Исполняющая обязанности

Разве в сказке должно было быть семь принцев? Наверное… раз это ее сказка, это должно было иметь смысл. К тому же, по крайней мере, пятеро казались смутно знакомыми, кажется, они были и в ее сне… не запомнившемся толком, но каком-то важном сне.

– Ты уже целовал меня, но я не проснулась от этого! – ткнув пальчиком в высокого, догадалась Ирма. Она не проснулась, а лишь увидела сон о будущей жизни с красавцем-принцем, что слагал прекрасные песни… но не для нее одной. – И он тоже?

Зеленоглазый в ее сне был лягушкой, превращенной в принца поцелуем, но во сне про будущую жизнь с ним он саму Ирму не считал достаточно прекрасной и вечно хотел, чтобы и принцесса изменилась в лучшую сторону.

А еще откуда-то она знала, что топчущийся сейчас в дверях хрупкий очкарик хотел ее поцеловать, но так и не решился. Нет, третьим был не он. Третьим, благодаря которому она не сразу, но все-таки проснулась.

– Это же ты? – у мальчика, на котором остановился ее взгляд, были кудряшки и теплые карие глаза. Прежде чем проснуться, про него Ирма тоже видела сон, и в том сне чувствовала, что вот-вот уже станет, наконец, по-настоящему счастливой. – Ты разбудил меня?

– А раз так, то ты меня нашла! – шагнув вперед, кареглазый принц схватил ее за руки. Почему-то ладони у него были холодными и жесткими, будто…

«Фарфоровые?»

– Ты нашла меня! – опустившись на колено, повторил принц. – А значит, вовсе тебе и не нужно пытаться целовать теперь других. Все и так понятно!

Отчего-то последнее вызвало укол легкого сожаления. Разве тем самым должен был стать не последний из претендентов? Вроде бы, она должна радоваться, что встретила его раньше еще нескольких ошибочных поцелуев и неудачных снов. Теперь они вдвоем построят свой сказочный замок и будут в нем самыми-самыми счастливыми во всем мире!

Но почему-то прикосновение его рук казалось неживым, а что-то в глубине души грызло сомнением в том, что Ирма действительно его искала. Искала кого угодно из семи принцев, двое из которых не выглядели даже смутно знакомыми, как остальные… или похожими на кого-то знакомого. Может быть, только думала, что ищет.

– Прости! – отобрав руку, Ирма в растерянности потерла лоб. – Я, кажется, еще не совсем отошла от сна, надо прогуляться и собраться с мыслями.

Снаружи ярко светило солнце. Странно, что густой, как хлопья сахарной ваты, снежок продолжал осыпаться с неба, на котором даже не было туч. Деревья казались засахаренными палочками, а пушистые елочки танули в глазури, в воздухе даже витал запах сладостей, пряностей и праздничного пирога – странно, что с противоположной от домика стороны. Ирма даже задрала голову и высунула язык, ловя на него снежинки, но – увы, снег на вкус все же оказался обыкновенным снегом, капельками воды. Но не почудился же этот запах!

Заинтригованная, девочка отдалилась от домика, проходя между глазированных деревьев, все сильнее сгущался запах сладкой выпечки, вопреки всякой логике исходящий из глубины заснеженного леса, деревянный домик семи принцев уже скрылся, утонул в лесу за спиной, а следы Ирмы потихоньку засыпал снегопад, но она не думала о том, как станет искать дорогу обратно…

Наконец лес расступился, открыв такую же заснеженную поляну, в центре которой возвышался резной золотистый даже сквозь снежную пудру домик-пряник. На миг показалось, что за мутноватым леденцовым окошком мелькал смутный силуэт и доносилось приглушенное пение-мурлыканье… вот только, стоило Ирме заглянуть внутрь, домика оказался совершенно пуст. Дышала жаром и ароматом праздничного печенья громадная печь, единственное, что не было здесь вылеплено из сухого имбирного теста, на столе в центре комнаты стоял противень с огромным яблочным пирогом в облаке горячего сладкого пара.

– Не стоит сюда заходить, – предупредил незаметно появившийся за спиной мальчик-принц. – Мы слышали, что здесь живет страшная ведьма.

