Искупление. Часть вторая

— Ты смеешь меня игнорировать, Военор? — герцог перегнулся через стол, хватая казначея за грудки.

— Я отвечал на ваш вопрос, ваше сиятельство, — спокойно ответил Эбер, глядя в стылые синие глаза. — Вы спросили, где меня носило, я показал вам причину моего отсутсвия.

— Дерзиш-шь, — прошипел Найяр и выпустил из захвата камзол казначея. — Ну, хорошо, и что же ты нарыл за четыре месяца своего отсутствия? — спросил он, усаживаясь обратно в свое кресло с высокой спинкой.

Военор снова посмотрел на разлетевшиеся документы и едва заметно вздохнул.

— Принять жесткие меры пришлось только в трех городах, там главы выгребли городскую казну почти дочиста на собственные нужды…

— И что это были за меры? — герцог подался вперед, положил руки на стол и переплел пальцы, не сводя с казначея колючего взгляда.

— Основываясь на данных вами мне правах, я сменил глав этих городов, арестовал их имущество в счет долга перед Таргаром, — ответил казначей.

Глаза господина сверкнули, на губы скользнула ухмылка.

— И все? — лениво спросил он.

— Нет, не все, — чуть помедлив, ответил Эбер. Об одном единственном случае он не хотел вспоминать.

— Ну, так рассказывайте, тарг Военор, я вас внимательно слушаю, — теперь его сиятельство превратился в само благожелательное внимание, даже взгляд синих глаз потеплел.

Казначей проследил за этой метаморфозой, ни на мгновение не обманываясь наступившей переменой в настроение своего господина, на секунду прикрыл глаза и заговорил.

— В Ферре я столкнулся с воинственно настроенным главой города. Он пытался не пустить меня в город, не смотря на то, что я действовал от вашего имени. После угрозы о признании Ферра мятежным городом, мне все-таки удалось прорваться. Тарг пытался угрожать мне, было совершено одно нападение на меня и моих людей. Я действовал радикально, пользуясь вашим распоряжением о моих особых правах. Городской глава был казнен по моему приказу, ваше сиятельство. Больше подобных ситуаций не возникало.

— Почему вы пытались умолчать? — поинтересовался герцог.

— Неприятно было вспоминать о криках его вдовы, — нехотя признался Эбер. — Она кинулась на меня с ножом, я ударил женщину. И пусть она не оставила мне выбора, но подобное поведение я считаю недостойным мужчины.

Мгновение Найяр Грэим рассматривал тарга Военора, поджав губы. Пальцы его сжали подлокотники, и правитель Таргара вновь подался вперед.

— Значит, вы, тарг Военор, пытаетесь сказать, что я недостойный мужчина? — холодно спросил он, приведя в замешательство Эбера, впервые за время разговора. — Отвечать!

— Что вы хотите услышать от меня, ваше сиятельство? — спросил казначей, возвращая себе самообладание.

— Я бы удавил ту стерву рядом с ее ублюдком мужем, я недостоин называться мужчиной? — Найяр рывком поднялся и сделал шаг в сторону Военора. — Отвечать!

— Ваше сиятельство действует в силу своего воспитания, я так, как воспитывали меня, — осторожно заговорил Эбер. — И мое мнение складывается из привитых мне норм морали. Оценку данного поступка я могу производить лишь в личном отношении. Обсуждать или осуждать поступки моего господина не входило в мои намерения.

Герцог подступил вплотную и навис над мужчиной, превышая его в росте на полголовы. Военор почувствовал запах вина, шедший от дыхания правителя Таргара. Ему захотелось сделать шаг назад, настолько давила близость герцога, но казначей сдержался.

— Военор, ты наглая скотина, — тихо произнес его сиятельство. — Дерзкий, не смотря на показное овечье смирение. Ты мне не нравишься, Военор. И мне не нравится твое самоуправство. Ты не имел права казнить без моего ведома. Быть может, ты стал правителем Таргара, а? — проницательный взгляд впился в глаза Эбера. — Может, ты что-то замышляешь против своего господина? Какие мысли бродят в этой умной голове?

