Испорченная принцесса

Вырвав свое собственное устройство, он в отчаянии швыряет его через всю комнату. Оно ударяется о стену и отскакивает на пол.

Гнев и разочарование накатывают на него волнами.

— Мы готовы к этому, чувак. Остынь, — говорю я.

Его глаза находят мои, и я сглатываю, когда вижу, что они полны эмоций, которые ему обычно удается сдерживать.

— Я хочу этого для тебя, кузен. Я не хочу, чтобы что-то испортило это.

— Нам не нужна связь. Мы услышим их приближение и сделаем их своими маленькими сучками.

Он кивает, моргая от этого необычного проявления своих истинных чувств, и снова натягивает свою каменно-холодную маску.

Сфокусировав взгляды на закрытой двери, мы ждем. И ждем. И ждем.

Без каких-либо сообщений от тех, кто может видеть, что происходит, мы можем только предположить, что они обыскивают то, что они считают заброшенным складом. Ну, заброшенный, если не считать заключенных, за которыми они охотятся.

Если они умны, то могут понять, что это подстава, когда обнаружат, что на складе никого нет. Впрочем, кроме того, что они поставят кого-то на линию огня, мы рискуем жизнью слишком важного человека, если они выставят его открытым, чтобы его нашли первым.

Громкий стук где-то за дверью — первый признак того, что они уже близко. Второй — их громкие, но приглушенные голоса.

О да, они чертовски злы.

Хорошо. Так конец будет намного слаще.

Адреналин бурлит в моих венах, когда в ушах раздается звук шагов.

Мы понятия не имеем, сколько их там. Нас может оказаться поровну, а может и больше.

Честно говоря, это не имеет значения. У нас с Тео достаточно ненависти к этим ублюдкам, чтобы уничтожить всю их семью. По крайней мере, мне нравится так говорить самому себе.

Мы занимаем позиции по обе стороны двери, пальцы на спусковых крючках и готовы к действию, когда шаги становятся громче.

Мы смотрим друг на друга и молча соглашаемся, прежде чем они останавливаются по другую сторону.

— Это последняя комната, босс, — говорит голос с сильным акцентом.

— Их здесь нет, — уверенно заявляет он. — Ублюдки играли с нами.

Мое сердце замирает при мысли о том, что они могут развернуться и уйти.

— Это подстава.

Мои глаза сталкиваются с глазами Тео за мгновение до того, как что-то проносится под дверью.

Вспышка мгновенно освещает комнату, лишая меня зрения и заставляя звенеть в ушах. Я не знаю, что произошло, пока пистолет не вырывается из моей руки, а кулак не сталкивается с моей щекой.

Моя голова откидывается назад, когда боль распространяется по лицу и пронзает шею.

Мое тело действует по инстинкту, отбиваясь от того, кто на меня навалился, и, несмотря на то что я практически ослеп на время, превышающее необходимое, мне удается нанести несколько сильных ударов, все это время я молюсь, чтобы наши парни проскочили в дверь и помогли нам.

Даже когда зрение проясняется, я не могу толком рассмотреть человека, который пытается прикончить меня своим кулаком так, будто от этого зависит его собственная жизнь. Если честно, то зависит. Как только в моих руках окажется пистолет, я разнесу ему мозги к чертям собачьим.

— Ублюдок, мать твою, — первое, что я слышу, когда ко мне возвращается слух, и я вижу, как Тео бросается на парня, с которым он дрался.

Проходит секунда, но я кричу: «Стой!», когда вижу татуировки, покрывающие руки, поднятые в готовности к удару Тео.

Тео немедленно выполняет приказ, даже если он исходит от меня, хотя и не отводит взгляда от стоящей перед ним фигуры в капюшоне.

И чтобы доказать мою правоту, больше не наносит ни одного удара.

— Можете успокоится, придурки, — насмехаюсь я, поднимая руку, чтобы вытереть кровь, стекающую с разбитой губы. — Они ушли.

Я не знаю точно, было ли их больше двух, когда они вошли, но мое шестое чувство говорит, что было, и что они сбежали, как гребаные трусы.

Доказывая мою правоту, Маттео и Энцо срывают маски, закрывающие их окровавленные и ушибленные лица, как раз в тот момент, когда в дверь вбегают Алекс, Тоби и Себ.

— Что, блядь, происходит? — рявкают они, обнаружив нас четверых, борющихся за дыхание и покрытых кровью. Не то чтобы они вчетвером выглядели намного лучше, если честно.

— Они ушли, — признается Тоби, не сводя с меня глаз и позволяя мне увидеть сожаление в его глазах.

— Вот ублюдки, — кричу я, врезая свои и без того разбитые костяшки в стену. — Куда? — кричу я, вцепившись прямо в лицо Маттео.

Мы знали, что Ант и Энцо твердо стоят на нашей стороне в этой драке, и подозревали, что Маттео тоже, но Энцо никогда открыто не подтверждал этого.

Похоже, мы были правы.

Он качает головой.

— Нет, — рявкаю я, ударяя ладонями ему в грудь и заставляя его отступить. — Это еще не все. Куда они делись?

Он сглатывает, когда Тео переходит в поле моего зрения.

Как только наши глаза сталкиваются, ответ становится более чем очевидным.

Деймон.

— Поехали, — требую я, уже крутясь на пятках, чтобы бежать туда, где Тео оставил свою машину.

Шаги стучат по пыльному бетонному полу позади меня, а я заставляю свои ноги двигаться так быстро, как только они могут.

Мое тело кричит от боли, вызванной нападением Энцо, пока я бегу по длинному коридору, усыпанному кабинетами, которые в свое время были офисами.

Я вылетаю в темную ночь, мои глаза сканируют пространство и фокусируются на местах, залитых светом.

— Вот черт, — вздыхаю я.

— Мы не собирались устраивать здесь гребаную вечеринку, — насмехается Себ, останавливаясь рядом со мной и осматривая хаос, который они оставили после себя, когда пришли за нами.

Стефанос, Гален и остальные, которые ждали здесь на случай, если нам понадобится подкрепление, заняты тем, что перетаскивают окровавленные тела итальянцев в кучу, чтобы наша бригада уборщиков разобралась с ними, когда они прибудут.

— Несколько человек погибло, — с гордостью говорит Стефанос.

— Да, но не тот, блядь, который нам нужен, — бормочу я.

— Что, блядь, случилось? — рявкает Тео.

— Он свалил, когда узнал, что это была подстава. — признается Гален.

— Да, но дело в том, где они сейчас. — насмехаюсь я.

— Деймон? — С беспокойством, сменившим прежнюю гордость, спрашивает Стефанос.

— Есть только один способ это выяснить.

Бросив тела, он приказывает всем следовать за ним, и мы мчимся сквозь деревья в сторону машин.