Искусник
Шрифт:
– Не понимаю, – я с любопытством оглядел Брута, отмечая, как рука с пистолетом медленно опускается. – Зачем тебе это все? Торжественные съезды, встречи на высшем уровне, приемы…
Проговаривая последнее слово, я посмотрел прямо в глаза Лиде. И девушка, будто скрученная тугой пружиной, поняла меня – локоток изо всех силы саданул олигаршонка по ребрам.
Грохнул выстрел, пуля просадила паркет – и я бросился на Брута. Щелкнул боек ТТ, озвучивая пустоту, а в следующее мгновенье мой кулак впечатался противнику в челюсть. Оттолкнув Лиду, «дядя Федор» зарычал, пробивая
Чувствуя осколки под спиной – даже мысль мелькнула: «Не порезаться бы!» – я перекатился, оказываясь сверху, и от души вмазал Бруту. Клекоча, пуская розовые слюни, вражина сам попытался ухватить меня «за яблочко» – я выгнул спину, запрокидывая голову. Лида стояла на коленях, суматошно елозя пальчиками по экрану мини-терминала.
«Тот самый пятый!» – мелькнуло у меня в голове, а в следующее мгновенье перед глазами полыхнула цветущая пустота. Удар в подбородок отправил меня в нокдаун – я «поплыл», вслепую колотя избитым правым кулаком.
– Всё! – воскликнула Лида.
Я заехал Бруту левым, и лишь теперь ощутил, как обмякло тело подо мною.
«Убил-таки?..»
Тяжело дыша, я выпрямил спину, слабо привечая девушку – Лида упала рядом на коленки, плакала и целовала меня, куда придется.
– Все, все… – бормотала она, всхлипывая.
Я тяжело поднялся, чувствуя, как Лида напрягла плечо, помогая мне встать.
Брут лежал передо мною, посучивая ножками, бессмысленно тараща глаза и пуская слюни. То, что обычно для младенца, в образе зрелого мужчины выглядело дико, отталкивающе. А до меня, наконец, стало доходить.
– Ты его… обратно?
– Обойдется! – нервно рассмеялась Лида, взмахивая «смартфоном». – Его гадская психоматрица наложилась какому-то кроманьонцу. Пусть теперь на мамонтов охотится! И я еще станции команду послала – на самоликвидацию. Ай! Жжется!
Мини-терминал полетел на пол, плавясь, разбрызгиваясь, испаряясь… Лишь странный едкий дух загулял по разгромленной комнате.
– Врублевского жаль, – пробормотал я, трудно свыкаясь с мыслью, что враг повержен. – Хороший дядька был.
– Может, личность еще восстановится…
– Может, – я подхватил карабин, вспомнив о брутовской «шобле». – Побудь здесь, ладно?
Девушка внезапно разревелась, и кинулась меня обнимать, причитая:
– Антоша… Антошечка…
Я стоял, принимая Лидины ласки, и напоминал себе того самого героя-одиночку: в правой – ствол, в левой – красотка…
– Всё кончилось, Тошечка… – всхлипывала девушка.
– Всё только начинается, – заворковал я и ляпнул: – Выходи за меня!
Там же, чуть позже
«Козлик» вывернул на МКАД и Еровшин, отстоявший себе переднее сиденье, морщил лоб, соображая, где именно съехал Пухначёв, куда подался?
– Товарищ майор! – с заднего сиденья просунулся шустрый радист, чьи модные лохмы обжимали наушники. – Из Садового сигнал: там стреляют!
– Далеко это? – вскинулся Роман Иванович.
– Да рядом почти.
– Поворот скоро, –
кивнул обстоятельный водитель.– Жми!
Движок «УАЗика» выдал всю мощность, и советский джип, подпрыгивая на выбоинах, чтобы соответствовать прозвищу, понесся по съезду, вписался в поворот, минуя фундаментальный забор складского хозяйства.
– Щас налево!
«Козлик» вынесся из тени сосен, сворачивая к домам.
– Тормозни! – Еровшин заметил мотоцикл с коляской и нервно расхаживавшего участкового. Видимо, блюститель ожидал усиленный наряд. Высунувшись из окна, майор крикнул: – Где стреляли?
Молодой милиционер мигом оживился, подбежал и затараторил адрес.
– Жди здесь, лейтенант, чтоб штатские под раздачу не попали!
– Есть!
– Гони!
У Романа Ивановича еще раз что-то екнуло, стоило ему заметить на стоянке серую «Ладу». Номер совпал.
«Та-ак… Не в пустой след!»
На искомой улице обнаружились сразу два транспортных средства – черная «Волга» и бледно-оранжевый «Москвич».
– Танцуем!
Еровшин, изображая выпившего, приблизился к черной машине, крутя в пальцах папиросу, и замычал просительно:
– Ог-ньку не найд-ца?
– Отвали, папаша! – нервно ответил парень в костюмчике.
В следующую секунду спецы от «Вия» схомутали всех троих и уложили мордой в зеленую травку. Только грубияну, не уважившему пожилого человека, не подфартило – его простецкое лицо сунули в коровью лепешку. Зато – свежайшую.
Еровшин приблизился к калитке. Водитель из группы «Вия» дернул рукой в предостерегающем жесте – и смял движение. Не штатский, чай.
Во дворе стояла тишина, хотя пороховым дымком попахивало изрядно. Окна дома и флигеля напротив изрешечены, стекла – мелкой россыпью.
Майор сделал шаг, сам себе напоминая огромного кота, и тут, скрипя осколками, на крыльцо вышел Антон. За ним показалась девушка, и мужчина древним жестом защиты прикрыл ее, тут же вздергивая ствол охотничьего карабина.
– Свои! – вскинул руки Еровшин.
– Роман Иваныч! – облегченно воскликнул Пухначёв.
Девушка тут же храбро выступила вперед.
– Это Врублевский меня похитил! – отчаянно заявила она. – Его «шестерки» на черной «Волге»! А сам он – шестерит на Подгорного! А я была приманкой для Антоши! Я не знаю, зачем Врублевский хотел убить Антона… Он сейчас там, – Лида мотнула растрепанными волосами в сторону дома. – Валяется!
– Живой? – прищурился Еровшин.
– Живой, но… Да вы сами гляньте!
Зрелище было отвратное.
– Вот что, – голос майора прибавил энергичности, – скоро здесь будет милиция. Из чего стрелял Врублевский? Из твоего «ТТ»?
– Все-то вы знаете… – проворчал Антон, кривя губы.
– По службе положено, – усмехнулся Еровшин. – А карабин чей?
– Мужа моего! – вставила Лида. – Бывшего.
– Карабину лучше исчезнуть, а «тэтэшник» пусть остается, как вещдок. Твои «пальчики» на гильзах есть?
Антон мотнул головой.
– Тогда уходим!
– А зачем вы мне помогаете? – прямо спросил художник, резво задергивая молнию на чехле «Тигра».