Исполняющая обязанности
Шрифт:
По сравнению со странной пришелицей даже безупречная классическая внешность Корнелии выглядела немного грубовато. А еще становился гораздо понятнее избитый художественный оборот насчет «неземной красоты», раньше казавшийся девочке просто изысканным синонимом «очень красивого». Очень красива ее сестра – вполне при этом земная и реальная. А эта ее подруга выглядит так, словно спустилась с неба по солнечным или, скорее, лунным лучикам!
А ведь теперь, узнав о, казалось бы, хорошо знакомых и близких людях так много нового и совершенно, как казалось, невероятного, Лилиан уже вполне могла бы поверить и в такое объяснение! Почему бы и не спуститься?
Когда девочка, естественно, все-таки опоздав на нужный автобус, нервно прыгала на остановке в ожидании следующего, а потом – не разбирая дороги, неслась в злополучную школу, уже предчувствие недовольное напоминание учительницы о том, что Корнелия в свои школьные годы на занятия не опаздывала
Досадливо прищелкнув языком, девочка мысленно нарисовала себе поход под этим «душем» до автобусной остановки… Потом прикинула, не стоит ли вообще не мотаться туда-обратно, а дождаться вечернего торжества у родителей, тем более, что к Корнелии сегодня решили заглянуть гости и общество сестренки она, наверное, еще меньше, чем обычно считает уместным. Правда, чтобы дойти до дома, все равно надо было выходить под дождь… Кроме того, в загородном домике остались «предусмотрительно» взятые заранее у Хай Линдон маскарадные костюмы и для себя и для Марлы, которой Лили не отдала платье сразу, потому что рассчитывала притащить ее в дом сестренки для примерки и, заодно, приведения в соответствующий костюму вид. Если теперь одноклассница Кристофера просто от всего этого откажется, Лилиан, пожалуй, готова ее понять – все равно после путешествия обратно изображать на маскараде они обе смогут разве что парочку утопленниц!
Лили посмотрела на часы. Что же, Крис и Марла были на два класса старше нее, значит, сегодня у них на один урок больше. Все факультативы по случаю праздника отменены. Почему бы не подождать в школе лишние полчаса, даже заранее почти смирившись с безнадежностью этой затеи – может, и дождь за это время если и не закончится, то хоть поутихнет?
Развернувшись у самых ступеней школьного крыльца, девочка вошла обратно в постепенно пустеющий зал раздевалки.
Дождь, конечно, утихать и не думал. Зато минут через пятнадцать скучающего ожидания, когда все, у кого занятия уже закончились, уже давно разошлись, а менее удачливые группировались по классным комнатам (хотя, наверное, даже слушать еще один дополнительный урок было бы не так скучно, как совершенно без дела торчать в коридоре), рекреации неожиданно огласились мелким частым топотом, какими-то неопознанными приглушенными звуками и, кажется, даже негромким детским хихиканьем. Лилиан слегка нервозно встрепенулась, хотя мелодичные смешки фарфоровой куклы это хихиканье совсем не напоминало. Но откуда бы в здании средней школы взяться малышам? Пока девочка озадаченно вертела головой, подозрительные звуки успели немного поутихнуть, а из-за широкой колонны, одной из отделяющих коридор от зала раздевалки, вырулила слегка взъерошенная и бешено поблескивающая глазами Вилл с вяло извивающимся черноволосым братцем в охапке.
– О, Лили! – заметив ее, явно приободрилась рыжеволосая Стражница и немного ускорила шаг. – Деточка, не в службу, а в дружбу, покарауль это чудовище, пока я второго ловлю, пока они школу не подожгли! А то я тут в красках осознаю поговорку о погоне за двумя зайцами… Ляпа вне тандема тихий… относительно. В крайнем случае – я даю официальное разрешение слегка оглушить портфелем! – состроив зверскую мину, добавила она, уже по большей части обращаясь к самому торжественно водруженному на скамейку рядом с Лилиан бутузу. Мальчика – опять начисто вылетело из головы, кто именно это был – такая угроза, кажется, не слишком-то впечатлила, однако он без возражений и попыток снова куда-то сбежать, поудобнее устроился на скамейке, болтая ногами. Вилл, с преувеличенной суровостью погрозив ему на последок, рванула обратно в коридоры, отлавливать более шустрого «Тяпу».
– Ты Дениэл или Тимми? – смущенно поинтересовалась, понизив голос, Лили, когда «охотница» скрылась за коридорным поворотом. Мальчик покосился на нее, как-то сумев при взгляде снизу вверх изобразить всю возможную снисходительность. – Ну, извини! Все время забываю…
– Мы с Тимом совсем не похожи, – со свойственной, кажется, только таким малышам весомой серьезностью посетовал на такую забывчивость, судя по всему, все-таки Дан. Лилиан со смущенной улыбкой пожала плечами. Сходства – особенно для двойняшек – между ними и правда было не так уж много, а уж совсем одинаковых черт – только светлые серо-голубые глаза. Тим, несмотря на отцовскую русоволосость, больше все-таки походил на Сьюзан: довольно смуглый, большеглазый и носатый – а у сидящего рядом с ней черноволосого мальчика кожа была светлая, а черты лица куда более «спокойные». Самой непонятно, почему в ее голове мальчишки ухитрялись постоянно путаться.
– А как вы вообще оказались в школе?
