которым вершины не покоряются. Никакие вершины. Наш удел — просиживать до утра в тоске и комфортном самоутешении. Наш удел — пользоваться плодами чужого гения, пусть плоды эти и редко приходятся нам по вкусу…

Сергей Николаевич — еще несколько дней назад просто Сережка — вздрогнул и прислушался. Нет, вроде показалось.

Началось все еще в первую его ночь во дворце. Около полуночи Сергей проснулся. Он долго лежал во враждебно молчащем полумраке, силясь определить, что его разбудило. Наконец понял что. Откуда-то, то ли из-за стены, то ли с потолка, а может, и из-под пола раздалось несколько негромких ударов, напоминающих удары шарика для игры в пинг-понг, звонких, хотя и негромких.

Внезапно удары стихли. Минуты потекли в тишине. Сергей уже начал проваливаться в полузабытье, как шарик запрыгал вновь. Пробежав босиком по светлому паркету президентской опочивальни до окон, Сергей приоткрыл одно из них и осторожно всмотрелся в пространство перед дворцом.

Минуты три спустя звуки повторились, но исходили они явно не снаружи. Сергей прикрыл окно и вернулся в постель. Он решил дождаться следующей серии ударов, после чего — непременно заснуть. Ударов все не было. От напряжения ожидания он окончательно проснулся. В конце концов, решив, что таинственный теннисист, должно быть, наигрался, Сергей подоткнул под себя одеяло и приготовился ко сну.

От тотчас раздавшегося негромкого, но отчетливого звона игривого шарика Сергей подпрыгнул. Перекатившись к краю постели, он несколько раз злобно шлепнул тапкой по полу, давая понять, что любитель настольного тенниса, или кем бы он ни был, развлекается в неурочный час. После этого взрыва ярости Сергей выронил тапку и прислушался. Несколько секунд протекли в тишине. Сергей уже мысленно восхитился собой: «Вот так-то!» — как вместо звона шарика раздались глухие и при этом оглушающие удары, будто кто-то пытался пробить тараном стену. После нескольких ударов грохот прекратился.

Сергей отпрянул, словно битый пес, и, натянув одеяло до глаз, прислушался. Тишина была абсолютной и потому страшной. Надеясь, что на этом шалости неизвестного злодея прекратились, Сергей расслабился и закрыл глаза. Заснуть он, однако, не мог. Он ждал. Наконец удары повторились. Смирившись, Сергей схватил со столика у изголовья какие-то документы, оборвал четверть листа и, разжевав бумагу, скатал из нее пару мякишей, которыми заткнул себе уши. Периодически до него еще долетали звуки, но приглушенные до уровня легкого, едва различимого похлопывания пальцем о поверхность стола. Усталость и сон вскоре взяли свое.

Когда наступила сегодняшняя ночь и пришло время сна, Сергей ощутил тревогу, граничащую с паникой. И не напрасно. Проведя около часу в ожидании, переходящем в бессонницу, он тихо заскулил, когда раздалась первая серия ударов.

Однако человеку в его положении не пристало лежать и скулить подобно узнику, ожидающему утренней казни. Плотно запахнув халат и прихватив фонарик, которым он загодя запасся днем, Сергей покинул спальню. Коридор был пуст и погружен в мягкий полумрак ночного освещения.

Сергей направился прямиком к ближайшей двери справа, ведущей в президентский кабинет. Под его резким толчком дверь распахнулась. Луч фонарика метнулся из угла в угол. Спрятаться здесь было негде: функциональный минимум мебели, нарисованной, как и весь дворец, весь город, весь здешний мир.

Сергей замер и прислушался. Кроме тиканья часов на стене и столе не было слышно ни звука. Секунды перетекали в минуты, а ударов все не было. Но вот раздались и они. Такие же негромкие, но беспардонно настойчивые, что и в спальной зале.

Сергей перешел к комнате, соседствующей с опочивальней с другой стороны. Вновь не включая верхнего света, он убедился, что и эта комната пуста, и застыл в ожидании.

— Азус вас всех подери! — выругался он, когда щелканье шарика возобновилось, и поскакал по лестнице на второй этаж.

Там все повторилось. Комнаты над его спальней были пусты, звук же — будто тише.

— Подвал… — не без уныния заключил Сергей и нехотя поплелся в поисках двери, ведущей в подземные помещения.

После минут двадцати скитаний по дворцу входа в подвал он так и не обнаружил. Сергей направился к парадному подъезду. Никого из служащих или охраны во дворце ночью не было. Присутствовал лишь то ли швейцар, то ли консьерж в парадном мундире — как именно называлась его должность, Сергей не знал. Швейцар восседал у парадной двери в ярко освещенном холле. Заслышав шаги Президента, швейцар повернул немолодое, но приятное лицо и подскочил, нахлобучивая фуражку и виновато улыбаясь.