ИСКАТЕЛЬ.1979.ВЫПУСК №1

Хорошо, — сказал обер-комиссар. — Этим мы займемся

потом. Какие еще новости?

Прошлой ночью совершена кража со взломом в кредитном

бюро Фридемана, — добавил Нидл и рассказал о своем визиге.

Шельбаум поскреб свой двойной подбородок.

Потом посмотрим, что в сейфе. На всякий случай поставим

вопрос о конфискации, даже если это и окажется бесполезным.

Несомненно, самое важное было в этой папке.

Но почему ее держали совершенно открыто на этажерке? —

спросил Нидл.

Потому что она не имела значения, пока Фридеман был

жив. — сказал Шельбаум. — Лишь смерть Фридемана сделала

ее опасной.

Для кого?

Если бы я это знал. Все же переписка с ССА...

Вы полагаете, здесь замешана политика? — ошеломленно

произнес инспектор.

Пока я не знаю. Возможно, в ней вся суть дела. Для меня

теперь совершенно ясно, что...

Он осторожно положил сигару на край пепельницы и попеременно посмотрел то на одного, то на другого.

— ...Дора Фридеман была убита не своим мужем, — произнес

он медленно.

От неожиданности лицо Маффи приняло глуповатое выражение.

Я был в отделе экспертизы уголовной полиции, — сказал

Шельбаум. — Следы на дверной ручке спальни соответствуют

отпечаткам пальцев Доры Фридеман. Под ними обнаружены

другие, но Дора, кажется, держала ручку последней.

Что значит «кажется»? — спросил Нидл.

105

Отпечатки были слегка стерты.

Экономка или племянница... — начал было Нидл.

Нет, — возразил Шельбаум. — Дверь была лишь притворе

на. Ее можно было толкнуть, не касаясь ручки. И обе, как они

нас заверили, этого не делали.

Почему это не мог быть Фридеман?..

По всей очевидности, убийца был в перчатках, которые и

стерли следы. — сказал Шельбаум. — Если кто-то убивает, а

затем кончает с собой, тот в перчатках не нуждается. Разве вы

заметили перчатки на покойном?

Я не могу с вами согласиться, — возразил Нидл. — Дора

Фридеман была в халате, когда ее обнаружили. Следовательно,

она сама впустила убийцу. Ему не надо было хвататься за двер

ную ручку А когда он уходил, то только притворил дверь.

Он мог ее закрыть, не касаясь пальцами...

Неплохо, — сказал Шельбаум. — Каким же образом были

стерты отпечатки?

— Наверное, их коснулся халат.

Обер-комиссар рассмеялся.

Ответ ниже ваших способностей, Алоис. Следы существенно

отличаются друг от друга, когда их касается халат или когда

ручку двери хватает рука в перчатке. Придумайте что-нибудь

получше. — Он посмотрел на часы. — Начнем допрос Хеттерле,

или, точнее сказать, Бузенбендер. Магнитофон в порядке?

В порядке, — подтвердил Нидл.

Маффи вышел и быстро вернулся с Бузенбендер и полицейским.

Не ждите ее, господин Зайц. Я позвоню, — распорядился

Шельбаум, указывая женщине на стул перед письменным столом.

Нидл сел слева, он работал с магнитофоном. Место позади занял

Маффи, вооружившись блокнотом для стенографирования.

Если хотите, чтобы я отвечала, — начала женщина, — ото

шлите этого. — Она кивнула в сторону Маффи.

Он вам несимпатичен? — спросил Шельбаум.

— Он слишком молод, — послышался ее странный ответ.

Шельбаум задумчиво посмотрел на нее. Затем сказал:

—- Маффи, выйдите, пожалуйста. Маффи молча покинул комнату. Обер-комиссар раскрыл папку.

Здесь у меня все ваши документы. Как те, которые вы хра

нили в садовом домике, так и те, которые были в сейфе Фриде-

мана. Назовите вашу настоящую фамилию.

Эдельгард Бузенбендер.

Год и место рождения?

26 ноября 1925 года. Виттенберг, Чехословакия.

Ныне Вимперк, — заметил Нидл, который в географии был

более сведущ, чем в политике.

—' Ваша профессия? Бузенбендер медлила.

— В анкете записано: учащаяся, — сказал Шельбаум. —

Следовательно, вы сдали экзамен на аттестат зрелости?

– Да.

— Вы должны были его сдать в 1944 году, — сказал Шель

баум. — Что вы делали до конца войны?

Бузенбендер тяжело вздохнула.

Я была рингфюрерин в Союзе немецких девушек *

В голосе обер-комиссара почувствовался холодок.

Какие обязанности вы выполняли?

Я отвечала за призыв девушек на военную службу.

Вы оставались там до конца?

Бузенбендер заколебалась.

В конце апреля 1945 года я уехала в Баварию.

Одна?

Меня взял с собой крайсляйте **.

Шельбаум покачал головой. Он подумал о том, как сам провел последние месяцы войны.

Вы не смеете издеваться надо мной! — дико закричала

Бузенбендер. — Да, я была его любовницей! Иначе он не спас

бы меня от чехов.

От чехов? — мягко спросил Шельбаум. — Если вас надо

было спасать, значит, вы вели себя не совсем так, как требова

лось, чтобы заслужить расположение населения...

Бузенбендер молчала.