Искусство умирать

Жертва медленно открыла и закрыла пасть; пар из пасти не выходил.

Человек-кузнечик отгрыз две передние лапы одному и, на всякий случай, куснул двоих оставшихся, а потом поскакал дальше. Иногда его лапы попадали в снег и оставляли следы. Он уже не чувствовал кончиков задних лап. Он вышел из лесу и увидел море. Море было закрыто плотным белым туманом. Белое означает смерть. Невдалеке стояла башня, в которой прилетели люди. Внутри этой башни тепло и уютно, человек-кузнечик хорошо знал об этом. Обычно у башни был светящийся колпак, к которому кузнечики не приближались, но сегдня колпака нет.

Сегодня в башне было большое отверстие, из которого выползал страшный металлический жук. Жук выполз, но отверстие пока оставалось открытым.

Человек-кузнечик понял, что это его последний шанс.

Внутри было много механизмов, большинство из которых человек-кузнечик знал.

Знал он и то, что бояться их не нужно, пока кто-то из людей не начнет отдавать приказы. Он спрятался за грудой коробок и стал ждать пока люди уйдут. Люди разговаривали.

– Уже пятеро погибли, – сказал Морт, – кажется, нас собираются спокойно уничтожить по одному. Ты слышал, что сказал этот болван?

– Гессе – не болван, – ответил Икемура, – а его теория интересна. Но любую теорию нужно доказать.

– Ладно, он не болван, пускай, я это признаю. Но его идея слишком бредовая.

– У тебя есть лучшая?

– Нет.

– Тогда че ты выступаешь?

– Не надо так со мной говорить!

– Злишься? Я говорю с кем хочу и как хочу. И если я захочу, то любые мои слова ты проглотишь с выражением удовольствия на мордочке.

Морт промолчал вместо ответа.

– Докажи, что ты мужчина, – сказал Икемура, – если ты не веришь в это, то обругай Бэту при всех. Не сможешь? Нет, ты не сможешь.

– Пошли, – сказал Морт и покраснел.

И люди ушли. За коробками было тепло и человек-кузнечик почувствовал себя совсем здоровым. Он разорвал несколько коробок, вытащил зубами и руками разный хлам и соорудил себе гнездо. Теперь еще лучше. А корма на корабле хватит. Только нужно хватать людей аккуратно и по одному, чтобы они не догадались. И сьедать их нужно целиком, не оставляя пятен и кусков костей. Человек-кузнечик прикинул, сможет ли он съесть целого человека за один раз. Если постараться, то сможет.

После такого обеда можно будет и поголодать несколько дней. Он совсем успокоился и уснул в своем гнездышке. На охоту он пойдет ночью, ночью охотиться привычнее.

Человек-кузнечик знал устройство космического корабля и не боялся заблудиться.

Восемь человек собрались в центральном зале. Трое ушли на Зонтике искать место для постройки постоянного жилища. После осмотра всех систем было ясно, что Хлопушка больше не взлетит, а жить в тесноте было вовсе не обязательно. Все еще прекрасный пустой город медленно разрушался в долине – как разрушается любая вещь, вдруг оказавшаяся ненужной. Восемь человек собрались в центральном зале.

– Ты хотел нам что-то сообщить? – спросил Орвелл.

– Не я, а Морт. Посмотрите, он выглядит как именинник.

Морт смутился и покраснел.

– Я не верю тому, что рассказел Гессе, – заявил он.

(Справка: Вернувшись, Гессе рассказал только о фактах и умолчал о своих предположениях. Он уже почти знал решение, когда засыпал. Во сне мозг продолжал работать и, проснувшись, Гессе увидел истину совершенно ясно. То есть, увидел то, что он счел истиной. Тогда он сообщил всем, что планета Бэта не мертвая громада материи, а живой организм; сообщил, что Бэта имеет интеллект, достаточный, чтобы понять просьбу – он рассказал о своем спасении из бездны – сообщил, что Бэта добра и понятлива при хорошем к ней отношении, а следовательно, может оказаться жестокой и и своенравной, если к ней относятся плохо. Сообщил о том, что Бэта, которую не могла серьезно повредить человеческая деятельность, не стала бы уничтожать людей только потому, что они начали бурить скважины и строить острова. Сообщил, что Бэта, тонко и сильно и верно чувствующая человеческое слово, обязательно должна быть чувствительна и к оскорблениям. Проверка последних слов, сказанных Коре, Батом и невидимкой-автром дневника (дневник Евгения успела переслать) показало, что последними их словами перед тем, как заболеть были грязные проклятия в адрес Бэты. Вывод был очевиден. Человек оскорбляет Бэту и сразу же заболевает тем, что уже привычно называют вирусом Швассмана.)

