Искры на воде (сборник)

Оробак увидел беспокойство собак и оглянулся: к стойбищу подходили братья Цыганковы.

— Здравствуй, Оробак, — сказал Евсей, протягивая руки.

— Здравствуй, Евсей! Здравствуй, Родька! Проходите, гостями будете. — Радость карагаса была искренняя.

Это были те люди, кому охотник доверял, как самому себе, как старику Эликану, как отцу. Каждое появление их в стойбище было праздником для всех.

— Где Эликан? — спросил Евсей.

— Пошёл за озеро, скоро будет, садись, чай пить будем. — Оробак присел рядом с костром на валёжину.

Женщины засуетились у костра, вмиг полетело яркое облако искр, пламя, выскочившее из-под котла, стало жадно облизывать его. Вскоре в котле зашипело, забулькало.

Не успели гости выпить по кружке чая, как из-за озера раздался выстрел, потом второй. Евсей встал и стал всматриваться в ту сторону, где стреляли.

— Это Эликан, его берданка так стреляет, — спокойно ответил Оробак.

— Ты знаешь, как «разговаривает» берданка Эликана? — спросил Евсей, улыбаясь.

— Я не глухой, у каждого ружья свой голос, это говорила берданка Эликана.

— Кого он там стреляет?

— Глухарей. Там есть мелкий галечник, глухари клюют камни — вот там мы и добываем немного птиц.

Вскоре из кустов показался Эликан. Старик шёл ровным, твёрдым шагом, стараясь не показывать боль в ногах, которая мучила его всё лето.

Эликан издалека узнал гостей и с достоинством шёл к стойбищу.

— Рад видеть тебя, Эликан, — сказал Евсей и обнял старика.

— Я тоже рад видеть тебя, Евсейка, и тебя, Родька. Ты совсем вырос — скоро женить тебя будем.

Женщины быстро выпотрошили птиц и поставили варить.

— Давно в лесу ходите? — спросил старик.

— Месяц уже прошёл. Мы приходили ещё камней жёлтых поискать, надо будет товар готовить на весну.

— Нашли камни?

— Нашли немного.

— Почему мало нашли?

— Хватит, времени много не было, пора домой подаваться.

— Мы тоже мало-мало готовимся. Скоро зима придёт — охотиться надо.

— Эликан, к вам русский не приходил, одежду не брал?

— Почему спросил? Был один, раньше с Никодимкой приходил. Недавно появился один, у него одежда сгорела, принёс водки, просил одежду, ему Хамышгай давал.

— Стреляют в тайге, плохие люди в тайге, Эликан, — сказал Евсей.

— Я летом ходил смотреть жёлтые камни, далеко ходил, камней нашёл много. Нашёл человека, дохлый совсем, стреляли в него. Звери погрызли много, однако в голове дырку от пули видел.

— Три дня назад мы видели, как в человека стреляли, убили насмерть.

— Зачем человека стрелять, его кушать нельзя? — удивился старик.

— Золото ищут. Убьют, золото заберут и уходят.

— За жёлтый камень убивают? — ещё больше удивился Эликан.

— Убивают, ещё как убивают. Теперь в тайге ходи и смотри.

— Ты видел, кто стрелял?

— Родион шёл по следу, узнал его. Это тот самый человек, который был в вашей одежде. Я-то знаю, что карагасы в людей стрелять никогда не будут, а другие могут и не знать этого.

Охотники переглянулись между собой, не понимая ничего. Им было совсем непонятно, как можно стрелять в человека, но ещё больше непонятно, что человек в одежде карагаса стреляет в людей.

— Родька молодой, может, ошибался, — с надеждой проговорил Эликан.

— Не ошибался. Человека в суконном халате, перевязанном поясом, и я видел, но лица не признал, далеко было, а Родька проследил его, пока не узнал. Времена настали плохие, с незнакомыми людьми старайтесь не связываться.

— Теперь в тайге бояться надо людей? — спросил Езилан.

— Зимой такие люди в тайгу не пойдут, сам знаешь, зимой в тайге сгинуть можно быстро, да и золото зимой не добывают. Они подкарауливают одиноких старателей на выходе к большой реке уже по осени, когда те идут с золотом.

— В тайгу совсем не ходить? — спросил Эликан.

— Почему не ходить? Тайга — твой дом, ты из дома бежать хочешь?

— Я не могу стрелять в людей, ты сам подумай, — обиделся старик.

— И не надо стрелять, напугать ты можешь, чтобы они сюда больше совсем не совались. Надо, чтобы они и другим передали, что здесь нечего делать.

— Испугать можно, испугать хорошо можно.

— А ты испугаешься и не придёшь весной с товаром, тогда Эликан совсем пропадай, — уже улыбался старик.

— Я не один приду, а когда много народу, тогда не страшно.

— Ты, Евсейка, возьми у меня жёлтые камни — беда от них, я больше брать их не буду, лучше тебе покажу — сам бери.

— Делай как знаешь, Эликан, а за золото потом рассчитаемся.

— Зачем считаться, бери подарок, Лаврену дашь, шибко хороший друг Лаврен.

— Хорошо. Скажи мне, Эликан, погода долго ещё будет стоять, снег далеко?

— Полмесяца ещё постоит, потом снег будет приходить, много снегу.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. Глаза есть у тебя, посмотри: небо говорит, лес говорит, трава говорит — все говорят, только смотри и слушай.

— Может, тебе духи говорят?

— Может, и духи, — хитро улыбнулся старик.

Утром провожать братьев вышло всё стойбище. Эликан и Оробак пошли вместе с ними до реки, чтобы помочь связать небольшой плот. Когда плот был готов, старик обнял братьев по очереди и сказал:

— Евсейка, приходи весной, будем ждать, будем торговать, осторожно ходи, смотри на сопки, плохой люди смотри.

— Посмотрим. Удачи вам.

Плот, медленно покачиваясь на воде, пополз к середине реки, где было глубже. Евсей шестом направил плот на струю воды и стал смотреть по сторонам. Только при необходимости приходилось вставать и направлять плот, когда его течением несло к берегу, но такое случалось нечасто.

Через неделю Цыганковы причалили к Благодатской. Разгрузили плот, привязали его к большой валёжине — пригодится кому-нибудь. У Никодима, где они оставляли свою лошадь, их встретил Чирей, совершенно спокойный и уверенный в себе. Евсей сделал вид, будто ничего не произошло.