Исполняющая обязанности

– Только она могла так себя загнать, – Ирма вздохнула. – вечно все пытается на двести процентов выполнить, наплевав на математическую невозможность. Кадма чуть ли не в приказном порядке отправила ее отдыхать. Заявила, что о том свете пока не помышляет и незачем наследнице столь рьяно перехватывать все рычаги управления. Да и Питер в кои-то веки проявил настойчивость.

Питер Кук был из тех практически идеальных мужчин, что самоутверждаются вне дома: в его случае, за счет спортивной карьеры, требующей не меньшей самоотдачи – а оттого никогда не интересующийся вопросом, кто же, собственно, в их доме хозяин. Учитывая характер самой Корнелии – очень спокойный, уравновешенный и благосклонный… до тех пор, пока никто не пытается ей перечить! – такое качество было немаловажным для сохранения «погоды в доме».

– Так что скоро они переезжают в загородный домик на какое-то время.

– И Корнелия согласилась?
– вспомнив, с какой неохотой их подруга всегда соглашалась изменить что-то в своем расписании даже по мелочи, Хай поежилась в предчувствии какой-то действительно серьезной проблемы.

– После того, как она хлопнулась в обморок на собрании… устраивала очередной разнос какому-то злополучному подчиненному, все как обычно, вскочила, тресь ладонью по столу и… прилегла отдохнуть. Представляю, как все переполошились. Врач и огорошил: физическое истощение, нервное истощение, ну и…

Хай Линдон обеспокоено покосилась на подругу. Она уже и не помнила, когда кто-нибудь из них болел в последний раз, даже отказавшись во время своей миссии на Арканте от чудесного дара восстановления: связь с Сердцем Кондракара поддерживала их жизненную силу на более высоком уровне, чем у большинства людей, это проявлялось даже в физической форме и даже тогда, когда девушки подолгу не прибегали к своей Силе. Последнее время выдалось сравнительно тихим и мирным. Или все-таки из-за этого поддержка и начала ослабевать?

– С ней ведь все в порядке?

– Вполне, – кажется, Ирма замешкалась, подбирая слова. На нее это было мало похоже. Задумчиво ущипнув себя за ухо, подруга шикнула на Мартина, чтобы не смел подслушивать «бабьи разговоры» и снова понизив голос, сообщила. – она меня убьет, но ладно. Дело, конечно, не в этом…

– Тебе что, нравится меня пугать?

– Да ничего страшного. Просто, ты же знаешь нашу Корнелию, особенно ее реакцию на все, что не вписывается в ее жизненные планы…

– Ирма!

– Ребенок у нее будет. Насколько я поняла, она была в шоке…

Комментарий к 1. Хай Линдон

========== 2. Лили Хэйл ==========

Лилиан в смешанных чувствах уставилась на великолепный торт с четырнадцатью свечками, фантастическим дворцом в миниатюре возвышающийся перед ней на столе.

– Потрясающе! Миссис Лэр просто волшебница, Крис, передай ей от меня огромное-преогромное СПАСИБО!

Мальчишка чуть старше именинницы с смешливым круглым курносым лицом и непослушными каштановыми вихрами польщено хрюкнул, хотя его собственная заслуга заключалась по большей части в том, чтобы допереть приготовленный матерью подарок до дома Хэйлов.

– Даже резать жалко… – чуть печальнее добавила девочка. – сперва, наверное, стоит с ним сфотографироваться… Жаль, Тарани не смогла приехать на мой день Рождения. Ладно, нащелкаем что-нибудь собственными силами…

– Уверен, на вкус он еще лучше, чем с виду, – с легким нажимом заметил Кристофер, с точки зрения которого торты существовали отнюдь не для того, чтобы эстетически ими любоваться.

– Безусловно… Хоть одна положительная сторона в том, что меня выпихнули из фигурного катания: можно забыть от этой чертовой диете!

Крис снова хрюкнул.

– Помешались девчонки на этих диетах, что ли? – недовольно пробурчал он. – на сеструху последнее время смотреть страшно – до чего себя довела. А уж вам-то с какой радости… кости уже не худеют!

