Искусство обмана. Популярная энциклопедия
Шрифт:
«Изобретение» Вассберга вызвало в Холменкол-лене буквально шок. В правилах на сей счет ничего не сказано, так что как признать, так и отвергнуть чудо-ленту оснований не было.
Особую остроту спорту придает умение обмануть противника, озадачить его и сбить с толку в спортивных единоборствах, где морально-волевые усилия дополняются предельной мобилизацией физических сил. К таким видам в первую очередь относятся борьба, бокс и фехтование. Казалось бы, в боксе должен побеждать в первую очередь тот, кто обладает сильным ударом, хорошей техникой, выносливостью и скоростью. Но зачастую побеждает не самый сильный, а самый ловкий и хитрый. Тот, кто сумеет навязать изначально более сильному противнику свой рисунок боя, при котором максимально проявятся те его, пусть и незначительные, преимущества перед соперником, благодаря которым он сможет победить.
Вот
«Схватились в центре ринга. Примерно так я и представлял себе начало этой схватки. Тут чисто психологический момент. Матсон решил сразу бросить в бой все свои силы. Он вынослив — сил можно не экономить. Он техничен и быстр — значит, можно вести темповый бой. Решил заставить меня отступить, потом — преследовать, не дать собраться, сосредоточиться, принять контрмеры.
План противника был ясен. Но не думаю, чтобы Матсону был ясен мой план. Напрасно он не позаботился представить себе возможные контрдействия противника, понадеялся непрестанным напором выиграть бой. Действие ударов зависит не от количества их, а прежде всего от качества: от точности попадания в намеченную цель. Сохранение ясности рассудка в темповом бою, умение наблюдать, мгновенно принимать и выполнять решения — от этого во многом зависит успех боя.
Темп, предложенный Матсоном, я принял с охотой. Но отчетливо видел каждый еще зарождающийся его удар. Подставляя под удары перчатки и плечи, уходя уклонами и нырками, я успевал наносить, в свою очередь, удары — редкие, но более точные и тяжелые.
Матсон, мне кажется, стал терять самообладание, не успевал понять, почему я не отступаю под градом его ударов, почему он не попадает в цель, почему в конце концов его противник все время оказывается то слева, то справа от него, но неизменно в центре ринга, все на той же ближней дистанции, выгодной Королеву, но невыгодной Матсону при его более высоком росте?
Минута растерянности стоила Матсону проигрыша. В тот момент, когда он, очевидно, пытаясь понять обстановку, хотел сделать шаг назад, я успел на миг выйти из боя и «достать» раскрытую голову противника сильным точным ударом в челюсть.
Матсон упал. В самом центре ринга. Там, где у нас завязался бой. Стою в углу, слушаю счет судьи.
— …Десять! Аут! — возглашает судья. Спешу помочь противнику. Весь матч продолжался меньше минуты».
Вообще спортивные единоборства более всего близки к военному искусству, откуда они, собственно говоря, и произошли. В пособиях по восточным боевым искусствам подчеркивается, что более слабый в физическом отношении человек вполне может выиграть бой у физически более мощного противника только за счет применения хитростей и обмана.
В качестве основных принципов ведения боя с превосходящим по силе противником китайские мастера рекомендуют оставаться на дальней дистанции, не позволяя сопернику приблизиться для нанесения полноценного удара; пытаться вывести противника из равновесия подсечками, подножками и подкатами; любой ценой стараться выйти противнику за спину, чтобы нанести решающий удар сзади; чаще использовать обманные движения и финты, в том числе провоцирующие соперника на неподготовленные атаки, от которых можно уклониться с нанесением ответного контрудара; использовать в боевой обстановке любые подручные предметы, чтобы нейтрализовать силу противника, и так далее.
Основатель дзюдо, знаменитый японский мастер Кано Дзигоро положил в основу своей системы борьбы не силу или противопоставление ей, а стратегию видимых уступок, при которой сила и мощь противника обращались ему во вред. Он говорил, что сам термин «дзюдо» означает путь мягкости, податливости и умения уступать во имя конечной победы.
В своих трудах он писал:
«Допустим, сила стоящего передо мной человека равна 10 единицам, а моя сила меньше и равна всего 7 единицам. Итак, если противник толкнет меня изо всех сил, я непременно упаду или отшатнусь даже в том случае, если напрягу для сопротивления все свои силы… Но если бы я, наоборот, уступил его силе, отодвинувшись ровно настолько, насколько он меня толкнул, заботясь одновременно о том, чтобы сохранить равновесие, противник, естественно, качнется вперед и сам потеряет равновесие.
В этом новом положении он может стать настолько слаб, что сила его на данный момент составит только 3 единицы вместо нормальных 10. Между тем я, удерживая равновесие, сохраняю свои 7 единиц силы, а значит, вдвое сильнее его и могу нанести ему поражение».
Момент спортивного поединка. Справа — Лукас, слева — автор книги, 1985 г.
