Искатели злоключений. Книга 1
Шрифт:
– А ну, слезайте с полки, негодники! – услышал я сиплый мужской голос, и чья-то рука снова дернула меня за правую ногу. – И не вздумайте больше лягаться: иначе я сам всыплю вам ремнем!
Мы с Пипом – он лежал рядом со мной и уже не верещал тонким фальцетом, а только дрожал мелкой дрожью, – пригляделись и поняли, что находимся не в пещере у монстров, а на верхней вагонной полке, предназначенной для чемоданов и сумок. А хватает нас за ноги и требует спускаться вниз не ужасное чудовище, а обыкновенный проводник-пуппетролль.
– Простите, мы думали… – я не договорил
К счастью, в том купе, в которое мы забрались, не было ни одного пассажира. Иначе бы наши вопли перепугали бы их гораздо сильнее, чем соседей в купе через стенку. Те только постучали нам и вскоре успокоились, услышав наступившую тишину.
– Куда вы едете? Где ваши билеты? – приступил к нам с допросом строгий проводник, едва мы спустились на пол и встали перед ним, понурив головы, словно нашкодившие первоклассники.
– Билетов нет, мы не успели их купить, – признался Пип и шмыгнул носом. – Мы хотели приобрести билеты на ближайшей станции, но уснули…
– Теперь вам придется заплатить еще и штраф, – уже мягче проговорил проводник. – Таков порядок, ничего не поделаешь.
Пип порылся в кармане курточки и достал несколько купюр по десять гнэльфдингов.
– Этого хватит? – спросил он и протянул деньги проводнику.
– В Гнэльфланде хватило бы, а в Мерхенштайне другая валюта, – ответил хозяин вагона и вернул гнэльфдинги Пипу.
– При чем тут какой-то Мерхенштайн? – вмешался я в разговор, почуяв неладное. – Мы едем в Гнэльфбург из Пуппефельда. Билет стоит пятнадцать гнэльфдингов, два билета – тридцать. Плюс штраф. На это у нас денег хватает!
Проводник хлопнул себя ладонями по коленкам и тихо рассмеялся:
– В Гнэльфбург они едут!.. Вы только подумайте: в Гнэльфбург!.. А в Мерхенштайн, значит, не желаете?!
Мы посмотрели на его смеющееся лицо и сразу все поняли: мы сели не на тот поезд! Взглянули на черное окошко, ничего за ним не увидели и, оттолкнув проводника, ринулись в тамбур.
Подпрыгнув вверх, я повис на ручке стоп-крана, и железнодорожный состав, словно споткнувшись, резко остановился, заскрежетав колесами. Проводника, который снова хотел схватить меня за ногу, отбросило в сторону, и я, воспользовавшись короткой паузой, открыл незапертую, к счастью, дверь.
– Прыгай! – крикнул я Пипу. – Прыгай, или нас увезут в Мерхенштайн!
– Ну и что? – замялся было мой трусливый дружок. – Сядем на другой поезд и вернемся…
– Это если повезет! – крикнул я. И, увидев, что проводник встал на ноги и снова идет к нам, взял Пипа за руку и спрыгнул на землю вместе с ним. – Бежим отсюда скорей! Если нас поймают, то могут вернуть в «Незабудку»! А если доставят в Мерхенштайн, то кошмары нам будут обеспечены!
Пип взглянул на проводника, изрыгающего в наш адрес проклятья, посмотрел на черные деревья, чуть заметные в ночной тьме, и нехотя затрусил трусцой следом за мной.
Впрочем, а что еще ему оставалось делать?!
Глава вторая
Мы бежали по темному лесу, не разбирая дороги, и я, задыхаясь и прерывая
себя на полуфразах, рассказывал Пипу о том, что знал о Мерхенштайне сам. Мои сведения были скудными, но их вполне хватило на то, чтобы до смерти напугать моего трусливого друга.– Мерхенштайн – заколдованная страна?! – переспрашивал он у меня каждую секунду. – В ней полно чудовищ и злых волшебников?! И мы в нее попали?!
Приходилось успокаивать Пипа, объяснять ему, что мы, возможно, еще не в Мерхенштайне, что встреч с чудовищами и волшебниками у нас, надеюсь, не будет, и что, вообще, все эти истории про Мерхенштайн на деле могут оказаться пустыми россказнями.
– Мой дядюшка Кракофакс любил иногда пофантазировать! – сказал я, перепрыгивая через яму, заваленную сухими сучьями. – Что-то преувеличит, что-то добавит – в результате получается настоящая сказка, а не простой, обычный случай!
Я успокаивал друга, как мог, а сам в душе корил себя за то, что выбрал для разговоров о Мерхенштайне не самое подходящее место и время. Ночь, темный лес, из кустов на нас поглядывают чьи-то светящиеся зеленые и красные глазки, а мы стремглав мчимся сквозь мрак и беседуем о здешних жителях и некоторых их «странных» привычках!
Наконец мы выскочили на большую поляну, хорошо освещенную яркой луной и звездами, и остановились. И сразу увидели на противоположном от нас краю поляны огромную хижину, высотой в двухэтажный дом. Наверное, кто-то очень любил простор и, не желая ютиться в тесном жилище, отгрохал такую махину.
– Зайдем? – спросил я друга и кивнул в сторону уникального архитектурного сооружения.
– А зачем? Нас, кажется, туда не приглашали. Это невежливо, Тупси…
Я понял, что у Пипа, заучившего несколько правил хорошего тона, появилась дурная привычка пользоваться ими в самых неподходящих для этого моментах. И решил его от этой привычки отучить.
– А мы все-таки зайдем, – сказал я и двинулся напрямик через поляну. – Я хочу пить, я устал… В конце концов, нам следует узнать, где мы находимся!
– В Мерхенштайне, где же еще… – вздохнул Пип, плетясь следом за мной. – В темном лесу, возле какой-то хижины…
– У которой нет окон, зато есть тяжелая дверь, – в тон ему проговорил я, подходя к странной постройке. – Интересно, как мы в нее войдем, если хозяина вдруг не окажется дома?
– Ты хочешь войти в хижину без разрешения?! – ахнул Пип и даже слегка присел – не то от страха, не то от удивления. Все-таки мадам Брюле удалось кое-что вбить в его кудрявую головку – вежливость так и лезла из моего приятеля!
– Пока не хочу, просто интересуюсь, – успокоил я Пипа и постучал кулаком в дверь. Никто изнутри не отозвался, и я постучал еще раз. – Видишь, никого нет!
– Жаль… – притворно вздохнул мой трусливый друг. – Очень жаль! Придется нам поискать водопой где-нибудь в другом месте!
– Ну, уж нет! – воскликнул я и начал карабкаться по необструганным дверным доскам к щеколде. Добравшись до цели, я прыгнул и повис на металлической ручке. Под весом моего тела щеколда приподнялась, и дверь со скрипом стала открываться.