Искатели злоключений. Книга 1

Благодаря этому чиханию мы с Пипом и спаслись от неминуемой гибели. К нашему огромному счастью, Троммелькопф оказался совсем невоспитанным великаном. Мало того, что он не знал, что за стол нужно садиться помыв предварительно руки, так этот бедняга, дожив почти до седых волос, так и не удосужился поинтересоваться, как следует правильно чихать: в платок или нет, пытаясь сдерживаться или от всей души, во всю великанскую мощь?

Поэтому Троммелькопф, когда ему в горло и ноздри попали клубы едкого порохового дыма, набрал в могучие легкие побольше воздуха и с наслаждением чихнул. А потом еще раз и еще…

От первого великанского чиха, сорвав запор, настежь распахнулась входная дубовая дверь.

От второго великанского чиха наружу вылетело все, что было в хижине: стол, стул, шкаф, кровать, медвежьи и овечьи шкуры и, конечно, мы с Пипом.

А после третьего великанского чиха разрушилась сама хижина, засыпав обломками невоспитанного Троммелькопфа.

Не дожидаясь, когда бедняга выберется из-под груды досок и щепок, мы, едва опомнившись, ринулись прочь от страшного места. Да так быстро, что великан, и, правда, нас не догнал. Хотя наверняка пытался это сделать – ведь они, великаны, такие злые и мстительные…

Глава третья

Когда я понял, что опасность миновала и великан за нами не гонится, то слегка притормозил и, отдышавшись, поинтересовался у Пипа:

– Что это тебе вздумалось капризничать в чужом доме?! И то тебе не так, и то не эдак! Видишь, что ты наделал?!

– Я не капризничал, Тупси… Просто я хотел выглядеть в глазах господина Троммелькопфа настоящим джентльменом…

– Ты выглядел глупеньким дурачком и очень большим нахалом. Если это и есть «настоящее джентльменство», то оно не по мне. Лучше я останусь неотесанным пуппетроллем, чем стану таким скучным занудой!

Отчитав, как следует, приятеля, я вскоре сжалился над ним и, взяв Пипа за руку, повел его к озеру, которое заманчиво поблескивало ярким солнечными бликами чуть впереди нас за высокими стройными соснами.

– Мы должны обязательно искупаться, – сказал я моему приунывшему дружку, ведя его по песчаному берегу поближе к воде. – Сейчас уже утро, нас могут увидеть местные жители и тогда они здорово испугаются. Ты только посмотри, на кого мы похожи!

Пип исподлобья взглянул на меня и невольно улыбнулся: мое закопченное лицо, взлохмаченный чуб и сдвинутый на правое ухо клоунский колпак заметно улучшили его настроение. Я тоже повеселел, любуясь Пипом: он сейчас был похож на крошечного трубочиста, вылезшего из печной трубы, которую не чистили лет сто или двести.

– Ты умеешь плавать? – на всякий случай спросил я друга. – Я раньше не умел, но жизнь заставила меня научиться!

– Умею-умею, – буркнул Пип, раздеваясь и складывая одежду и обувь аккуратно на чистое место. – А вот с акулами сражаться – нет. Как-то не доводилось, понимаешь ли…

– Акулы в морях плавают и в океанах. А в озере, кроме щук и сомов, никаких рыбьих хищников нет!

– Спасибо, успокоил… – Пип забрел в воду по колено и зябко поежился. – Холодная водичка, не мешало бы подогреть…

– А ты с разбега ныряй, как я! – и, разбежавшись, я прямо с берега прыгнул в озеро, обдавая трусишку фонтаном блестящих брызг.

Резвясь и играя, мы вскоре согрелись, и нам совсем не хотелось вылезать из воды на берег. Забыв о недавних ужасах, мы от души веселились, громко хохоча и молотя руками и ногами по озерной глади и распугивая водяных жучков и смешных головастиков.

Вдруг – неприятности почему-то всегда случаются вдруг! – из глубин озера высунулась огромная ручища зеленого цвета с перепонками между пальцев и схватила моего приятеля за ногу.

