Исповедь Мотылька

— Недоговариваю что? Что моей двадцатилетней девочке морочит голову взрослый мужчина? Поверить не могу, что он так быстро заморочил тебе голову деньгами и красивой жизнью. Разве я так тебя воспитала? Разве… ты в чем-то нуждалась?

— Даже если бы у него ничего не было — это ничего бы не изменило. Мам, я люблю его.

Она громко бьет ладонью по столу. От хлопка где-то за окнами заходится лаем соседская собака.

— Даже слышать об этом не хочу. Ты ничего не знаешь о любви, Эвелина. А Олег… Он об этом не знает тем более. Я запрещаю тебе с ним видеться, слышишь? Я запрещаю!

— Мне уже двадцать два года — ты ничего не можешь мне запретить.

Мама открывает рот, чтобы разразиться новой порцией ругани, но потом обессиленной опускается на табуретку и стаскивает с волос платок. На стене напротив висит маленькое зеркало и она смотрится в него, причесывая волосы рукой.

А ведь я помню ее красавицей. У нее были длинные светлые волосы и огромные глаза, как у лани — светло-карие, с кукольными ресницами. И она сейчас как будто тоже вспоминает себя прошлую и сама на себя злиться за неуклюжие попытки хотя бы как-то привести себя в порядок.

— Мам, Олег меня не обидит. Он не такой человек. И вообще…

Она настороженно ждет продолжения, пока я снова и снова прокручиваю в голове наш с ним последний разговор.

— Я дала ему понять, что у меня есть чувства и он… В общем, он их не принял. Так что, — говорю с наигранным оптимизмом, — у тебя совершенно нет повода для беспокойства.

Мама даже не пытается скрыть вздох облегчения.

В голове снова всплывает моя сегодняшня странная находка. Почему я не могу просто спросить о ней? Что в этом такого? Любой нормальный человек, найдя такое, первым делом помчался бы к родителям выяснять, откуда это и почему, а у меня от одной мысли перед глазами как будто появляется бетонная стена, об которую разбивается любая инициатива.

— Тебе нужен ровесник. — Она снова смотрится в зеркало и непроизвольно проводит ладонями по лицу, задерживая пальцы в уголках глаз, где у нее уже заметно много морщин. — Человек, с которым у вас будут общие интересы и с которым вы стареть начнете вместе, а не друг за другом. Олег… он всегда был очень привлекательным и умел охмурять женщин. И даже спустя двадцать лет ничего не изменилось. Но что с ним будет еще через двадцать?

— Ему будет шестьдесят — только и всего.

— А тебе — только сорок.

— Столько же, сколько и тебе сейчас. Твоя жизнь закончилась? Или ты готова бросить мужа ради кого-то помоложе? Вам больше не о чем поговорить? Мам, ради бога, если есть причина, по которой ты так категорически против нашего с Олегом общения, то просто назови ее, чем выдумывать глупые отговорки. Никто из нас не знает, что будет через двадцать лет!

— Потому что это не любовь, Эвелина. Блажь, быть может, или просто романтическая привязанность к взрослому мужчине, но не любовь.

Я так много хочу ей возразить, но в итоге слова просто цепляются друг за друга, и из горла вырывается только непонятная какофония звуков, в которых нет никакого смысла.

Чувствую себя абсолютно разбитой.

— Знаешь, мам, я жалею только об одном.

В сердцах хватаю миску с вишнями, пытаюсь пересыпать их в большую банку, но больше половины просто рассыпается вокруг. Пытаюсь собрать их, но в итоге просто топчу. Вид красных пятен на полу, почему-то похожих на кровь, холодит что-то внутри.

Бросаю и миску, и банку, и ни в чем не виноватые вишни.

— Я жалею, что рассказала тебе.

В комнате хватаю телефон и выбегаю на улицу, чтобы позвонить. Здесь ужасно ловит мобильная связь. Буквально только на одну «палку» антенны, и еще нужно постараться найти место, где эта «палка» будет стабильной, а не пропадет через пару секунд. У соседей есть вай-фай через модный спутниковый терминал, и в прошлом году они поделились паролем в обмен на то, что я понянчилась с их близнецами, пока они что-то отмечали с большой компанией друзей, и с тех пор так его и не сменили, так для интернета я иногда им пользуюсь. Но телефонная связь — хуже не придумаешь. Оказывается, даже в наше время развитой мобильной связи, существуют такие вот «необитаемые острова».

Приходиться забираться на скамейку за домом, потому что это единственное место, где связь с горем пополам пробивается. Как только антенна перестает дергаться и фиксируется на отметки одного спасительного деления, набираю номер Олега.

Сколько мы уже не разговаривали? Неделю? Или отметка перевалила за семь дней?

Уже когда в трубке раздаются гудки, слышу характерный писк входящего сообщения.

— Ви? Ты в порядке?

От звука его голоса сердце предательски сжимается и замирает, как будто любой неосторожный дар может просто разорвать его на части. И одновременно с этим, я почти физически чувствую, как вены и артерии изо всех сил накачивают его кровью.

— Мы на фазенду выехали, — от страха снова все испортить, говорю шепотом.

— Куда?

— На дачу. Здесь связь очень плохая.

— А, ясно. Я отправил тебе пру сообщений.

Так вот это это пикнуло пру секунд назад.

— Ничего, что я звоню? — набираюсь наглости, чтобы спросить.

— Эвелина, ты можешь и должна звонить мне в любое время.

Я прикусываю губу и что-то невнятно мычу. Наверное потому что подсознательно хотела услышать, что он ждал моего звонка. Или что очень рад, что я позвонила. Или любое другое подтверждение, что эта неделя без меня была для него хотя бы немного грустной.

— Ви, что случилось? Мне не нравится твой голос.

Сейчас идея о том, чтобы попросить его приехать и забрать меня, кажется абсолютно бестолковой. И даже эгоистичной. Если бы можно было отмотать время назад, я бы в жизни не набрала его номер. Проклятая импульсивность. Сколько глупостей я из-за нее наделала, а главное — ведь каждый раз обещала себе, что в следующий раз ни за что не поддамся импульсу.

Но отступать уже некуда.

— Мне очень стыдно. — Приходится повторить фразу дважды, потому что с первого раза получается странный противный звук, как будто шипение в не работающем радиоприемнике. — Но… ты не мог при прислать за мной машину? Может быть… Блин. Извини, я как ребенок, правду мама говорит. Можно же вызвать такси.

— Ты где? Я приеду. Сбрось координаты или назови адрес. Какие-то метки на дороге хотя бы, указатели.

Я прикусываю ноготь большого пальца, пытаясь сдержать рвущийся наружу радостный писк. Диктую название нашего поселка и дачного кооператива.

— Я подойду к въезду. — Будет лучше, если они с мамой сегодня не пересекутся.

— Буду через полчаса.

В моем мире никогда не было мужчины, который бы говорил вот так: понял, выезжаю, жди. Ну и как в это не влюбиться????????????????????????

???Глава двадцать четвертая: Эвелина

Чтобы сложить вещи и быстро ополоснуться в летнем душе, мне нужно десять минут. Еще столько же, чтобы кое-как просушить волосы полотенцем и сменить дачный сарафан на чистую футболку и шорты. Я нарочно тороплюсь, чтобы не столкнуться с мамой заранее — перед выходом просто попрощаюсь с ней и скажу, что мне срочно нужно вернуться в город. Но она успевает «поймать» меня в тот момент, когда я сую в сумку последние вещи и пару книг по живописи, с которыми пыталась работать.