Исповедь травы
Шрифт:
– Нет. Он не услышит, - произносит Росальве точь-в-точь с интонацией Флетчера. Все-таки сильно они похожи, но этот постарше, проще держится, да еще у Флетчера его длинные волосы свисают, как уши у спаниэля, а Росальве стрижется коротко, и голова, по мутамнийскому обычаю, повязана черным платком.
– Короче, Гэлт...
– Не здесь, - обрывает он меня.
– Хочешь назвать попроще, зови Шинно. Всем мутаамнам даются звериные имена, моего брата, к примеру, зовут Линхи, Рысенок, а меня - Лисенок.
– Короче, Шинно, чего тебе надо от меня?
– А давай-ка немного пройдемся
– Не ровен час, придет кто-нибудь выяснить, чем это я с тобой занимаюсь так долго...
Он изящно подает мне руку. Странная мы, конечно, пара ведьма со спутанными волосами, в мятом и грязном платье, а рядом - рыцарь в черно-желтом, выглядящий так, словно собрался на прием к королю, а не шарился трое суток по лесу...
Между редеющими деревьями сверкает серебром Сорна. Берег полого стекает к воде, на влажном песке обсыхают несколько вынесенных рекой обломков деревьев. Шинно смотрит куда-то за реку, солнце слепит мне глаза, но вот на него набегает облачко - и тогда и я различаю на том берегу полосатые кангранские шатры.
– Теперь поняла?
– спрашивает Шинно.
– Прикочевали, значит, - произношу я оторопело.
– Учуяли. И что теперь?
– По крайней мере, Верховный Экзорцист и они в любом случае не окажутся на одной стороне. Значит, вероятнее всего, у бланкиан и Кангры найдутся общие интересы.
– Ты хочешь сказать...
– Именно это и хочу. Другого безопасного места я на сто лиг вокруг не знаю. Ищите да обрящете.
Я испуганно меряю взглядом ширину реки.
– То есть я должна плыть на тот берег?
– Ах да, тебе же, как всем Огненным, положено плавать только топором на дно... Ну вот подходящее бревнышко - не тяжелое, опять же сучки есть, держаться удобно. Течение здесь слабое, так что переправишься без проблем. Только поторопись когда солдаты увидят тебя на воде, я не посмею приказать им не стрелять.
Подхватываю бревнышко - оно действительно совсем легкое и иду к воде, но вдруг оборачиваюсь в испуге:
– Откуда ты знаешь, что я... Огненная?!
Улыбка сбегает с его лица.
– Обрати внимание, я назвал тебе истинное Имя, не спросив твоего, - и одними губами, словно целуя: - Улыбнись, сражайся, умри!
Я резко поворачиваюсь к нему спиной и, вздрагивая от холода, вхожу в воду, опираюсь грудью на бревнышко... В платье плыть неудобно, но Шинно абсолютно прав - некогда. Некогда даже оглянуться еще раз.
Елки зеленые, я же еще в лагере Верховного Экзорциста обратила внимание, что кольцо на его руке почему-то надето камнем внутрь!
Шинно Росальве диа Родакаср, Лисенок мутамнийских кровей, капитан арбалетчиков...
Солнце бьет мне в глаза. Слабое течение аккуратно сносит меня к кангранским шатрам.
От судорожного хватания за бревно свело руки. В попытках выбраться на кангранский берег я совершенно изнемогла - никак не получалось уцепиться рукой за корни, торчащие из подмытого обрыва, и не выпустить при этом свое плавсредство. Раз я даже с головой окунулась, испугавшись больше, чем лицом к лицу с Ле Жеанно.
Но все рано или поздно кончается. Мокрая, с ног до головы в песке, я уже карабкаюсь вверх по склону,
поднимаю голову над краем обрыва...У самого края со спокойствием Будды сидит старуха кангранка в голубых шароварах и коричневой шерстяной рубахе. В руках ее тяжелое копье с перекладинкой, и его наконечник находится в опасной близости от меня - достаточно легкого толчка, чтобы я полетела назад в Сорну.
– Убери копье, - выговариваю я задыхаясь.
– Пусти на берег.
– Вай-буй, какой невоспитанный романдский девушка!
– Бабка каким-то образом всплескивает руками, не выпустив при этом копья.
– Нет бы сказать старой Хеведи - доброе утро, бабушка, как твое здоровье и здоровье твоей уважаемой семьи? Вот как бы поступил приличный кангранский девушка.
Три молодых кангранки, развешивающие на жердях выстиранную одежду, одновременно поворачивают головы на эти слова, смотрят на меня секунды три и возвращаются к работе.
– Бабуля, - говорю я, начиная раздражаться, - у меня нет времени на ваши кангранские церемонии. Здесь Герхард Диаль-ри?
– Какой такой Герхард? Знать ничего не знаю. Еще не хватало всякий беглый еретик пускать в свой шатер!
– копье приближается ко мне еще на сантиметр.
– Честный девушка положено дома сидеть, приданое себе вышивать, а не вылезать из реки, как водяной ведьма!
Мозг мой лихорадочно работает. Неужели и вправду не здесь? Да нет, такие люди, как Шинно, не ошибаются, да и логика на его стороне...
И тут среди развешенного тряпья мне бросается в глаза рубашка из тонкого полотна, с широкими рукавами и большим воротником. Совершенно очевидно, что это не кангранская вещь. Отсюда я различаю даже вышивку на уголках воротника - хорошо знакомые мне бледно-зеленые листья клевера.
– Ай и врешь же ты, бабка!
– я уже не считаю нужным скрывать раздражение.
– Врешь и не краснеешь! А чья там рубашка сушится на жердях? Приютили еретика и белье ему стираете... да убери ты свою орясину!
На бабкином лице нет и следа смущения, кажется, все происходящее доставляет ей массу удовольствия.
– С вами, романдцами, дело иметь - легче ежика живьем съесть! Не знает Кангрань никакой ваш ересь! Мы люди простой, честный, молимся, как нас пророки учили, Джезу Кристу и супруге его Мариль. А романдцам Джезу и Мариль сына своего в короли дали, и где теперь дети его детей? Потому и пришел к вам Зверь, что отвергли вы власть от бога, а что не от бога, то от шайтана! А еще вы, богохульники, вино из винограда пьете, хотя сказал Джезу - не вкушу от плода лозы, доколе не настанет царствие Божие!
Нет, какова ситуация? Я, вымотанная до предела, еле держусь на обрыве, на романдском берегу в любой момент могут появиться арбалетчики, а это старое пугало с копьем еще пытается здесь устраивать теологические диспуты!
– Циркулярный пила хочу, - говорю я устало. До чего же все-таки заразителен этот ломаный язык - привяжется, потом не отлипнет!
– Хоть знаешь, что это такое?
Бабка чешет в затылке.
– Кангрань Хеведи мудрый женщина, не зря пятьдесят лет на свете живет - много умный слова романдский знает! Чиркулярный пила, это от слова "чирк-чирк".