Проблем с лишним весом у Лили действительно, несмотря на порочную любовь к сладостям, никогда не было. Если Лэры от природы были довольно-таки полными и круглолицыми: трудно поспорить, это им шло, а Ирма, переборщившая с похудением, и правда на себя перестала быть похожа, но Ирма была ярой любительницей частенько менять имидж, прически, жизненные планы… ровно, как и мужей, – то все в семействе Хэйл были высокими и стройными. Но для фигуристки этой стройности оказалось мало: ледовые танцовщицы обязаны были быть хрупкими и воздушными, как снежинки, чего в младшенькой Хэйл не было и в помине. Да и старшая добивалась своей хваленой железной выдержкой, которой Лили могла только позавидовать – сама она оказалась на редкость недисциплинированным человеком и сотню раз уже решала «начать новую жизнь»: стать такой же целеустремленной, упорной, красивой и уверенной, настоящей леди с безупречными манерами, как Корнелия. И, разумеется, каждый раз это заканчивалось провалом. Одним из таких вот провалов стало и фигурное катание.

В последнем состязании – весной этого года – Лилиан умудрилась неудачно рухнуть, сломав шейку бедра и существенную часть каникул вынужденно просидев дома. Хотя необратимых последствий травма не оставила, пришлось уступить советам ближайшего окружения и с «ледовой карьерой» завязать, пока не случилось чего похуже. Наверное, последним ударом стал случайно подслушанный вскоре после неудачного падения разговор тренера с кем-то: «Хэйл, Вы говорите?», «Да, представьте себе, сестра ТОЙ САМОЙ Корнелии Хэйл. Признаться, я ожидала от девочки большего… но, похоже, это просто не ее спорт…» – хорошо, что слезы обиды и злости тогда легко было списать на боль от перелома. Да и не за что, если честно, было обижаться на тренера. Лили и самой себе вечно казалась коровой на льду, не способной и на десятую долю повторить стиля старшей сестры. Корнелия не каталась на коньках – она ПАРИЛА. Парила над кромкой льда, словно ангел, заставляя всех заворожено наблюдать за каждым движением – плавным и текучим. Даже если Корнелия падала, то изящно, как облетающий с дерева листок, а не плюхалась мешком с картошкой.

Корнелия вообще была как-то нечеловечески совершенна. Безупречная внешность, манеры и в то же время сильный характер, снискавший для хозяйки среди многих не слишком хороших знакомых славу высокомерной стервозы. Правда, Лилиан знала сестру чуть лучше и понимала, что эта «стервозность» – всего лишь следствие высокой требовательности как к самой себе, так и к окружающим. Если Корнелия за что-то бралась, она это делала в совершенстве. И ждала от других того же.

– Наверное, я всех очень разочаровываю, – тихо сказала Лили вслух. С самого детства она слышала в школе, что «Корнелия никогда не забывала дома тетради и сменную обувь», «Корнелия никогда не стала бы так себя вести», «Ну как тебе не стыдно лазить на забор (драться, мусорить в школьных коридорах и т.д.)? Ты же девочка… брала бы с сестры пример!»

Казалось бы, с внешностью у Лилиан проблем не было. Ее считали очень хорошенькой… только если рядом не было для сравнения Корнелии. «Какая у Вас старшая фотомодель!». Девочки были похожи: белокурые, голубоглазые и изящные – однако, часами рассматривая себя в зеркале, Лили с печалью понимала, что ЕЕ нос чересчур курносый, щечки чуть более пухлые, подбородок несколько более острый – и что все эти, казалось бы, мелочи, никогда не дадут ей быть не просто хорошенькой, а настоящей красавицей.

– Лично на мой взгляд, ты – гораздо лучше, – заверил Кристофер, заметив, что именинница все больше скисает. – ты настоящая девчонка, а твоя сестра – ледяное изваяние какое-то! Ладно, этот пирог – мамин подарок, а я решил поздравить тебя отдельно. Вот!

В руках еще не до конца отошедшей от задумчивости Лили оказалась обвитая золоченым бантом коробка. Слегка недоуменно покосившись на мальчика, она извлекла из хрустящей упаковки потрясающей красоты куклу с блестящими черными волосами и полночно-синими глазами.

– Настоящая… от Кенебуччи… ох, Крис, это же прорва денег!

– Сэкономил на школьных обедах, – купаясь в меду ложной скромности, отмахнулся Кристофер. Надо было знать его любовь к чревоугодию, дабы оценить по достоинству принесенную жертву. – Нравится?