– Ну и что же? – спросил Орвелл. – Можешь не верить. Это всего лишь гипотеза. Должна же быть какая-то идея?

– Слова – это только звуки, колебания воздушных слоев, – продолжал Морт. – Люди здесь столько всего натворили! И мы могли бы разрезать Бэту реликтовым мечом! Но она ничего не делала, никому! А какие-то сочетания звуков вдруг вывели ее из себя! Я не могу этому верить! Можете меня называть как угодно, любыми словами, я не обижусь и не стану убивать направо и налево!

– Ты…………………………………………………………….

…………………………………………………………, – длинно и со вкусом выразился Икемура, – ты большой………………….! Приятно все же сказать то, что думаешь!………… поганый!

Морт покраснел еще больше, но ничего не сказал.

– Ты не хочешь ответить?

– Нет.

– Тогда я тебе кое-что расскажу, – сказал Орвелл. – Я с детства мечтал о космосе, о дальнем космосе. Сейчас я счастлив, потому что моя мечта исполнилась. Я мечтал об этом с детства, но не всю свою сознательную жизнь.

Примерно до восьми лет я мечтал стать футболистом. В моей программе был этот пункт, да. Я был запрограммирован на то, чтобы мечтать о самом подходящем для себя деле. В восемь лет я не думал ни о чем, кроме футбола. Футбол один из самых безопасных видов спорта на Земле и один из самых денежных. Сейчас мне сорок два, если бы не одна случайность, я бы сейчас жил припеваючи где-нибудь на райском земном островке, а не сидел бы здесь. Меня протестировали и оказалось, что из меня выйдет один из самых лучших игроков начала столетия. Меня пригласили в дорогой клуб и согласились бесплатно тренировать. Я еще ни разу не ударил по настоящему мячу на настоящем поле, а мой отец уже имел в кармане несколько подписанных контрактов. Я помню день, когда я тренировался впервые.

Это была одна из трех тренировок, всего лишь трех за всю жизнь. Я вышел на поле и с первых же минут понял, что игроки разговаривают между собой исключительно матом. Точно так же они разговаривали и со мной. После первой тренировки я плакал. Я не мог понять, что хорошего может быть в том, чтобы восемь часов подряд выслушивать наигрязнейшие оскорбления в свой адрес и восемь часов подряд упражняться самому в оскорблении товарищей. Это было то же самое, что пить помои или чистить зубы водой из унитаза. Правда, остальные пили помои с удовольствием и даже не замечали этой уникальной вони. Но после третьей тренировки я не смог выйти на поле.

– Простите, капитан, – сказал Морт, – но еще на Земле все говорили, что вы немного, как бы это сказать…

– Если бы я был ненормальным, я бы не сидел в этом кресле. Вот так. И я никого и никогда не оскорблял, даже если человек этого заслуживал. И я никогда не позволял оскорблять себя. Поэтому выбирай слова. И я считаю, что Гессе предложил нам правильную идею. На месте Бэты я бы вначале терпел, а потом не выдержал и сорвался. Я бы уничтожил людей. Они хуже всякого вируса.

Морт сел. Было заметно, что он собирается отказаться от своего намерения.

Икемура снова вмешался в разговор.

– Мы вас понимаем, капитан, вы росли в черезчур культурной семье. Все, что слишком – вредно. Даже если это слишком много культуры. Над вами действительно подсмеивались на Земле, но и уважали в то же время. Не нужно обижаться. Морт хотел сказать совсем не то. Он хотел предложить эксперимент. Не правда ли?

Морт снова встал и сделал два шага вперед. Было заметно, что он на что-то решился. Он вообще был прозрачен как стеклышко.