Испания от античности к Средневековью
Шрифт:
Арианские короли в принципе были веротерпимы. Это объясняется не их хорошим характером и не сохранением дохристианских античных традиций, а трезвым учетом сложившихся обстоятельств: нельзя было не быть веротерпимым в государстве, основное население которого принадлежало к другой конфессии, чем король и его непосредственное окружение. Те или иные акты, направленные против католиков, были вызваны чисто политическими причинами. Единственная серьезная попытка сделать арианство государственной религией и связанная с этими целенаправленная антикатолическая деятельность, предпринятая Леувигильдом, потерпела полную неудачу. Совсем иным было положение католических королей. Между ними и основной массой их подданных не было религиозной розни. Это привело и к изменению религиозной политики королей. Государь в это время рассматривался не только как светский владыка, но и как защитник и проводник истиной веры, и в качестве его основной цели рассматривалось укрепление религии и преследование инаковерующих. В первую очередь это относилось к евреям.
Когда евреи появились в Испании, сказать трудно, но несомненно, что это произошло еще в римские времена{670}. В Вестготском королевстве они селились в относительно крупных городах, включая Толедо{671}, а также во многих городах Бетики, в том числе и не особенно крупных{672}. Недаром в еврейской среде возникла легенда об их появлении
Сисебут сменил на вестготском троне Гундемара в 612 г. Его правление (612—620 гг.) было временем укрепления испано-вестготского королевства. Одним из столпов этого королевства являлось католическое духовенство. Сисебут не собирал на соборы епископов всей страны, возможно, видя в этом институте определенное ограничение своей власти [108] , но в целом его внутренняя политика полностью соответствовала взглядам испанской церкви. Важнейшим ее аспектом стало гонение против евреев. Уже вскоре после вступления на престол Сисебут возобновил, по-видимому, не соблюдавшийся закон о недопустимости для евреев иметь христианских рабов и потребовал освобождения всех их независимо от срока приобретения до 1 июля 612 г., причем освобождены они должны были без всяких условий, но зато с определенным имуществом, которое каждому рабу был обязан представить бывший господин. В то время обычно вольноотпущенник оставался под патроцинием бывшего хозяина, бывший раб еврея делался полноценным членом общества [109] . В случае отказа еврея тем или иным способом освободить раба-христианина конфисковывалось его имущество, переходящее в королевскую казну. В тоже время еврей, переходивший в христианство, освобождался от этих ограничений. Сурово, вплоть до смертной казни, карался переход в иудаизм (Leg. Vis. XII, 2, 13-14). А позже он сделал еще более решительный шаг: все евреи, отказавшиеся креститься, должны были покинуть его государство, и всем подданным под страхом сурового наказания запрещалось давать им убежище и оказывать какую-либо помощь {676} . Значительная часть евреев, отказавшаяся отречься от веры предков, уехала из Испании и Септимании. Чрезмерная жесткость действий Сисебута вызвала даже неодобрение Исидора Севильского (Hist. 60), в целом поддерживавшего деятельность этого короля и признававшего действенность всякого крещения, независимо от его добровольности или насильственности {677} .
108
При нем было созвано только два провинциальных собора в Эгаре и Гиспалисе (Orlandis J. Epoca visigoda. P. 279).
109
Использован термин civis Romanus — полноправный римский гражданин.
Положение вестготских королей было противоречиво. Их власть была довольно велика, они опирались на созданную aula regia, их, как правило, активно поддерживала католическая церковь. Но в то же время монархия оставалась избирательной, и это ставило короля в известную зависимость от готской знати, ибо испано-римские аристократы в выборах короля не участвовали, что, конечно же, сужало базу королевской власти. В то же время изменяется суть этой власти. Король уже не является в первую очередь военным вождем. Более того, все чаще сам король в это время уже не выступает непосредственно в поход во главе армии, а поручает командование своим герцогам. Одним из таких герцогов был Рихила, разгромивший астуров, отпавших от вестготов [110] . В какое-то время астуры оказались под властью франков и даже платили им дань, но теперь вестготы вернули себе господство над этой областью (Fred. IV, ЗЗ) [111] . Другим герцогом был Свинтила. Именно он разгромил рунконов и удачно воевал с византийцами. Византийский вопрос по-прежнему был не решен, и общность веры не мешала вестготским королям стремиться окончательно вытеснить византийцев из Испании. Сисебут пытался создать антивизантийскую коалицию, вступив в переговоры с лангобардским королем Агиульфом, которого к тому же еще уговаривал принять католицизм (Epist. Wis. VIM). Никаких последствий послание вестготского короля не имело, может быть, именно из-за связи политики и религии. Но это не помешало Сисебуту активизировать военные действия на Пиренейском полуострове. Сисебут дважды воевал с империей и довольно удачно, армия во главе с Свинтилой захватила ряд византийских крепостей (Isid. Hist. 61). Натиск вестготов был столь силен, что правитель византийской провинции был вынужден просить мира (Epist. Wis. II—VI). Мир заключен не был, и в конце концов вестготы захватили Картагену и ряд других городов, включая Малаку, но полностью вытеснить византийцев так и не смогли, и в их руках еще остались некоторые анклавы на юге Пиренейского полуострова.
