Искусство умирать

Она стояла у подножия боевого крейсера, точно такого, какой улетел к Земле несколько дней назад. Значит, таких кораблей два. Или три. Или тридцать три. И все они нацелены на Землю. Если Земные службы успеют растрелять один, то пройдет другой. Не второй, так третий. Она трижды выстрелила в две прозрачные фигуры, которые подбирались сзади: первый раз посредине, ранив обоих, второй и третий раз в каждую фигуру в отдельности. Ну, сволочи, держитесь!

– Лифт! – скомандовала она.

Лифт спустился с третьего яруса (судя по звуку) и раскрыл решетчатые двери.

– Вверх!

Лифт стал подниматься и примерно на шестом ярусе туман исчез, будто отрезанный ножом – туман одеялом лежал на море и пытался взобраться на прибрежные холмы, но воздух над гористым берегом был чист и прозрачен, немного с зеленью, как натуральное литое стекло. Туман был как облако, упавшее на море.

Вон там виднеется лес, а за лесным перевалом должна быть Хлопушка. С другой стороны – просторная бухта, а еще дальше – снежные горы. И очень холодно – я не удивлюсь, если пойдет снег. Черная снеговая туча пересекала небо с юга на северо-восток. Черное с голубым. Красиво.

– На третий ярус к шлюзу!

Лифт подвез ее на третий ярус и остановился. Шлюз был открыт. Заметно, что здесь в разгаре работа. Почему они оставили открытый шлюз?

Кто-то быстро и негромко застучал внутри. Приглашают войти. Стук повторился, теперь он был дальше и левее. Конечно, заманивают. Она шагнула и пошла по коридору, не оборачиваясь. Она ясно слышала, как задвинулся шлюз за ее спиной.

Информация:

Когда человек смотрит вниз с высоты, ему хочется прыгнуть. Когда человек впервые берет оружие, ему хочется выстрелить. Когда человек прижимается лбом к оконному стеклу, ему хочется выдавить лбом стекло (проверь, если сомневаешься).

Когда человек попадает в человеческую стаю ему хочется либо слиться с ней и жить по ее законам, либо стать вожаком и продиктовать свои законы. В человеке слишком много бесполезных и опасных желаний. С ними нужно бороться и их можно победить.

Когда мораль, религия, литература и длительное обучение исчезли с лица земли, политики (а в то время еще водились политики) пришли в отчаяние: человеческие массы вышли из под контроля. Никакие репрессии или юридические трюки не могли сдержать рост преступности. Каждый считал, что имеет право на все и делал все, надеясь, что не попадется. Средний уровень интеллекта, специальных способностей, воли и прочего стремительно покотился к нулевому. Человечество сделало очередной шаг по пути к полному вырождению – очередной шаг по пути вымерших жителей планеты Бэта. Но, к счастью, в дело вмешались медики.

Точнее, генные конструкторы. Еще до своего рождения каждый ребенок стал программироваться. Программироваться на выполнение закона, на выполнение приказа, на непричинение зла ближнему и на все что угодно другое. Для этого достаточно было ввести в хромосому зародыша последовательность из нескольких сотен атомов, всего лишь. Программировать мозг человека оказалось не сложнее, чем элетронный мозг. Конечно, программирование было делом добровольным. Но при рождении каждый ребенок получал паспорт, в котором были записанны все его программы и то, как эти программы включить. Обычно мозг программировался всего лишь на несколько процентов, поэтому программы почти не стесняли свободы воли.

В зависимости от своих программ ребенок проходил быстрое обучение и рано или поздно достигал определенного положения в обществе. Именно определенного – это положение было определено еще до его рождения. Тот, кто программировался на выполнение закона, становился юристом; тот, кто программмировался на выполение приказа, становился военным; тот, кто программировался на непричинение зла, работал с людьми. Тот, кто был запрограммирован меньше других, обычно не достигал ничего.

В боевые космические группы набирались только те, кто был запрограммирован на выполнение долга. Джулия вошла в шлюз, потому что это было ее долгом.

Третий ярус крейсера был заполнен туманом. На тускло блестящих металлических частях виднелся бархат мелкой росы. Джулия провела рукой по поручню и стряхнула капли с пальцев. Невидимок поблизости не было. Они боялись быть увиденными в этом плотном тумане. Или просто боялись смелого человека.

Трусы.

Красный автопогрузчик разогнул коленчатую спину и лязгнул захватами, как челюстями. Джулия перепрыгнула через ящик и успела уклониться от металлических захватов – такие штуки могут проткнуть тебя насквозь или раздавить как насекомое; сама выбирай, что больше нравится. Погрузчик имел шесть колес и мог двигаться только по ровному полу; ящики ему мешали. К счастью, ящиков здесь много и они тяжелые. Погрузчик снова протянул свою лапу, но не достал.

Поколебавшись, пошел в объезд. Джулия не стала его ждать, снова перепрыгнула через ящик и спряталась в боковом коридоре. Погрузчик влетел в коридор и проскочил ее; она поднялась с колена и расстреляла сзади всю гидравлику. Чисто и уверенно, как на стенде. Желтая жидкость была вязкой, как кровь. Погрузчик подергался, истекая, и стал биться колесами в стены – целой осталась только платформа с колесами.

– Замри! – приказала она.

Погрузчик остановился, но двигатель продолжал урчать.

– Пошел отсюда!

Она спустилась на оружейную палубу и прошла в арсенал. Это было самым опасным. Если хотя бы одна из боевых машин окажется здесь, то… Это тебе не автопогрузчик. Аннигилятора она не нашла, зато было другое взрывное устройство, почти равное по мощности, но не такое удобное. Если устроить взрыв, то крейсер, конечно, не разлетится на куски, зато станет полностью небоеспособен. Небольшая танкетка протарахтела вдали; Джулия упала в щель между ящиками и стала смотреть в просвет. Танкетка остановилась, поводила стволами, как будто принюхиваясь, поехала дальше.

Потом Джулия прошла в переговорный отсек, разделавшись по пути с несколькими автоматическими дверями и возможно, пристрелив одного невидимку. Не было времени проверять.

Вначале она собиралась вызвать Хлопушку, затем передумала.

– Алло, восемьсот первый!

Восемьсот первым был был тот крейсер, на котором оставалась Евгения, если она до сих пор жива. С Евгенией она познакомилась и подружилась в спортклубе и очень гордилась тогда этой дружбой: Евгния была чемпионкой, а Джулия оказалась амбициозной бездарью. Но это не помешало их отношениям. За прошедшие с того времени годы они встречались только дважды и третий раз сейчас, в экспедиции. Их дружба не была основана ни на чем: ни на общих интересах, ни на общих знакомых, ни на родстве душ. Но все равно это была настоящая, хоть и неяркая, дружба.

– Алло, восемьсот первый!

Вначале зажегся огонек связи по надпространственному лучу, потом в воздухе повисло стереоизображение: Евгения была в таком же белом платье, в каком она приснилась вчера.

– Привет, – сказала Джулия, – как дела? (почему-то она вдруг не знала о чем говорить; она собралась и продолжила) Ты все еще очень счастлива? У тебя усталое лицо.

Евгения обернулась:

– Здравствуй.

Она говорила медленно, оттягивая окончания слов. Похоже, что ее слегка повредили во время операции.