Зачем вдруг ведьме, да еще и страшной, печь пироги и печенье? Зачем мурлыкать нежные песни? Но… если хозяйка дома не ведьма и не страшная – зачем ей исчезать, прятаться, едва оставив на столе горячий пирог? Тем более, другого выхода из сладкого домика не было, не через трубу же горячей печи она улизнула.

– Как-то все это не похоже на то, что делала бы ведьма, – призналась Ирма, приподнимаясь на цыпочки, чтобы получше рассмотреть яблочный пирог, украшенный сверху «сеточкой» из полосок теста поверх начинки. Ей представилась женщина, силуэт которой мелькнул сквозь окно – хлопочущая над угощениями женщина с теплыми мягкими руками, от которых тоже пахло бы домашним печеньем… Вот только – как же она выглядела?

– Ты же ничего не помнишь, – посетовал принц. – А ведь это из-за ведьмы ты обречена была спать всю жизнь, пока не найдешь героя, разбудившего правильным поцелуем! Из-за нее ты чувствовала себя такой одинокой.

– Я… я хочу увидеть ее. Давай спрячемся и подождем, может быть, хозяйка домика снова появится…

– Увидеть ведьму? Зачем? Вдруг она снова сделает что-то страшное, что-то плохое? Лучше пойдем отсюда поскорее! В замке, который мы вместе построим, у тебя будет сколько угодно печенья и пирогов не хуже этого, будет все, о чем ты когда-либо мечтала – но не будет никакой колдуньи, что могла бы причинить тебе боль.

– Я хочу ее увидеть! Мечтаю ее увидеть! – нахмурившись, Ирма топнула по имбирному полу. – Может быть, именно «ведьму» на самом деле я и мечтала отыскать. Хозяйку, что пекла сладкое печенье, волшебные пироги из яблок, что пела для меня, женщину с теплыми руками, пахнущими печеньем… я очень любила ее, кажется, но почему-то не могу вспомнить, как она выглядела. Я должна непременно посмотреть не нее, чтобы все понять…

– Ты ее не увидишь, – голос принца на этот раз прозвучал глухо и монотонно. – Ты никогда ее здесь не увидишь! Это мир детской мечты, взрослым здесь нет места. Страшным ведьмам здесь нет места!

– Прекрати называть ее так! Ты ничего не понимаешь, ты… ты же просто фарфоровая кукла! Ты обманка! Что ты можешь понять?

– Но я же лучшее, что есть в принце, которого ты наконец-то встретила там, в своих снах. Разве я не воплощение всего, что ты хотела? Я, а вовсе не смутное воспоминание о той, что оставила тебя совсем одну, заставила заснуть и блуждать по тревожным сновидениям всю твою жизнь! Никому из взрослых нельзя верить. Она давно уже не нужна тебе!

Что это за мир мечты такой, в котором не можешь увидеть или встретить того, кого хочешь?

– Она всегда будет нужна мне! Она… она… это ведь и я сама тоже! В этом дело? Я не могу увидеть ведьму, которой принадлежит этот домик, потому, что теперь она – не мое воспоминание из детства, а я сама! Взрослея, я стала ею.

– Ты же можешь стать моей принцессой в волшебном замке, зачем тебе расти, зачем становиться ведьмой? Ведь ты потеряешь себя, как и ее когда-то потеряла, как все теряют рано или поздно.

Кукольный принц съежился… нет, не так, это Ирма теперь смотрела на него сверху вниз.

– Иначе получилось бы так, что я себя никогда и не находила! Но… думаю, что колдунья из меня совсем даже и не страшная. Чего же ты так сильно боишься? Или… тот, кто тобой управляет?

– Я управляю собой сам, – мальчик покачал белокурой, как у ангелочка, головой. – Я и есть тот, кого ты перед собой видишь, ведь это мир мечты, а значит, каждый в нем может быть кем угодно. И ты могла бы!

– И я могу быть – и буду! Но ведь и ты, если ты и есть он, то ты не кукла, а что-то большее, что-то настоящее, живое. Почему ты разговариваешь с нами через марионеток? Где ты на самом деле?