Казначей замер с ощущением, что его поймали за руку, словно мелкого воришку. Герцог изучал его реакцию, не отрывая взгляда от лица Военора.

— Молчиш-шь?

— Пытаюсь понять, в чем мой господин обвиняет меня? Чем я успел прогневать ваше сиятельство, явившись в столицу меньше часа назад, — подавив неприятно ощущение паники, ответил казначей. — На казнь вы дали мне разрешение еще перед первой поездкой, я его использовал единожды. Остальные обвинения мне непонятны.

— А если я тебя лично расспрошу? Ты ведь мне расскажешь? — прищурился Найяр, и в горло Военора уперлось острие кинжала. — За последнее время было столько заговоров, что я никому не могу доверять. Поведай мне свои секреты, Эбер, — произнес герцог, почти касаясь губами уха казначея. — Расскажи мне, Эбер.

Мужчина вздрогнул от неприятного холодка, скользнувшего по позвоночнику и от этой слишком интимной близости. Эбер все же не сдержался и отшатнулся, вырываясь из давящего плена герцогской персоны.

— Ваше сиятельство, — нервно заговорил он, — я, как ваш верный пес, излазил весь Таргар, выясняя, как служат вам те, кто удостоился чести руководить вашими городами. И что же оказалось, стоило мне переступить порог дворца, спеша с докладом к своему господину?

— И что же оказалось? — с интересом спросил Найяр, вновь приближаясь к своему казначею.

— Что я уже в круге подозреваемых, ни пойми в чем, — раздраженно сказал Эбер и вновь сделал шаг назад. — Если такова награда вашим верным слугам, можете, одарить меня ею, если так угодно вашему сиятельству, я смиренно приму кару за то, чего не совершал.

Герцог некоторое время рассматривал мужчину, наконец, поджал губы и кивнул на дверь.

— Вы свободны, тарг Военор. Можете перевести дух с дороги. Соберите ваши бумаги, я ознакомлюсь с ними позже и, да, у меня еще остались к вам вопросы, потому не покидайте дворца.

— Как будет угодно вашему сиятельству, — склонил голову казначей.

Эбер собрал бумаги в одну кучу, вновь поклонился и покинул кабинет своего господина. Уже за дверями мужчина шумно выдохнул, забрал свое оружие и направился к себе в кабинет. Желание пообщаться с Когеном стало просто нестерпимым.

* * *

Найяр проследил, как за казначеем закрылась дверь, вернулся на свое место и откинулся на спинку кресла, заложив за голову руки. Разговор с Военором крутился в его голове, герцог пытался отыскать недомолвки, оговорки, тень предательства. Последнее время он часто искал предателей рядом с собой. Привычное аналитическое мышление перешло на новую стадию. Теперь ему иногда казалось, что он способен заглядывать в будущее. И все благодаря призракам.

Точней, одному, его отцу. Покойный герцог Грэим, сброшенный с обрыва собственным сыном, стал являться ему три недели назад. Сначала Най очень испугался, но отец сказал, что он горд своим отпрыском, даже за собственную смерть. И Найяр проникся доверием. Тем более, когда приходил отец, не появлялись Аниретта и Тиган. Эти всегда издевались и пугали, а отец подбадривал, подсказывал решения.

Благодаря ему, герцог Таргарский понял, что его окружают одни враги. Он запер себя во дворце, напичкал коридоры, переходы и лестницы охраной. Отец учил, указывал, подсказывал. Одинокому Наю его слова, которые звучали, словно подслушанные мысли, казались нектаром. Таргарский Дракон все больше подозревал, что его власти угрожает опасность, потому верил призраку убиенного родителя. И все из-за проклятого Тигана! Это его проклятье не давало жить спокойно правителю герцогства, это его слова, сказанные от души на краю могилы, положили начало его, Найяра, бедам. "Не пройдет и года…". Проклятье! Сафи исчезла меньше, чем через месяц. Остался только Таргар.