Исповедь плохой подруги

Мама обернулась, услышав, как я закрыла дверь. Ее лицо сразу же засияло какой-то лукавой улыбкой.

— Доброе утро, алкоголикам! Точнее уже день. Как спалось? Ужасно или кошмарно?

Хорошо, что до маминых речей я успела опуститься на стульчик, а то так бы и рухнула на холодный плиточный пол. Алкоголикам?! Откуда она знает? Какой кошмар!

Заметив ужас, который отразился на моем лице, мама улыбнулась еще шире и сказала:

— Я тебе там атоксил положила. Ты выпила его?

Атоксил? Мозг забурлил, пытаясь выкинуть на берег сознания, откуда мне знакомо это странное слова. Через несколько секунд я признала в нем надпись на том стике, который лежал на тумбочке.

— Н-нет, — проблеяла я.

— Выпей, поможет.

Я поднялась со стула, но тут же села. Вряд ли я смогу еще раз пережить испытание в виде променада по квартире. Словно убеждая меня в этом, голова заболела пуще прежнего. Я принялась массировать виски.

— Ладно, алкоголичка, сиди. Я сама принесу.

Мама ушла из кухни. Я проводила ее взглядом, а потом облокотилась на колени и закрыла лицо руками. Да оно пылает, как адское пламя! Какой кошмар! Я же всего пару бокалов выпила! Почему так плохо?

Или не пару? Тут я поняла, что воспоминания обрываются на моменте, когда я глотнула того чудо-коктейля, который намутил Влад. Что там за отрава была? Хотя вряд ли отрава, ведь он сам его пил. И это его дебильное предупреждения про последствия. Что за последствия? Если это он про похмелье говорил, то мог и попроще выразиться.

Мама вернулась со стиком. Налив воды, она протянула мне стакан и лекарство. Настоящий кошмар — это то, что мне теперь лекарства какие-то от алкоголя надо пить! Куда я скатилась? Раньше-то я была такой примерной девочкой! Не пила, не курила… Даже в третьем классе «Русского медвежонка» выиграла. А теперь что? Морально разложилась, прогнила. Эх.

Привыкнув, что все лекарство горькие и что смаковать их не надо, я одним махом всосала весь препарат из стика. Это было ошибкой. Я, конечно, попыталась запить, но это было еще большей ошибкой. Не знаю, может, это лекарство так и работает, а, может, меня затошнило от запаха еды, который был на кухне. Позабыв о недомогании, я подорвалась со стула и бросилась в туалет. Через мгновение, как я нагнулась над унитазом, меня стошнило.

Ну все, это конец. Я алкоголик.

Случилось еще два подобных подхода. Затем я пошла умыться и наконец-то почистила зубы. Даже хорошо, что я не успела сделать этого раньше, а то сейчас все-равно пришлось бы снова.

— Ну что, полегче? — спросила мама.

Она так открыто надо мной потешалась, что мне было гораздо более стыдно, чем если бы она меня ругала.

— Ага, — сказала я.

К моему глубокому удивлению, стало действительно полегче.

— Это что, специальный препарат, который вызывает рвоту? — спросила я.

— Нет. По идее он должен абсорбировать токсины, а для этого ему нужно задержаться в желудке. Ну уж ладно. Главное, что сработало и тебе больше не плохо.

Я кивнула. Мне все еще было стыдно поднимать взгляд. Сославшись на недомогание, я вернулась к себе в комнату и легла в кровать, которую так и не застелила. Хотя стало реально легче, все-равно мне было не очень хорошо. Делать ничего не хотелось. Так что я взяла телефон.

Первым делом я позвонила Адель. Было жутко интересно, как я попала домой. Очевидно, мне кто-то помог.

Когда гудки оборвались, я и слова вымолвить не успела.

— Ксюша! — воскликнула Адель. — Ты как?!

Ее голос был таким обеспокоенным, что мне самой стало страшно за то, как я там. Но со мной все было в порядке. По крайней мере мне так казалось.

— Все окей, — сказала я. — А что такое?

— Ты не… Ну, как дела?

— Да нормально, Адель.

В этот момент по голосу Адель и по тому, как медленно она подбирала слова на простую фразу, я поняла, что что-то произошло. И, разумеется, не смогла вспомнить, что именно.

— То видео… Ты его посмотрела?

— Какое видео? — спросила я, думая, что Адель говорит про какие-то мемы, которые она посылала мне пачками.

— Хотя знаешь, — сказала она. — Лучше не смотри. Я его сейчас удалю…

О чем она вообще? Зная Адель, я понимала, что она реально может удалить видео… Что бы там не было. Так что я пошла на хитрость, которую невесть как придумал мой уставший, отравленный мозг.

— Ладно, — сказала я спокойно. — А ты как?

Нельзя было показывать, как я на самом деле хочу узнать, что же то за видео такое. Поэтому я сделала вид, что мне все равно и перевела разговор на Адель. Она эту тему любит.

— Да нормально, — сказала она. — Ты точно его еще не видела?

Я как раз открывала нашу с Адель переписку. У меня появилось подозрительное, слишком большое количество непрочитанных сообщений, но с ними я разберусь позже. Правда, едва я занесла палец над кнопкой «скачать», видео исчезло.

— Я удалила, — сказала Адель.

— Что там было?! — воскликнула я гораздо громче, чем хотела.

Если это видео как-то касается меня, то почему Адель не разрешает мне его увидеть? Что за бред? Очевидно, там что-то со вчерашнего вечера. А если это с того периода, с которого у меня сшибло память, то еще лучше — хочется же узнать, что интересного я не запомнила.

— Адель, — повторила я мягче. — Что там было?

— Я не думала, что там так хорошо будет видно…

— Адель!

Она притихла. Я поняла, что прежде, чем пытаться что-то у нее выведать, нужно успокоиться. Криками я ее только вспугну.

— Я тебе перезвоню, — сказала я. — Нужно… Нужно Чмоню покормить.

— Ладно, — сказала Адель. — Пока.

Я сбросила вызов. Поудобнее устроившись в кровати, я решила пока что проверить остальные сообщения, а там уже видно будет.

Сообщения было аж три. Да, это небывалое для меня количество. Ну, если не учитывать того дня, когда Адель напутствовала всех поздравлять меня с днем рождения. Но все те сообщения были безликими, словно их написал бот. А нынешние — разные как будто бы даже по интонации.

Первое было от Тимура. Он написал, что нужно поговорить. Бр-р-р, звучит жутко. Хотя чего мне бояться? Я же ничего такого не делала… Но тогда откуда это странное ощущение, будто я стою перед каким-то огромным и ужасным открытием?

К: Хорошо. Когда? Ты наберешь?

Тимур ответил меньше, чем через десять секунд, хотя доселе не был в сети.

Т: Нет. Лично. В пять.

В пять? У него только смена в пять заканчивается. Куда он так торопиться? И если это так важно, то почему просто не позвонить?

Затем я увидела сообщение от Влада. Обычный «привет». Очень странно. Сообщение состояло только из одного слова, не было ни смайликов, ни скобочек. Абсолютно нейтральное. И что это значит?

Я решила пока не отвечать и открыла последнее сообщение, оно было от Вики. Вот тут уловить тревожность, с которой Вика его писала, было не трудно. Во-первых, сообщений было несколько, все — короткие. Они приходили с интервалом сначала в час, потом в полчаса, затем в десять минут, а последнее пришло только что.