Исповедь травы

– Но почему, народ?!
– восклицаю я в отчаянии, обводя взглядом Ударду, Шэлен, Нодди...
– Откуда у дочери Ковенски не только способности к разрыву ткани мироздания, но и такая сильная пассивная эмпатия? В этом в высшей степени приличном семействе?!

– Она ведь дочь и твоей матери, - отвечает Нодди со вздохом.
– Думаю, твой отец знал, кого выбирал. А кроме того, она же следующая после тебя, и кто знает, какой от тебя остался отпечаток...

...Так и не пришедшую в сознание Маэстину передали Стражам. Когда я вернулась в парк, на расспросы Иммы пришлось ответить, что Маэстина в конце концов так и не преодолела страха и предпочла добровольно сдаться.

Как все-таки хорошо, что Имма - из причастных Земле, а не Огню и не Жизни! Иначе она сразу же почуяла бы фальшь в моих словах...

* * *

О, Авиллон, город мой!..

"Авиллон" - в переводе с Языка Закона это и значит просто "город". Но мы, идущие по путям Законов Истока и Цели, зовем его - Город, который для всех.

Сколько дорог сливаются в тебе - не считала я. И, как символ открытости твоей, опоясывает тебя не стена крепостная, но дорога-река, в темно-синей глади которой, как в воде, отражается идущий и едущий... Даже тени твои в Зодиакальных Сутях - Дверис и одиннадцать иных городов - носят такой же пояс из дороги.

Нет стены - но ворота есть. Причудливые арки, среди которых и двух похожих не отыщете, вбирают в себя дороги на границе Города. И на каждой из них одна и та же надпись:

СТУПИВШИЙ СЮДА - СВОБОДНЫМ СТАЛ

Свободным от рабства, давления, предвзятости, раздражения, мелочной злобы... Как вытирают ноги, входя в дом друзей, так оставляют грязь и накипь Тени за чертой Города, где давно нет иной госпожи, кроме Радости.

Я каждый раз целую землю под арками, вступая в Город - вот только через арки вступаю в него редко-редко, куда чаще - через разрыв мироздания...

Дверис, где родилась я - лишь бледная твоя копия, но и он теперь кажется мне прекраснее, ибо красота твоя отражается в нем, как в зеркале - жаль только, что зеркало это мутно и отражение неотчетливо.

Как солнечные лучи - широкие улицы Города, и дома на них белые и золотистые, в темной оправе зелени. А в узеньких улочках, где трава пробивается сквозь булыжную мостовую, где тополя превращают лето в зиму, а липы ловят солнце в медовые ладони цветов - там дома из темно-серого и зеленого камня. Всему свое место - и свету, и покою.

Но если ты не был в Городе полгода, то, вернувшись, застанешь все это совсем иным, хотя и узнаваемым - Город изменчив, но сам ведет тебя, не позволяя заблудиться, и ты удивляешься и радуешься этим переменам.

Как открыт всем ветрам стоящий на вершине горы, так доступен Город любому новому знанию - оттого и меняется с легкостью узора в калейдоскопе, но лишь внешне, по существу оставаясь все тем же уже много веков. Однако тот, кто ведом Тенью, обычно замечает лишь плоть, а не сущность - и потому от века не нужны Городу ни стены, ни стража. Одержимый Тенью и так бессилен в его пределах - знание скользит мимо него, и будь он хоть совсем недавно здесь, вернется уже в новый, совершенно незнакомый Авиллон.

Именно поэтому у всех, кто долго жил здесь, просто поразительная способность к адаптации в самых разных Сутях. Ибо сказано: "Тому, кто видел Город, уже не нужно твое Кольцо..."

Я люблю Город вечером, когда в мерцающем свете магических огней, сплетающих ветви деревьев в светоносное кружево, за каждым углом открываются новые тайны, люблю встречаться взглядом в толпе и потом долго, как величайшую драгоценность, хранить в памяти - только лицо и глаза, без имени... Тот, кто еще утром бросал мне вслед: "вот нахальная девчонка!" - в такое время вполне может сказать мне: "Твой день, Королева".

