Искусственная ночь
Шрифт:
«Сколько им было лет? спросила Луна. В ее словах не было удивления, только горе.
«Джессике шесть, а Энди только что исполнилось четыре.»
— Такой совершенный возраст, — сказала Луна и закрыла глаза. «Сколько еще человек?»
— Пять со двора Тибальта, — медленно сказала я. «Девушка Квентина, Кэти, тоже пропала, но я не уверена, связано это или нет. Она смертна.»
Ответ Луны был горьким смехом. Покачав головой, она сказала: «О, нет. Она является доказательством. Без нее это все может быть чем-то другим. По крайней мере восемь за одну ночь, и еще две ночи? Сколько еще не обратились за помощью? Всегда
«Я понятия не имею, о чем ты говоришь», - сказал я. Однако, это не помешало ее словам расстроить меня.
О, ты узнаешь, достаточно скоро. Что-нибудь еще?»
«Средняя дочь Митча и Стейси, Карен. Ей одиннадцать. Она не пропала, но она не просыпается, что бы мы ни делали. Теперь она у Лили.»
«На данный момент этого достаточно.» Спайк снова загремел шипами. Луна посмотрела на него, нахмурив брови. «На самом деле? Ее внимание вернулось ко мне. — Во сколько она приехала?»
Каким — то образом я поняла, о какой «она» Луна говорила. «Немного перед рассветом.»
«Кто?» — спросил Сильвестр.
Я вздохнула, глядя на свой частично съеденный пирог. «Моя Добыча.»
Среди нас троих воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев на ветру. Даже Спайк перестал шуметь. Когда тишина стала невыносимой, я подняла голову и обнаружила, что смотрю Сильвестру в глаза.
«Правда?» — спросил он опасно мягким голосом.
— Правда, — сглотнув, сказала я. Выдавила улыбку, добавляя «Она сказала, что ее зовут Мэй.»
— Октобер…
" Ей получилось приехать, когда он забирал детей с их кроватей, как фермер, берущий яблоки с его дерева», — сказала Луна. Сильвестр повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Она встретила его взгляд не дрогнув. Выражение ее лица было более чем серьезным — оно было грустным, испуганным и уязвленным одновременно. «Он едет, Сильвестр. Он едет, и она обязательно последует за ним».
«Амандин—"
«Здесь нет», тихо сказала Луна. «Не было здесь. Не появится здесь снова в ближайшее время. Эти корни упали на мелководье, и ты это знаешь. Теперь ты уберешь его от наших ворот и позволишь мне рассказать ей, что ей нужно знать?
Выражение лица Сильвестра ожесточилось. Взгляд, который он устремил на Луну, был холоднее, чем любой, который я видела. Встав, он подошел ко мне, поднял меня на ноги и обнял, достаточно сильно, чтобы я не заметила, что он дрожит. Отпустив меня и, не говоря ни слова, направился по садовой дорожке. Не оглядываясь назад.
Я смотрела ему в след, когда я почувствовала, как Луна положила мне руку на плечо и повернулась, чтобы увидеть, как она стоит рядом со мной. «Он должен предупредить Совет. Это его долг и его привилегия, потому что… из-за того, кто он. Голос ее дрогнул. «Мне надо поговорить с тобой. Наедине.»
Я больше не могла этого выносить: вопрос вырвался из меня, рожденный страхом и разочарованием. «Зубы Оберона, Луна, что происходит?»
«Ты виделась с Лили.» Это не было вопросом. «Она сказала тебе спросить Луну.»
«Спайк говорил тебе, какого цвета мои трусы сегодня?» — нахмурилась — «Я понятия не имею, о чем она говорит.»
Луна не ответила. Она просто посмотрела на меня.
«О, черт. «Спросите Луну. Было несколько способов интерпретировать это, и самый очевидный — тот, о котором я должна была подумать в первую очередь, — это спросить
Луну. Она была единственной Луной, которая могла отвечать на вопросы. «Что происходит, Луна? Что ты подразумеваешь под «Он едет»?»Она вздохнула. «Тоби, если я скажу, что бросать ему вызов бесполезно, что ты ничего не изменишь и только даруешь знак, который ты видела сегодня утром, власть над тобой… если я скажу, что ты можешь спасти свою жизнь и свое сердце, уйдя от этого, будет ли это иметь значение?»
Часть меня — большая часть меня — хотела сказать: «Да, это будет иметь значение; пожалуйста, скажи мне остаться здесь. Если ты скажешь мне, я останусь.» Я не хотела туда ехать. Я не герой, никогда им не была. Просто делаю то, что должно быть сделано.
Но когда ты делаешь все это, разве это не определение героизма?
— Нет, — сказал я. — Это не так.
Смирившимся, но не удивленным голосом, она сказала: «Его зовут Слепой Майкл.»
«Слепой Майкл? Я нахмурилась. «Но это не имеет смысла. Он и его Охота будут преследовать тебя, только если ты отправишься в Беркли Хиллс в полнолуние. Они—"
Она посмотрела на меня. Я остановилась, закусив губу. Через мгновение она продолжила " " его зовут слепой Майкл. Его мать была Мэйв, а отец-Оберон. Его владения когда-то были шире, но теперь мы все не те, кем мы были раньше. Ее улыбка была недолгой и горькой, исчезнув в одно мгновение.
«Он Изначальный?»
«Да». Она кивнула. «Он видел как рождаются рассы Фейри твоя и моя».
«Какое он имеет к этому отношение?»
«Ты когда-нибудь задумывалась, где он берет участников своей Охоты?»
— Что? — этот вопрос, никогда не приходил мне в голову. Слепой Майкл и его Охота были как часть пейзажа, как деревья или скалы. Им не нужно было никуда приезжать.
Ее голос был спокойным и размеренным, когда она продолжала, как будто она читала что-то, что она запомнила много лет назад, что-то болезненное.
«Он ездит на них, тяжесть. Ночь за ночью через самые темные части летних земель, где все еще есть монстры, и старая магия — он приносит с собой безумие. Он ездит на них, и есть жертвы. Всегда есть жертвы. Как думаешь, где он находит своих всадников? Кто бы охотно поклонился такой судьбе?»
Я смотрел на нее, стараясь не обращать внимания на тянущее чувство в животе. Это было нелегко сделать, я не настолько глупа. Проклятие. «Никто.»
— Никого, — согласилась она. Ее глаза были слишком яркими, но она не плакала. Еще. «А когда желающих всадников нет, то и нежелания будет достаточно.»
— Дети.
«Утвердительный ответ. Раз в столетие. Дети фейри-его охотники; человеческие дети-их кони. Никакие замки не удержат его. Никакая дверь не может преградить ему путь. Он слишком стар и силен, и он следует законам феи слишком строго, чтобы быть пойманным таким образом.»
Я покачала головой, чтобы избавиться от растущего ужаса, и спросила «Что он с ними делает?»
«Что?» — она подняла голову. — он крадет их связывает. Дети фейри ездят верхом, поэтому они растут сильными и свирепыми; человеческие дети ездят, поэтому они изучают парнокопытных и сдержанность. Они действительно изменяются. Остерегайся слепых детей Майкла, Тоби — остерегайся всех его детей, какими бы честными или благородными они ни казались. Я не могу остановить тебя от попыток. Герои никогда не слушают. Вот почему они-герои.»