Исключительно моя

— Я поплаваю немного и уйду.

— Это если я отпущу, — он закидывает мои ноги и усаживает на себя.

Ныряю языком в его рот, он перехватывает его и жадно целует в ответ.

— Надеюсь, секса в бассейне не будет? — спрашиваю, ощутив незначительную эрекцию под водой.

— А ты хочешь?

— Мм, я бы воздержалась. Не очень здесь удобно позы подбирать.

— Наивная, — улыбается он, — ладно плыви, а то точно не закончу начатое.

С удовольствием, делаю два круга и выхожу, приглашая Вадима на завтрак, когда наплавается.

Готовлю омлет с сырной начинкой, заворачиваю его конвертиками и подаю на стол. Из овощей нарезаю салат, заправляю оливковым маслом и сервирую на двоих.

— Выглядит аппетитно, — Никольский входит на кухню и усаживается за стол, берет нож и вилку и принимается снимать пробу. — Вкусно, спасибо.

— Пожалуйста. А если бы было молоко, я бы приготовила панкейки.

— Купим сегодня молоко, завтра приготовишь.

Умолкаю в неловкой паузе. Значит, сегодня я снова остаюсь здесь. Прячу глаза, дабы не выдать восторга. Я рада. Так рада, что даже смешно от самой себя. Еще неделю назад я не представляла себя с Вадимом. А сейчас млею от возможности провести с ним больше времени.

— Кофе сделать? — спрашиваю, когда Вадим доедает омлет.

— Угу.

— В саду туман не виден, — говорю, нажимая на режим американо, разглядывая пейзаж за окном, — а озеро из окна спальни, будто в дымке. Красиво так, прямо эстетическое наслаждение.

— А ты, любительница видов, как я заметил?

— Просто до этого из моих окон можно было увидеть лишь облезлый двор.

— Значит, вечером прокатимся в одно место.

— Куда?

— Увидишь, тебе понравится.

Днем мы выезжали обедать в ближайший ресторан, на обратном пути купили в супермаркете продукты. А вечером, когда я предложила приготовить ужин, Вадим сказал, что туда, куда мы едем, все привезут из ресторана.

Из дома мы выехали почти в восемь. К Никольскому приехал кто-то из подчиненных, и они долго сидели в кабинете.

Не знаю сколько мы ехали, меня начало клонить в сон, и я отрубилась.

— Яна, просыпайся. Приехали.

Выхожу из сна, моргаю, глаза слепит яркий свет. Осматриваюсь — заехали в незнакомый гараж.

Выйдя на улицу, прямо из боковой двери во двор, не сразу разбираю во тьме местность. Мы идем к дому, но пройдя несколько метров, глаза привыкают к темноте, и я прихожу в ужас.

Это тот же дом, в который меня привозил Титов. За несколько шагов до входной двери я еще надеюсь, что эти коттеджи все одинаковые и, возможно, это другой. Но войдя в гостиную, испытываю полное потрясение. В пару секунд, я складываю картинку, и мне становится дурно. Матвей его племянник!

Я хватаюсь за плечо Никольского, в ушах появляется шум.

— Что с тобой?

— Ничего, просто голова закружилась. Уже нормально, — отлипаю от него.

Хаос, бушующий в мозгу, не дает возможности сориентироваться.

Как себя вести? Стоит ли ему сказать?

— Располагайся, — он помогает мне снять пальто, — я сейчас разберусь с одним распи*дяем, и поужинаем. Доставка будет через полчаса. А пока, любуйся видом.

Он улыбается и скрывается в кабинете. И только, когда слышу оттуда голоса, понимаю, что в доме мы не одни. От шока я даже не поняла, что в гостиной горел свет, когда мы вошли.

— Привет.

— Привет, — слышу в ответ голос Титова.

Меня пробирает дрожь, готова сквозь землю провалиться. Ну почему я раньше не поинтересовалась, кто его пресловутый дядя?

— Сколько раз говорить, если решил здесь зависнуть, позвони, узнай, может у меня есть планы на дачу?

— У меня был форс-мажор.

— Этот форс-мажор в спальне наверху? Или свет забыли выключить?

— Этот форс-мажор уже в машине.

— Не заметил, когда приехал. Может, убежала уже?

— Скорее спряталась.

— Бл*дь, детский сад. Матвей, давай заканчивай свои загоны! Это второй раз за два месяца. Что сложного? Собрался — набери, а уже потом тащи сюда своих телок.

— Ладно, извини. Не повторится.

— Все, топай. Ворота на ключ закрой, чтобы я не выходил.

— Закрою.

Титов выходит из кабинета, и мы встречаемся взглядами. Меня нещадно трясет, но я стараюсь не подавать вида. Сижу на диване, сложив ногу на ногу, скрестив руки, и смотрю прямо ему в глаза. Сейчас что-то произойдет — понимаю, пока парень отходит от шока.

Выражение его лица сменяется на гнев и даже ненависть.

— Что ты здесь делаешь?! — возмущенно повышает он голос.

— Приехала полюбоваться видом.

— Так вот как ты решила свои проблемы! Какого х*ра, Яна? Спала с ним уже, или только приехала отрабатывать?

Из двери кабинета вылетает разъяренный Никольский, резким движением разворачивает парня к себе и бьет кулаком в скулу. Тот отлетает и приземляется на диван.

— Ты совсем охр*нел?! Ты как разговариваешь?! — надвигается на него с таким видом, что мне становится страшно.

— Вадим, не надо! — я вскакиваю и встаю между ними.

— Исчезни! — его вид не сулит ничего хорошего и для меня, я теряюсь.

Он отодвигает меня в сторону. Хватает за барки Матвея и поднимает перед собой. У того разбита губа, из нее сочится кровь, он облизывает ее и неприязненно смотрит на родственника.

— Она тебе кто? — гремит Никольский.

— Преподаватель.

— Так какого х*ра ты с ней на «ты»?

— Имел общение за стенами колледжа, — словно камикадзе, дерзит парень.

За что получает еще раз кулаком в голову, только уже менее сильно.

Матвей отшатывается, слышу короткий стон. Но в этот раз он удерживается на ногах. Никольский делает к нему шаг.

— Вадик, пожалуйста, — у меня срываются слезы, — не бей его! Он же ребенок.

— Ребенок? — поворачивается он ко мне. — По вашим разговорам не сказал бы, что ты его именно так воспринимаешь.

— Отпусти его, давай поговорим, — я плачу и не могу остановить слезы.

Он поворачивается к Матвею, тому досталось сильно, щека красная и, похоже, болит голова, он держится за висок.

— Ноги в руки и вали отсюда!

Титов молча обходит Никольского, больше не говорит ни слова. Похоже, авторитет у того перед ним незыблемый. На выходе он бросает на меня злобный взгляд и выбегает, схватив куртку в руки, даже не одеваясь.