Все лица, все наряды, все расы... Воистину калейдоскоп. Авиллон приемлет все, и чужая красота не становится в нем безобразием... О Город мой - я плоть от плоти твоих ночных огней! Когда-нибудь, если только не опередит меня донна Альмуад, я напишу о тебе потрясающе красивую сказку...

Всю ночь прошляться по Городу, петь, смеяться, угощаться в уличных ресторанчиках - хозяева отдают все за бесценок, стоит лишь завидеть Орденский трилистник на головной повязке - а на рассвете выйти на Серебряный мост, опереться о перила и долго-долго смотреть на излучину Реки в легкой дымке, пронизанной золотым сиянием утра. Река - она тоже просто Река, с большой буквы, причудливо извитая, словно роспись самой Андсиры на чистом листе мироздания: здесь быть городуперекрестку! И на берегу ее, головой в небеса, в окружении деревьев, сбегающих к воде - белая златоверхая Башня Теней. Сердце Города. Золотом и нетускнеющей медью сияет ее кровля дивное переплетение снежинок, цветов и звезд, оправленных в многоугольники, ибо та, что сотворила его в порыве радости, тоже когда-то была молода, безгрешна и счастлива. Это - память о ТОЙ ней, еще не затронутой гибельным мраком.

"Башня двойная увенчана солнцем закатным..."

Но тот, кто желает войти в Башню, здесь не пройдет. Надо выйти на площадь - скорее, просто шумный перекресток - и назвав Стражам у парадного входа Имя, Суть и Цель, подняться по широкой лестнице из желтоватого мрамора... Только смотрите не перепутайте! С площади Башня выглядит совсем не так, как с моста - с этим уж ничего не поделаешь, двое ведь возводили, а когда двое магов берутся за дело без предварительной договоренности... в общем, подозреваю, что эпитет "двойная" именно поэтому и возник.

Вы спросите - а почему Башня Теней? Ну, во-первых, Тень и тени - совершенно разные понятия, на Языке Служения они даже обозначаются по-разному - "Lomies" и "kelmii". А во-вторых... ну не верьте вы этим байкам, которые рассказывают на своих тайных квартирах ушельцы и недопески! Мол, все Сути мироздания - не то тени, отбрасываемые Городом, не то его отражения в зеркальном водовороте Круга Света, а через Башню можно свободно пройти в любую из них... Чушь это все, давно известно, что каждая Суть не что иное, как брошенная в мироздание стрела времени. Я знаю с десяток Нездешних, которые хорошо помнят те времена, когда не было ни Города, ни Башни - а по Сутям ходили, как ходят и сейчас.

Просто в Башне - Круг Света, таящий истинный облик любого, кто ступит туда. Но пока он не ступил и сущность не соединилась с плотью - пребывает она kelmij-bi-kelmiar, тенью среди теней, зримая лишь Лордам Братства, Лайгалдэ, Асменалю да Ударде Хранительнице Круга... Там мы все такие, какими замыслил нас тот, кто нас творил - неважно, Андсира то была или кто еще. Но, кто бы он ни был, он благ и желает нам только добра - поэтому и выходят люди из Круга Света несказанно прекрасными.

Я люблю этот Город - за то, что он такой. Я люблю эту Башню - за то, что она хранит. Я люблю всех ее обитателей Нодди, Ударду, ворчливого мага Кермо, Стражей и их капитана Удо, брата Ударды...

Но вот люблю ли я Хозяина, творца этой Башни и хранителя этого Города, я до сих пор не могу решить... Нет, конечно же, люблю, вопрос поставлен некорректно, но - как человек человека или все-таки как женщина мужчину?

Снова катрен I. ЖИТИЕ СВЯТОЙ ИРМЫ

Чья-то рука осторожно тронула меня за плечо.

– Эна Ирма!

Оборачиваюсь - передо мною белобрысый подросток-романдец, судя по одежде, из ремесленников.

– Что ты хочешь мне сказать, мой юный друг?

– Эна Ирма, - голос его понижается до шепота, - не ночуйте сегодня в доме Роз Кретель. Я сам слышал, как Верховный Экзорцист отдавал приказ капитану своих арбалетчиков.