В общем-то, ситуация быстро стала очевидной – тем более, с рыжеволосой Хранительницей
такое происходило отнюдь не впервые. Отчим Вилл и отец двойняшек Дин пропадал на каком-то семинаре – это Лили и сама знала, поскольку мистер Коллинз вел в их школе класс истории, а Сьюзан совершенно внезапно обрушилась на старшую дочурку телефонным звонком, когда планы уже были составлены, и покаянно сообщила, что улетает в какую-то кратковременную, но невероятно срочную командировку. «Лягушонок, твоя старая мамаша – совершенно бессовестный человек, но в этом виновата плохая экология и низкая заработная плата, так что – ну не в службу, а в дружбу – возьми братьев на недельку, а?»Вернувшаяся с гораздо более активно, чем брат, сопротивляющимся попыткам его тащить Тимом Вилл призналась, что сперва малодушно планировала повесить двойняшек на Мэтта – он с ними ладил, надо сказать, совсем неплохо, однако в очередной раз в их жизнь ворвался форс-мажор. До невероятности буквально ворвался – влетев накануне в их с Мэттом скромное обиталище вместе с рок-звездой Мэган Неро, которая девочкам была, в отличие от многочисленных фанатов, очень печально знакома как бывшая Стражница Нерисса. Не соизволив поздороваться, семидесятитрехлетняя красотка (и это странное сочетание, увы, было отнюдь не иронией) сгребла за грудки опешившего Мэтта и сообщила, что «просит как мужчину» ей помочь. Оправившись при этих словах от естественного шока, Вилл напомнила о своем присутствии витиеватым замечанием о том, в каком именно возрасте уже только один мужчина в состоянии помочь – патологоанатом. После чего, метнув для разрядки несколько молний, они все же сумели благополучно (то есть – без жертв: не считая пары обугленных пятен на обоях, взорвавшихся по всему подъезду лампочек и зависшего от ужаса компа, долго потом наотрез отказывающегося перезагружаться) разобраться, в чем, собственно, дело.
– Шон руки сломал, – объяснила колдунья, обдавая Вилл и Мэтта мерзопакостным ароматизированным дымом от тонкой – в стиле Круэллы Дэ Виль – сигареты. – надо срочно заменить гитариста для выступления на презентации.
– Обе? – недоверчиво уточнила Вилл.
– Три! – слегка скривив черносмородинового цвета губы, Нерисса соизволила и этому дать объяснение. – Не себе, разумеется, а паре-тройке фанатов в каком-то баре. Это с ним не впервые и в полиции решили повредничать, заявив, что даже под залог не отпустят раньше, чем через пятнадцать суток!
Мэтт на такое задумчиво крякнул. Когда-то он и Шон – совершенно не похожий на него самого кузен, тем не менее, так же не чуждый миру музыки, прошли в финал на отборочном конкурсе в молодую еще группу «Ярость» в которой солировала Нерисса. Разумеется, узнав подробности, Мэтт уступил кузену, отказавшись от финальной борьбы, за что Вилл была ему крайне благодарна. В принципе, происшествие в баре вполне укладывалось в психологический портрет кузена Мэтта.
Нериссиных выходок и авантюр с Вилл и без того уже хватало. Хранительница еще от прошлого случая, когда непрошенная соавтор превратила в дикий балаган работу над замыслом и сценарием второго сезона мультсериала. Вернее, тогда еще просто в балаган, диким тот стал под самый конец, когда поучаствовать в творческом процессе по совсем уж необъяснимой причине выразил желание еще и Фобос, а Вилл позорно капитулировала из опасений, что на волне настроения от первого сезона желание у князя могло возникнуть и похуже – прикончить съемочную группу, например, и заколдовать поизощренней весь дизайнерский и художественных состав! Не настолько, как показала практика, это оказалось и хуже…
Каким-то образом выцарапав у Нериссы черновики, князь неожиданно заинтересовался и заявил, что тоже не против поучаствовать в работе “над всем этим бредом”… По правде говоря, Вилл за голову схватилась, несмотря на клятвенное заверение Фобоса, что закон жанра будет соблюден и светлые силы одержат традиционную победу.
“Потом все исправлю…” – обреченно решила Вилл и практически самоустранилась от работы над сценарием, предоставив Фобосу и Нериссе, тихо переругиваясь, сочинять историю дальше… Две серии у них вышли и вышли, следовало признать, классно, только пришлось еще раз напомнить князю, что клише жанра придется-таки соблюсти. На третьей серии его сочинения дело слегка забуксовало, а потом началось и вовсе невероятное: Фобос умудрился рассориться из-за какого-то спорного сюжетного хода аж с Седриком (без которого, разумеется, не обошлось)! Нет, случалось и такое, что змеелюд осмеливался спорить с начальством, но чтобы откровенно на оное начальство орать… Да орать на кого бы то ни было настолько не похоже на Седрика, что Стражницы всерьез задумались, не сошел ли мир с ума! В процессе обсуждения серии змеелюд трижды писал заявление об увольнении по собственному желанию, а князь четырежды – один раз по ошибке – рвал оное в клочья. Причем из-за чего сыр-бор даже Нерисса не могла понять, пока не “обнародовалось” ЧТО они там написали (причем обнародовалось тайком от Фобоса, который терпеть не мог замечаний по ходу работы – Нерисса попросту свистнула у него исписанные жутким почерком черновики и Стражницы – две бывших и пять действующих – полночи потратили разбирая каракули). Наутро уже сама Вилл самозабвенно орала на князя: