Исповедь плохой подруги

Подергав ручки, я обнаружила, что все кабинки заняты. Но долго стоять без дела мне не пришлось. Через несколько секунд после того, как музыка, льющаяся из общего зала, сменилась, из одной кабинки показалась Вика. Несколько прядок ее коротких каштановых волос прилипли к лицу, которое выражало одновременно и озабоченность, и радость. Когда она заметила меня, радость вытеснила остальные эмоции.

— Ксюша!

Вика почему-то не высовывалась из кабинки. Она поманила меня рукой, и я подошла.

— Что? — спросила я.

— Покарауль Адель вместо меня!

Увидев, что я не спешу соглашаться, Вика добавила:

— Это моя любимая песня! Я не могу ее провести здесь!

Я зашла в кабинку, чтобы понять, зачем караулить Адель. Вика расценила это как согласие остаться. Она выскочила из уборной, и я ее не видела, хотя к тому времени, как я сама вышла из туалета, сменилась не одна песня.

Адель представляла собой занимательное зрелище. Даже учитывая то, что ее положение было плачевным и она согнулась над унитазом под таким углом, при котором ни один другой человек не может выглядеть хорошо, мне захотелось обучиться лепке и создать по ее образцу статую.

Она подняла на меня голову.

— Вика… Ой…

В следующий момент она снова склонилась над унитазом, и я услышала не самый приятный звук. Теперь понятно почему ее надо караулить.

Когда Адель посмотрела на меня в следующий раз, я заметила, что стрелка на ее левом глазу потекла, взгляд был обреченным, а в углу рта было что-то нелицеприятное. Я снова глубоко вдохнула и слегка склонилась над ней, что подобрать ее волосы.

— Спасибо, — выдавила Адель.

Это была последняя вразумительная реплика Адель за тот вечер, и последняя, которую она говорила мне. По крайне мере я так думала.

Теперь, утром в понедельник, она смотрела на меня сияющим взглядом.

— Как ты? — спросила она.

Ветер снова взлохматил ее волосы и она поспешила отвести их от лица.

— Нормально… — сказала я, силясь понять, чего Адель добивается.

— Тебе вчера было плохо?

— Типа того, — сказала я и тут же добавила: — Ну, не так плохо, как тебе!

Адель засмеялась.

— Та фигня! Со мной все в порядке. Не в первый же раз!

Я ничего не ответила, потому что не разделяла ее радости. Если бы мне ночью было так плохо, то я бы не выползла из кровати раньше начала четвертой пары.

— Будешь? — спросила она.

Адель протягивала мне сигареты. Я отказалась.

— Как хочешь.

Сама она вытянула сигарету из пачки и, закрывая огонек зажигалки от ветра, подкурила. Я наблюдала за ней, нахмурившись.

— Может, пойдем? — сказала я, чтобы не молчать, и чтобы поскорее закончить этот странный диалог. — Скоро звонок на третью пару.

Адель отмахнулась. Уже через несколько секунд ребята, которые бродили или стояли у входа, засуетились, и вскоре я услышала звонок, который до нашего местоположения едва долетал. Адель его услышала, но проигнорировала.

— Не хочется сегодня на пары, — сказала она.

Я еле сдержалась, чтобы не спросить, зачем она тогда сюда притащилась.

— Может, прогуляем?

Выражение ее лица было ангельски невинным. В первое мгновение я решила отказаться от ее затеи. А потом подумала, что если за все студенческие годы не прогуляю ни одну пару, как это случалось до этого момента, то мне и внукам нечего будет рассказать. Так что я пожала плечами и кивнула.

Мы пошли в сторону парковки, и я подумала, что мы просто пройдем через нее, чтобы выйти к пешеходной зоне. Цель нашей прогулки мы не обговорили, но оказалось, что она гораздо ближе, чем я предполагала.

— Умеешь водить? — спросила Адель.

Мы подошли к автомобилю, который по всем законам жанра был красным. Еще по пути в корпус я заметила его и подумала, какой это идиот одной небольшой машинкой занял целых два парковочных места. Оказалось, что не идиот, а идиотка. Хотя про Адель мне не хотелось так высказываться.

— Да.

Адель порылась в сумке, что заняло немного времени, потому что она была крохотной, без намека на тетради и учебники. Затем она вытащила ключи и протянула их мне.

— Знаешь, — сказала я, испугавшись перспективе сесть за руль чужой машины. — Я уже так долго не практиковалась… И вообще практику я купила, так что давай лучше ты.

Адель заулыбалась.

— Как бы плохо ты не водила, это все-равно лучше, чем вожу я.

Она кивнула в сторону одного из парковочных мест, которые заняла, и я тоже неловко улыбнулась. По крайней мере она может посмеяться над собой, а это исключает мои подозрения о ее высокомерии.

Я взяла ключ аккуратно, двумя пальцами. На нем висел пушистый брелок-сердечко, какой был популярен в две тысячи шестнадцатом году. Судя по его состоянию, примерно с того же года он был у Адель.

Пока Адель обходила машину, я вставила ключ в дверь и щелкнула им. Попытавшись открыть дверцу, я обнаружила, что она закрыта. Дернув ручку еще несколько раз, я услышала:

— Упс. Опять забыла закрыть.

Я глянула на Адель поверх крыши машины и увидела ее лицо, сияющее все той же беспечной улыбкой, и улыбнулась ей в ответ уже почти искренне.

Справившись с заданием попасть в машину, я первым делом пристегнулась. Адель тут же захихикала.

— Что? — переспросила я.

— Нет, нет, ничего… — сказала она и отвернулась к окошку.

Я водила не очень хорошо, по крайней мере мне так казалось. С полминуты я делала вид, что осматриваюсь в машине, чтобы потянуть время перед тем, как привести ее в движение.

— Да не переживай ты так. Это автомат. Даже я справляюсь.

Глянув на Адель, я действительно немного приободрилась. Завела мотор, глубоко вздохнула и начала медленно выползать из парковки. К счастью, машин было не много, да и пятый корпус находился не на людной улице.

— Куда едем? — спросила я, не отрывая взгляда от дороги.

Солнце било в глаза, но я не решалась оторвать руку от руля, чтобы опустить солнцезащитный козырек.

— Домой, — просто ответила Адель.

Она открыла окошечко и выдула сигаретный дым. Либо время для меня текло слишком медленно, либо сигарета Адель была бесконечной.

Я не успела рта открыть, как Адель поставила телефон на подставку так, чтобы я его видела. Она установила в навигаторе маршрут на какой-то жилой комплекс, и металлический женский голос скомандовал мне ехать на восток.