Искусительная маленькая воровка

– Что происходит? – спрашивает Дельта.

– Моя сестра что-то замышляет, а отец не хочет рассказывать мне о том, что ему известно, – смотрю на Бронкс, которая явно хочет что-то сказать. – Думаешь, ты сможешь выяснить, где сейчас младший Фикиле, но чтобы он не догадался, что его кто-то ищет?

– Наконец-то ты спросила. – Она улыбается и делает какие-то пометки в телефоне, прежде чем снова поднять глаза. – У меня много идей, которые только и ждут применения.

Я тоже улыбаюсь ей.

– Теперь, когда мы услышали одно, как насчет другого? Что происходит с Саем? – спрашивает Дельта.

– Не знаю. С тех пор как он внезапно взял двухдневный отгул, что-то изменилось.

– Да, раньше он никогда не задерживался в кампусе, – соглашается Бронкс.

– Верно. И это странно. Теперь он ходит за мной по вечерам через тренировочный двор, а на этой неделе не отходил от меня ни на шаг в «Энтерпрайзе», но при этом мог исчезнуть и по часу не появляться.

Подождите. Что, если он знает, что на территорию проник незваный гость?

– Коко-Рокко?

– Хм? – вскидываю голову.

Дельта хмурится:

– Думаю, это связано с Фикиле.

– Возможно, но отец ведет себя так, будто угроза его появления не больше, чем мухи летом, – точно произойдет, но ничего особенного.

– Ну, знаешь, твой отец первоклассный специалист, когда дело доходит до разведки, так что, может, так и есть? – говорит Бронкс, хотя я вижу, что ее это тоже беспокоит.

Наши отцы, несомненно, многого ожидают от нас.

Что бы они сделали, если бы мы просто… перестали быть идеальными двадцать четыре часа в сутки?

– Бостон наконец-то немного раскололась, – делюсь я, а затем повторяю то, что она мне рассказала.

– Получается, Бостон думает, что Фикиле не знают, твой отец ведет себя так, будто ему все равно, а Сай ведет себя странно. – Бронкс излагает все это, пытаясь найти смысл, но в этом-то и проблема.

Его нет.

– Давайте пока отложим это. – Я смотрю на учебный корпус, парни именно там, где и должны быть, – поднимаются по ступенькам. – Девочки, время сиять.

Дельта проводит руками по пиджаку.

Бронкс вздыхает, застегивая свой.

С натренированными улыбками мы выходим из машины.

Одно занятие сменяется другим, и с каждым из них мое внимание все больше рассеивается. Спроси меня, что мы обсуждали на семинаре по международной динамике, я не вспомню, даже тему не назову.

На последнем занятии перед переменой все, о чем я могу думать, – это ситуация с Бостон. Если Энцо-младший игнорировал мою сестру с самого начала, разве этого недостаточно, чтобы отменить все соглашения?

Мой отец, Бостон и Фикиле – все подписали этот гребаный документ. На счет капнули деньги. Была запланирована свадьба, но она еще не состоялась. Может ли поведение Энцо-младшего стать для Бостон пропуском на свободу, не вызвав войны?

Если так, почему она не хочет, чтобы отец узнал подробности?

Может быть, это и есть та самая ложь?

Я подавляю вздох и провожу кончиком ручки по подбородку, пытаясь включиться в занятие по инвестиционному менеджменту. Профессор Фредерик задает вопрос, и его взгляд падает на меня в ожидании ответа, хотя больше половины класса тянут руки.

Пристрелите меня, от Роклин Ревено ждут, что у нее есть правильные ответы на все вопросы.

Что бы обо мне сказали, если б я ошиблась?

– Предпринимательство требует баланса. Вы должны учитывать риск и рост, и одно не может быть без другого. К вашему инвестиционному портфелю следует подходить точно так же, – это ответ из учебника.

Профессор хвалит меня, все скупо улыбаются. Каждый из них умирает от желания занять мое место.

А я хочу кричать, черт возьми. Сижу тут, в классе, в то время как над моей семьей нависла реальная угроза.

Я знаю, как обращаться с деньгами, причем в огромных количествах. Я генерирую идеи. Не Бронкс и не Дельта – я. Дополнительные нули прироста чистого капитала и потенциал для более… стабильных отношений с внешними организациями в нашем семейном предприятии стали возможны благодаря мне.

Любой человек с половиной мозга и пистолетом может раздобыть себе пару миллионов, если правильно разыграет карты, но что произойдет, когда он это сделает? Что он будет делать с наличкой без документов, подтверждающих, откуда она взялась? Со всеми этими помеченными купюрами? Он придет в «Энтерпрайз» поиграть в карты, вот что.

Профессор приглушает свет и выводит на экран презентацию о рисках, связанных с инвестициями, и я позволяю своим плечам слегка опуститься.

Смотрю на часы.

Еще пятнадцать минут.

Мой телефон вибрирует на столе, я переворачиваю его, и мой пульс слегка подскакивает, когда вижу имя на экране.

БАСТИАН: Я СНАРУЖИ.

Оглядываюсь по сторонам и ловлю взгляд своего соседа по парте. Заставляю себя улыбнуться, делаю вид, что слушаю профессора.

Снаружи. У Грейсон Элит? Он никак не мог проникнуть за ворота. Никак. Охранники у нас – бывшие военные и ведут себя так, словно они все еще на фронте.

Я: ДОКАЖИ.

Внизу забегали три маленькие точки, затем загружается фото.

Мои губы мгновенно изгибаются в улыбке.

Бастиан, конечно же, не смог проникнуть внутрь. Он стоит у своей машины, припаркованной перед решетчатыми воротами эвакуационного выезда. Ворота – четыре метра в высоту, и через каждый метр стальной засов. Такие не откроешь с помощью дробовика. Есть калитка, но ключа к ней не подберешь. Как долго он там стоит? Охранники прочесывают территорию по кругу – примерно через девять минут они окажутся там.

БАСТИАН: ИДИ КО МНЕ, БОГАТАЯ ДЕВОЧКА.

Мои внутренности подпрыгивают. Я смотрю на часы. До конца урока осталось двенадцать минут. И четыре минуты до того, как охранники подойдут к нему, поинтересуются, что он тут делает, и тайно просканируют его тело с помощью сверхсекретного программного обеспечения. Все данные будут загружены, и в результате комп составит его досье до седьмого колена.

Прежде чем я осознаю, что делаю, я уже стою с сумкой в руке.