110
Это были те же кантабры, которые теперь все чаще называются астурами: Barbero А., Vigil M. Sobre los origenes sociales… P. 88—89.
111
Неизвестно, когда и в каких обстоятельствах герцог Францинон подчинил астуров-кантабров и заставил их платить дань франкскому королю. Псевдо-Фредегар пишет, что горцы уже давно (multo tempore) платили дань франкам. Возможно, подчинение Кантабрии франкам было связано с политической нестабильностью, наступившей после смерти Реккареда.
Успехи во внешней и внутренней политике, тесный союз с церковью позволили Сисебуту настолько укрепить свою власть, что он сумел без труда передать трон своему сыну Реккареду II. Однако на следующий год Реккаред умер, и на вестготский престол был возведен прославленный своими победами Свинтила [112] .
Блестящие
успехи Сисебута оказались на поверку не столь уж прочными. Крушение династической идеи в результате ранней смерти Реккареда —доказательство этого. Не добился полностью желаемого король и во внешней политике. Север Испании, населенный васконами, снова практически ускользнул из-под контроля вестготских королей. И Свинтила в начале своего правления был вынужден заняться васконами, вторгнувшимися в Тарраконскую Испанию. Те были вынуждены подчиниться, и в завоеванных землях Свинтила основал новый город — Олонгик, ставший важным центром контроля за беспокойным Севером {678} . [113] Свинтила как бы шел по стопам Леувигильда, отклоняясь от его политики только в религиозном вопросе, ибо был убежденным католиком. Впрочем, и здесь различие было лишь кажущимся, ибо главным было убеждение в необходимости иметь государственную религию. Поэтому, в частности, он продолжал антиеврейскую политику Сисебута, хотя, как кажется, и несколько смягчил ее, что позволило части евреев вернуться в Испанию.112
Правление Реккареда II оказалось столь кратковременным, что франкский хронист его даже не заметил, говоря, что Свинтилла наследовал непосредственно Сисебуту (Fred. IV, 73).
113
Кампания Свинтиллы привела к тому, что северная граница оказалась спокойной на протяжении последующих трех с лишним десятков лет: Ibid. P. 61.
Свинтила поставил своей задачей завершить изгнание византийцев с Пиренейского полуострова. И он начал решительное наступление на оставшуюся еще под властью империи прибрежную полосу. Византийская армия была разбита, и около 625 г. весь Пиренейский полуостров наконец-то оказался под властью вестготского короля. Именно с этого времени можно говорить об объединении всей Испании под властью вестготов (Isid. Hist. 62). Тем самым было завершено завоевание Испании — процесс, в котором решающими этапами были правления Эйриха и Леувигильда. Правда, практически независимыми оставались в своих недоступных горах васконы и астуры (кантабры), но формально и они признавали власть вестготского короля.
