Исповедь любовницы Сталина

— Дорогой Л. П., — сказал он, — я поднимаю бокал с шампанским за нашу дружбу, чтобы она была прочной и монолитной, как гранит.

Оркестр грянул туш. О Сталине никто не вспомнил. Для них он был ширмой, за которой удобно прятаться. Мы с удовольствием смотрели французский эротический фильм. Берия комментировал. Во время острых сцен именитая публика ржала и возбужденно орала. Под занавес, в два часа ночи, приехал Буденный. Захлебываясь утробным смехом, Берия громко проговорил:

— Притащился еще один кобылий хвост. Говорят, что незванный гость хуже татарской образины!

Маршал Семен Буденный не расслышал «сердечного» приветствия. Я с упоением пела русские романсы. Многие украдкой вытирали влажные глаза. Подбежала восторженная Нина Берия:

— Спасибо за доставленное удовольствие. Приходите к нам почаще! Вы своим искусством разворотили мне душу.

Только спустя много лет я поняла значение этой фразы.

Берия подвел ко мне полного, широкоплечего человека с выпуклыми глазами. Нина умолкла, сжалась, отошла. Украдкой вытирала слезы, чтобы никто не видел.

— Познакомьтесь, — сказал он весело, — кинорежиссер Михаил Эдишерович Чиаурели.

Мой новый знакомый, вращая глазами, улыбаясь, проговорил:

— Очень рад. Слушал вас неоднократно в Большом театре. Теперь я знаю, какая вы!

С любопытством спросила:

— Какая?

— Сладкая! — не моргнув глазом, ответил Чиаурели. — Вкусней любого шоколада!

— В. А., мы приготовили вам сюрприз, — шепнул Берия. — Скромная память о сегодняшнем вечере — кофейный сервиз на 12 персон. Китайцы разбираются в фарфоре! Мне говорили, что это работа XVII века.

Чиаурели отошел, весь вечер около него вертелась молодая актриса Художественного театра Марина Ковалева, дочь прославленной русской певицы О. В. Ковалевой — исполнительницы русских народных песен. Марина — любовница Чиаурели.

— Мы слышали, что вы собираетесь на гастроли в Скандинавские страны? — спросил Берия.

— Да, я на днях должна получить иностранный паспорт.

— Перед отъездом у нас состоится дружеская беседа. Надеюсь, что ваша боязнь окончательно испарилась?

Ответила с актерским нажимом:

— Л. П., я перед вами немного виновата.

Провожая меня, Давид Кикнадзе смущенно спросил:

— В. А., вы не смогли бы заниматься со мной один раз в неделю? Уроки я буду оплачивать.

Сказала, что должна подумать. Кроме сервиза, Кикнадзе принес чудесные картины, принадлежащие кисти неизвестных художников. Письмо старое, удивительнопрекрасное. Волшебство красок кружит голову. Я не перестаю удивляться: почему художники тех далеких времен умели создавать сказочные шедевры? Они познали секрет красок, и свою тайну великие творцы прошлого навечно унесли в могилу.

Впервые увидела Поскребышева в нарядной форме генерал-лейтенанта, хотя он не был даже простым солдатом.

— Хорошо, что у вас никого нет. Новый год, Верочка, вы встречали в квартире Берия?

— Об этом меня попросил И. В.

А. Н. многозначительно посмотрел на меня.

— Мне удалось все сделать, чтобы за вами прекратилась позорная слежка.

— Вы — чудо! И за это я должна вас поцеловать.

— Верочка, повторяю, Берия опасный человек, он давно точит на вас зубы. У него есть союзник, ваш давний враг Андрей Вышинский. Остерегайтесь косматого зверя. Лаврентий сделан из металла, он покрепче своих предшественников. Дзержинский перед ним — мальчик. Когти у Л. П. отточенные.

В день получения иностранного паспорта Берия назначил встречу в служебном кабинете. После общих незначительных фраз он приступил к «делу».

— В. А., несмотря на то что многие ваши поклонники давно уже гниют в земле, их письменные свидетельства сохранились. И. В. по дурости все еще продолжает верить, что вы — непорочная кобылка. Это спасло вас от казни.

Оскалившись, Берия отвратительно рассмеялся. Я попыталась возмутиться, он меня резко перебил:

— Мы не будем настаивать на подписке о неразглашении, мы любим чистую, ювелирную работу. После каждой встречи с любимым товарищем Сталиным вы будете мне все рассказывать. Вы — актриса, и вам ничего не стоит показать, изобразить, присесть. Один раз обманете — направлю без предупреждения в гости к мертвому Тухачевскому. В могиле сумеете сделать выбор, на каком свете лучше жить. Забыл сказать: вами серьезно заинтересовался мой друг, кинорежиссер Чиа-урели.

— Весьма польщена.

— Вы обратили внимание на то, как изменился ваш престарелый любовник? Скоро он вообще ничего не сможет. Врачи мне говорили, что он протянет максимум еще одну пятилетку. Тогда вы лишитесь единственной опоры. Боюсь, что в вашем возрасте найти подходящую замену будет трудно.

— Л. П., это вас не должно волновать.

Берия встал, протянул руку для пожатия.

— Надеюсь, мы останемся добрыми друзьями. Помните, что это в первую очередь в ваших интересах.

Сталин пригласил в Кунцево на обед. Попросил рассказать, как прошли гастроли. Я знала, что он не любит, когда хвалят западную культуру. Ему понравилось слово «тлетворный», потом с легкой руки Маленкова стали добавлять слово «Запад», которое прочно осело в его лексиконе.

— Спасибо И. В., гастроли прошли вполне успешно. Одолевала тоска по Москве, по театру, по друзьям.

— Наш министр кинематографии Иван Григорьевич Большаков слезно попросил, чтобы мы высказали свое мнение относительно второй части фильма «Иван Грозный».

— Для того чтобы дать объективную оценку, давайте освежим нашу память и вначале посмотрим первую часть.

Среди зрителей Жданов, Берия, Маленков, Г. Ф. Александров, Молотов, академик Тарле — автор книг о Наполеоне и Талейране, кинорежиссер Эйзенштейн, исполнитель роли царя Ивана — артист Николай Черкасов.

Трудно понять, какое впечатление произвела картина на Сталина. Мы все с нетерпением ждем разговора о любимце И. В. Услужливая Валечка принесла напитки, бутерброды, сладости, папиросы, кофе, чай, фрукты. Усталое лицо Эйзенштейна подергивалось нервным тиком. Вожди напряженно молчали, ожидая, что скажет Сталин. Тогда легче будет наметить «курс правильного поведения». Всегда трудно начинать первым. По беспокойным, бегающим глазам И. В. заметил колебания соратников — бессменных побратимов. Немая сцена его забавляла. Астматический кашель Жданова вывел «жизнерадостную» компанию из оцепенения.

Сергей Михайлович сказал, что свою ошибку видит в тёк, что он растянул и искусственно разделил вторую серию фильма на две части. Поэтому основные для всего фильма события — разгром ливонских рыцарей и выход России к морю — не попали во вторую серию. Между ее частями возникла диспропорция, оказались перечеркнутыми проходные эпизоды.

Эйзенштейн от волнения говорил с трудом, и Черкасов продолжил объяснение.

— Исправить картину можно, — сказал он, — но для этого нужно резко сократить заснятый материал и доснять сцены ливонского похода.