– Пип, спасайся! – крикнул я запоздало и бросился к нему, надеясь хоть чем-нибудь помочь бедняге.

Но тут из озерной пучины появилась вторая зеленая лапища и вцепилась теперь уже в мою правую ногу. Изогнувшись, словно червяк на рыболовном крючке, я нырнул под воду и посмотрел на того, кто так жестоко решил над нами пошутить. И увидел чью-то заросшую не то зеленой бородой, не то болотной тиной физиономию с выпученными, как у лягушки, глазами.

– Кто вы?! – попытался я крикнуть пучеглазому озорнику. – Немедленно нас отпустите!

Но вместо этих разумных слов из моего рта вырвалось только какое-то бессмысленное «буль-буль-буль!..»

Вынырнув снова на поверхность, я жадно принялся глотать воздух. Пип делал тоже самое, при этом он яростно греб руками к берегу, не приближаясь к нему ни на шаг. «Кажется, мы здорово влипли!» – подумал я и попробовал укусить злодея. Но мои зубы только скользнули по гладкой чешуйчатой поверхности, а рот наполнился илом и какими-то противными гнилыми водорослями.

Вскоре загадочному озерному шутнику надоело держать нас за ноги и он, громко чихнув, поволок меня и Пипа на дно…

«Ну, все! – мелькнуло в моем затуманенном мозгу. – Лучше бы нас слопал великан! Он все-таки был симпатичнее!..»

Я закрыл глаза и попробовал удержать в легких остатки воздуха. Именно в этот момент я страшно пожалел, что не занимался раньше подводным плаванием. Как бы это умение сейчас бы мне пригодилось!..

Глава четвертая

Я не знаю, на какое время мы с моим другом потеряли сознание. Надеюсь, что только на несколько секунд. Иначе бы нам пришлось делать искусственное дыхание – а кто станет этим заниматься в том месте, где мы оказались с беднягой Пипом после встречи с хозяином озера водяным Вассерфуксом? А мы повстречались именно с ним, и это именно он уволок нас на дно в свой подводный дворец и поместил в большой стеклянный ящик с плотно закрывающейся крышкой и всякими маленькими насосами для нагнетания воздуха и рычажками для вытаскивания кормушек, поилок и прочих полезных вещей, находящихся в ящике. Здесь даже висела красивая люстра, а на столике из гладкой речной гальки стояла настольная лампа, только вместо лампочек в них помещались светлячки, которые по ночам старательно разгоняли мрак и пугающую тьму, а днем, забившись в небольшие раковинки-плафоны, отдыхали от утомительных трудов.

Впрочем, все это мы рассмотрим чуть позже, а сейчас, едва придя в себя и открыв глаза, мы с Пипом изумленно уставились на три зеленоватых физиономии, которые с нескрываемым любопытством разглядывали нас сквозь толстое и прочное стекло. Одна физиономия мне уже была знакома: это был наш похититель. Другие два личика я видел впервые. Худую женщину с вытянутым серо-зеленым лицом и выпученными глазками, одетую в какое-то бесформенное платье, похожее на домашний халат, я принял сначала за супругу бородатого страшилища. Но оказалось, что это – воспитательница хозяйского сыночка Штруделя, забавного пучеглазика с всклокоченными изумрудными волосиками на круглой, как мяч, головке. Женщину звали фрау Царте, и мы с моим другом услышали это имя самым первым.

– Фрау Царте, – пробулькал, но довольно разборчиво, грозный бородач, – ваша обязанность теперь следить за тем, чтобы у этих двуногих каракатиц были в достаточном количестве и еда, и питье, и кислород. И, разумеется, порядок и чистота. Иначе я вас разжалую в простые рыбки, и вам придется самой добывать себе корм. Вы меня поняли, фрау Царте?

– Да-да, господин Вассерфукс, не извольте беспокоиться! – пробулькало в ответ тощее существо в платье-халате. – Я сейчас же принесу этим головастикам пюре из щучьей икры и по стаканчику клюквенного киселя!