По сути дела такая тактика борьбы, позволившая в конце XIX века Кано Дзигоро бесповоротно победить другие направления японских
единоборств, является методом обмана противника, при котором внешняя демонстрация слабости маскирует внутреннюю силу.Как писал еще в XVII в. Бальтасар Грасиан:
«…Не можешь надеть шкуру львиную — носи лисью. Вовремя уступить — победить. Кто своего достиг, того не осудят. Не хватает силы — действуй умом, таким путем или этаким: большаком доблести или тропинкой хитроумия. Ловкость свершила больше, нежели сила; чаще мудрые побеждали могучих, нежели наоборот».
И пусть его слова относились не к спорту, а к политике, сила, заключенная в них, не уменьшилась.
Цзи Цзяньчен — эксперт по прикладному варианту китайского ушу «дуаньда» — пишет в своем руководстве: «В схватке необходимо применять демонстративные ложные атаки, обманные движения, чтобы ввести противника в заблуждение. Сделав легкое движение рукой, ударить ногой, защищаясь слева, ударить справа, уклоняясь вправо, атаковать левой ногой, совершая вперемежку ложные и реальные движения, заставить противника растеряться и создать тем самым условия для контратаки».
В свое время мне довелось встречаться с доминиканцем Луисом, призером Панамериканских игр по тэквандо. Он приезжал в наш город для проведения показательных выступлений по приглашению моего друга Вячеслава Султанова. Встреча с Луисом произвела на меня потрясающее впечатление. Бой был учебным и длился несколько минут — слишком велико было различие в уровне нашей подготовки (полагаю, что в реальности я не продержался бы против него и двадцати секунд). С его стороны шел непрерывный, все убыстряющийся поток обманных движений, который завершался мощной атакой. Самое неприятное было в том, что я не мог угадать, какие из ударов отвлекающие, а какой будет реальным. Темп ударов все время возрастал, что заставляло меня применять блоки и защитные приемы. В тот момент, когда я не выдерживал предложенного темпа и уже не успевал отреагировать на очередную ложную атаку, проводился реальный «пробивающий» удар. Затем все начиналось сначала…
Обман рекомендуется применять не только в технике, но и в тактике спортивного или реального поединка. Цзи Цзяньчен пишет, что «если вы подверглись нападению человека сильного, напористого и хладнокровного, да к тому же держащегося с превосходством, притворитесь неуклюжим и неловким, испуганным. Это нужно для того, чтобы противник проникся шапкозакидательским настроением и потерял бдительность. Затем, улучив благоприятный момент, внезапно атакуйте противника по его болевым точкам».
Возвращаясь вновь к урокам Луиса, я вспоминаю, как он учил нас:
«В реальном бою прежде всего определите относительную силу ваших противников. Если враг слабее вас, то открыто демонстрируйте свое превосходство, стараясь воздействовать на его психику и подавить его волю к победе. Если же он сильнее, то до поры до времени притворитесь слабым и хилым, чтобы он расслабился и потерял осторожность, и только после этого переходите к решающей атаке».
Особо изощренный интеллектуальный обман встречается в шахматах, где для него даже придумали особое название: «комбинационный стиль игры». Суть его состоит в том, чтобы обманными действиями, часто жертвуя пешки или фигуры, спровоцировать противника на определенные ответные ходы, которые впоследствии должны неминуемо привести его к поражению. Поэтому шахматисты никогда не спешат взять предлагаемую им жертву, а вполне закономерно полагают, что за таким «подарком» вскоре последует весьма неприятное для них продолжение. Вот почему, пожертвовав по неопытности ферзя, Остап Бендер привел в ужас васюковского любителя шахмат.
Часто хитрость в шахматах состоит уже в том, чтобы принудить противника разыгрывать незнакомый ему вариант партии, так как при дефиците времени и имеющейся информации шахматист, как правило, делает гораздо больше ошибок. Именно так молодой Михаил Ботвинник обыграл чемпиона Чехословакии Флора. Вот как описывает этот матч Кирилл Левин в книге «Михаил Ботвинник»:
«Шахматисту Ботвиннику было всего 22 года, когда он принял вызов чемпиона Чехословакии Флора. Прежде чем встретиться с Флором за шахматной доской, Ботвинник проанализировал все 110 партий Флора, бывших в его распоряжении. Ботвинник обнаружил, что начало партий его будущего противника довольно однообразно: ферзевый гамбит и английское начало — для белых, принятый ферзевый гамбит, защита Каро-Канн и изредка вариант Рубинштейна во французской партии для черных — вот что играл Флор с удивительным постоянством. Но зато эти начала он изучил в совершенстве и виртуозно пользовался ими.
«Значит, — решил Ботвинник, — не надо давать Флору играть его излюбленные начала.
Черными надо ориентироваться на защиту Нимцовича, на голландскую партию и защиту Грюнфельда. В двух партиях применить английское начало, которое Флор любил играть только белыми, стало быть, черными он будет неуверенно разыгрывать его».
И последний, может быть, наиболее важный вывод, который Ботвинник сделал, изучая своего будущего противника, — это психологическая неустойчивость Флора. Флор не сумел энергичной игрой удержать преимущество в одно очко, которое у него было в матче с Эйве, а после неудачного турнира в Бледе не мог взять себя в руки на протяжении нескольких туров.