Исповедимы пути господни

Фрэнсис ушла, и след ее давно остыл. Единственное предположение полиции, за исключением побега, стало то, что девушка попала под горячую руку бандитов. В Оклахома-Сити орудуют две крупные банды – латиноамериканцы «бродячие муравьи», и темнокожие «красные сыновья», неустанно выясняя у кого яйца тяжелее, они нередко вмешивают в свои разборки местных жителей. Версия казалась правдоподобной, хоть признавать ее было нелегко, но это означало две вещи: первое – Фрэнсис убили и спрятали тело настолько хорошо, что долгие годы поисков не продвинули расследование ни на йоту, и второе заключалось в том, что если версия верна, виновный так и останется на свободе. Даже копы опасаются банд, хоть никогда этого не признают, а в одиночку Льюису не докопаться до правды, влезь он в разборки группировок – отрежут любопытный нос, и глазом не моргнут, заставив любопытного копа, навсегда замолчать.

– Думаешь, родители еще живы?

Услышав вопрос брата, Келли вынырнула из размышлений, пытаясь на лице Льюиса найти правильный ответ, отрывая заусенец у ногтя с почти стертым черным лаком.

– Я не знаю. Хочется верить. А ты как думаешь?

Льюис тяжело вздохнул, что стало красноречивее любых слов, и подошел к рюкзаку у двери, доставая из него добытую карту. Келли задержала дыхание, неужели они отправятся в Джеймстаун, узнать, что стало с родителями? А что если... Нет, думать об этом нельзя.

– До ближайшего города чуть больше суток. До Джеймстауна пешком будет трудно дойти напрямую, придется где-то остановиться. Дойдем до Мандана, поищем еду и оружие, а дальше будем соображать по ходу. Согласна?

Ответа от Келли долго не было, она не могла поверить в то, что слышит, а потому замерла, не отрывая взгляда от нахмурившегося Льюиса, по-прежнему смотрящего на карту. Только когда мужчина, наконец, поднял голову, многозначительно вздернув левую бровь, Келли, словно китайский болванчик, кивала, боясь, что брат может передумать.

– Тогда давай собирать вещи. Выходим через полчаса.

Песня норвежской исполнительницы Виктории Надин – «Будь в порядке».

Глава 32. Руби Дарем.

2025 год, сентябрь.

Мандан, штат Северная Дакота.

Серые каменные трущобы тянулись вереницей от начала до конца города, напоминая сцены из черно-белого немого кино. Единственными цветными пятнами были опавшие красные и оранжевые листья, гонимые теплым ветром, согретым солнцем, посреди мусора, затерявшихся в пыли и грязи лохмотьев, останков животных и людей. Руби Дарем медленно брела вдоль дороги, стараясь не вглядываться в груды одежд, брошенных то тут, то там, чтобы не наткнуться на какого-нибудь несчастного, которому она не в силах была помочь.

Согревающие лучи слепили глаза, даже через защитные очки, девушка щурилась, прислушиваясь к окружению, но помимо собственных шагов, шуршания рюкзака за спиной, и легкого перезвона лезвия ручного топорика о ремень, ничего не заметила. Руби уже пару суток бродила по Мандану, следующему после Алл-Валли по полупустой трассе, в поисках еды. В Бисмарк она и носу не показала, хватило бед, когда пришлось отбиваться от целой толпы мертвецов просто проходя мимо, потому девушка старалась посещать лишь небольшие города и поселения, с населением которого смогла бы справиться. Проблема в том, что в таких местах провизии оказывалось преступно мало, хватало ненадолго. Однако Руби это не слишком расстраивало, ее целью стало дойти до фермы, являющейся ей во снах. Бабушка Санай, знай она о сновидениях, мучавших ее названную внучку, непременно заставила бы девушку подробнее разузнать о местности, докопаться до причин столь назойливых видений, что Руби и решилась сделать. Пока интернет еще давал обратную связь, она начала поиски, наметив себе на листке бумаги возможные варианты; похожие фермы, находящиеся на удалении, и теперь шла по оставленным во снах хлебным крошкам.

Предположительно, искомая ферма находилась в штате Монтана, под названием «Три Форкс», больше остальных в списке напоминая распростертыми по местности дикими прериями кусочки пазла из сновидений, но даже если Руби ошибалась, можно расчистить местность от зомби, осесть там, наладить подобие былой жизни, разводя огород и питаясь тем, что подарит природа. Все равно иного пути не осталось. Когда у тебя больше нет ничего, нет корней, запасов, смысла, ничего не мешает отправиться в путь. Самое ценное девушка забрала из поселения бабушки Санай, в котором жила, последние годы после смерти матери, с собой – наточенный топорик для разделки мяса, складной нож, любимую книгу Алигьери, и свою маму, шаркающей походкой, идущую рядом с дочерью.