Следуя Леувигильду, Свинтила стремился удержать трон за своим сыном. С этой целью он провозгласил своего сына Рихимира своим соправителем. Но этот акт вызвал огромное недовольство вестготской аристократии, боящейся потерять свои привилегии. Результатом стало в 631 г. восстание против короля, руководимое Сисенандом. Он принадлежал к довольно знатной семье, находясь в родстве с митрополитом Нарбонна Склуой и епископом Бетерриса Петром (Vita Fruct. 5—6), т. е. с представителями высшей церковной иерархии Септимании. И сам он, возможно, являлся герцогом этой провинции{679}. Сисенанд обратился за помощью к франкскому королю. К этому времени Франкское королевство было снова объединено под властью сначала Хлотаря 11, а затем его сына Дагоберта. К Дагоберту и обратился мятежник. Франкский король не мог не использовать представившуюся возможность. Он направил на поддержку Сисенанду значительную армию. Эта армия перешла Пиренеи и дошла до Цезаравгусты. Свинтила с армией двинулся на усмирение мятежа, но воины оставили его и перешли на сторону Сисенанда. В Цезаравгусте «все готы из королевства Испании» провозгласили Сисенанда королем (Fred. IV, 73). Видимо, кроме собственно воинов, вестготская знать также объявила Сисенанда королем. После десяти лет своего правления Свинтила был свергнут, и королем стал Сисенанд. За помощь он уплатил Дагоберту огромную сумму в 200 тысяч солидов, а также отдал самый ценный предмет королевской казны — золотое блюдо весом в 500 фунтов.
Все последующие короли стремились к одной, так и не достижимой для них цели, — такому укреплению королевской власти, чтобы передавать ее по наследству своим сыновьям. Династический принцип в вестготском королевстве так и не утвердился. Все же, желая быть как можно более независимыми от вестготской аристократии, короли, с одной стороны, стремились получить поддержку испано-римской аристократии, все более привлекая испанское население к осуществлению государственных функций, а с другой — установить как можно более тесные отношения с католической церковью, в которой опять же значительнейшую роль играли испано-римляне, хотя после официального принятия вестготами католицизма удельный вес германцев в верхушке церкви все более увеличивался. По этому пути пошел и Сисенанд.
Но южная часть Испании отказалась признать Сисенанда. Некий Юдила, видимо, местный аристократ, судя по имени, готского происхождения объявил себя королем и даже начал чеканить свою монету{680}.
Брат свергнутого Свинтилы Гейла, который сначала поддержал Сисенанда, по-видимому, в надежде самому захватить власть, выступил против нового короля. И в церкви Сисенанд получил далеко не полную поддержку. Даже в столичной толедской церкви вопрос о поддержке новой власти вызвал острые разногласия, и, возможно именно в связи с ними, митрополит Гелладий покинул свой пост и удалился в близлежащий монастырь, аббатом которого он был до занятия епископской кафедры. Его преемник Юст столкнулся с оппозицией пресвитера Геронтия, которого поддержал король (Hild. Vir. ill. 6-7). И в этих довольно трудных условиях на помощь Сисенанду пришел гиспалийский епископ Исидор, который решительно поддержал нового короля. И это дало свои плоды. Исидор был в то время наиболее авторитетным церковным иерархом, и это привело к тому, что больше ни о каком неподчинении Сисенанду говорить не приходилось ни со стороны знати, ни со стороны церкви.
Стремясь легализовать свое положение и добиться большего сплочения не только светской, но и церковной знати вокруг своей особы, Сисенанд в 633 г. созвал в Толедо общегосударственный собор, ставший первым таким съездом епископов Испании и Септимании после собора 587 г. Председателем собора был Исидор. Этот собор имел целью официально утвердить католицизм в качестве единственной формы христианской религии в Испании и готской Галлии. Собор собирался впервые, когда уже ничто не ставило под сомнение религиозное состояние государства, так что он сосредоточивался на решении как внутрицерковных, так и общеполитических дел. Важнейшей политической целью собора было узаконение захвата власти Сисенандом{681}. На первое заседании явился сам Сисенанд в окружении семьи и ближайших соратников и простерся на земле, прося у Бога и прелатов прощения за свое выступление. И его простили.
IV Толедский собор имел огромное значение в истории не только испанской церкви, но и всего королевства. Он принял ряд решений, касающихся чисто церковных дел. В частности, он подтвердил принятую на предыдущем соборе формулу, что Святой Дух происходит от Отца и Сына. Большая часть западной церкви еще не решалась официально принять ее, так как против решительно выступала церковь восточная. Испанская же церковь оказалась гораздо более решительной. Испанские прелаты, возглавляемые Исидором, оказались большими католиками, чем римский папа. Этот же фанатичный католицизм проявился в ужесточении отношений с иудеями: им было запрещено занимать какие-либо общественные должности (officiapublica). В духе мыслей Исидора, который прекрасно понимал значение образования, собор принял постановление о поощрении развития специальных школ, в которых обучались и воспитывались будущие священники и монахи.