Руби остановилась на миг, чтобы снять темно-зеленую клетчатую рубашку, и обвязать вокруг пояса. Темные джинсы и черная футболка с наименованием метал-группы «Gojira*» прилипли к телу, неприятно сковывая движения, казалось, что даже тонкий металлический ободок, украшающий нос, намертво прикипел к коже. Вот бы зима оказалась столь же теплой, тогда не придется искать куртку по размеру, спрятанный от промозглых ветров ночлег, а продолжать идти. Черно-белые толстые дреды, заплетенные еще названной бабушкой Санай, отчаянно нуждались в горячем душе, на самом деле, подошел бы любой источник воды, но к реке Миссури весьма не просто подобраться, а на пути пока ничего подходящего не подворачивалось.

Дайана Дарем медленно проплыла мимо, ведомая кровавой жаждой, не обратив никакого внимания на дочь, и Руби невольно вспомнила тот ад, из которого она чудом выбралась, и о котором предпочла бы вовсе забыть. Не описать в полной мере страх, обуявший девушку, когда она увидела, что дверь, где были заперты ожившая женщина и укушенная ею Лора, распахнута, а внутри никого нет. Тогда казалось, что вся больница разом погрузилась в тишину, словно затаясь перед тем, как начался настоящий хаос.

Люди в панике пытались выбраться, или напротив, запереться в палатах, оставляя других, еще живых людей, бороться со злом в одиночку, неизменно проигрывая. Руби вместе с еще одним доктором, оказались зажаты в угол крохотной подсобки, и только когда появилась минута отдышаться, девушка заметила раны на лице и руках мужчины. Ей было все равно, что он узнает о ее даре, все, о чем Руби Дарем могла думать в тот момент – это необходимость спасения, лишь бы не остаться выживать одной. Девушка забрала себе шрамы врача, но это не помогло, зараза уже проникла в кровь. Первые симптомы проявились столь быстро, что Руби опомнилась только когда ее руки, крепко державшие найденный костыль, превратили голову мужчины в кровавое месиво. Ни за что она не станет такой же, как они.

Руби не могла вспомнить точно, как добралась до поселения, в котором ее уже ждала обеспокоенная бабушка Санай, телевизоров в общине не водилось, но слухи и радиопередачи вовсю трубили о происходившей всемирной катастрофе. Предки Титубы были взволнованы, не знали, что делать, куда бежать. Городское кладбище находилось совсем рядом, и, несмотря на то, что останки почивших близких общине хранились над их головами в домах, риск густой тучей плыл над всем поселением. То, что случилось далее, заставило девушку горько пожалеть о том, что не поступила с телом мамы так же, как принято у предков первой ведьмы.

Мертвецы бурным потоком стекались в общину, рвали, кусали всех, кто попадался на пути. Руби обезумевшая от ужаса, метнулась в дом, чтобы собрать самое необходимое в потрепанный рюкзак Санай, но вместо того, чтобы бежать сломя голову, замерла в проеме, глядя на явившуюся с того света Дайану, через не плотную стену из разноцветных бусин. Женщина шла медленно, сгорбившись и принюхиваясь, ее челюсть неустанно шевелилась, будто та пыталась что-то сказать, но из гортани не доносилось ни звука. Казалось, Дайана все понимала, может даже пыталась обуздать свою жажду, но как только ее налитые кровью глаза встретились с глазами дочери, последние капли контроля упали на пыльную землю.

Руби не смогла убить Дайану, хоть здравый смысл и кричал, пытаясь донести до сознания верное решение, но вместо этого завязалась борьба, сделавшая из некогда счастливой живой женщины лишь отголосок себя прежней. Пришлось крепко связать Дайане руки за спиной, а толстую веревку просунуть между ее зубов, чтобы у нее не получилось нанести смертельные увечья дочери. Не было и секунды, чтобы Руби не мучилась от собственного выбора, но так хотя бы Дайана всегда была рядом, а зомби, попадающие на пути принимали их обеих за своих сородичей, главное подражать поведению и походке, регулярно обмазываться в грязи, чтобы сбивать запах человеческого тела. Не всегда путешествие проходило удачно, но против медленных мертвецов, с поврежденным мозжечком, работало. От воспоминаний слезы жгли глаза, оставляя на смуглой коже, покрытой тонким слоем засохшей грязи, мокрые разводы. Вот почему в последние месяцы девизом Руби стало – меньше думай, больше иди. Пока переставляешь ноги, и не позволяешь тяжелым мыслям опоясывать голову, все будет хорошо.