Исправление повесы

— По крайней мере она позаботилась надежно усадить Розин, — проговорила Лаури, заставляя себя видеть во всем лучшее.

Фран кивнула.

— Это говорит о том, что она не причинит ей вреда. Кстати, — добавила она, входя в дверь, — у меня уже есть пара предложений насчет лошадки-качалки. Я, конечно, отказала.

— И правильно сделала, — согласилась Лаури, стараясь не смотреть на Адама.

Утро тянулось невыносимо, хотя для стороннего наблюдателя сцена показалась бы идиллической: Адам читал принесенные газеты, а Лаури возилась с бельем для глажки, которого всегда хватало с избытком. Они непрерывно глотали кофе, но ни один не притрагивался к печенью и сдобным булочкам, которые купил Адам; только Фран со своей командой по достоинству оценили их в обеденный перерыв, потому что никто не хотел идти домой.

Телефонные звонки не умолкали. Звонили соседи, чтобы сказать теплое слово утешения, звонили Сара и Холли — им не терпелось узнать новости, после полудня еще раз позвонила Элис Хокридж. Поговорив недолго с сыном, она на сей раз позвала к телефону Лаури.

— Я хотела сказать, что я молюсь за тебя — от всей души, — твердым голосом сообщила мать Адама. — И еще я велела Адаму уговорить тебя что-нибудь съесть.

Лаури слабо засмеялась.

— Он только этим и занимается. Можно подумать, что ничего важнее не существует. В трубке помолчали.

— Постарайся не быть с ним слишком суровой, милая.

— Миссис Хокридж, если… нет… когда я снова увижу Розин, я думаю, что уже ни с кем и никогда не буду суровой!

— В таком случае я буду молиться еще усерднее. А теперь я кладу трубку, чтобы не занимать попусту линию.

Время обеда пришло и ушло, а Адам все пытался уговорить Лаури чего-нибудь поесть. Время тянулось невыносимо долго, и она все больше нервничала, уже с трудом поддерживая разговор, а Адам, который и сам чувствовал себя не лучше, не пытался поднять ее настроение. Где-то днем Лаури внезапно прорвало: она уронила голову на руки и горько зарыдала; Адам обнял ее, укачивая как ребенка. Когда она наконец подняла заплаканное лицо, он нежно поцеловал ее трясущиеся губы и смахнул с мокрого лба пряди волос.

— Не сдавайся, Лаури.

Она отодвинулась и села прямо.

— Прости. Что-то на меня вдруг накатило. У меня, должно быть, ужасный вид. Пойду приведу себя в порядок.

Когда она через некоторое время вернулась, лицо ее было немного подкрашено, и Адам с одобрением взглянул на нее.

— Вот это моя девочка, — начал было Адам и тут же запнулся, заметив взгляд Лаури. — Это я так, к слову пришлось, не сердись.

— Нет, ничего, — с решительным видом улыбнулась Лаури. — Никаких больше слез, обещаю. Я ведь не плакса, ты же знаешь.

— Нет, — ответил Адам. — Не знаю. Ты мне ни разу не дала возможности узнать.

— Правда. — Лаури полностью овладела собой. — Я, пожалуй, не откажусь от одной из твоих булочек… — сказала она и тут же прервала себя, потому что затрезвонил телефон. Она бросилась из комнаты, чтобы ответить.

— Мисс Морган, это Кокс.

— Инспектор. Какие новости?

— Прошу не слишком обольщаться, но у меня кое-что есть для вас. Мы сейчас заедем к вам и отвезем по одному адресу, который нам дали.

Лаури чуть не задохнулась.

— Вы нашли Розин? Где она? Кто забрал ее?..

— Мисс Морган, спокойствие! Ничего конкретного мы еще не знаем. Но вы нам нужны, чтобы опознать ребенка.

Лаури вдруг похолодела и оперлась об Адама.

— Опознать? Что вы хотите этим сказать?

— Ничего страшного. Ребенок, о котором мы узнали, жив и здоров. Даю слово. Но еще раз подчеркиваю: никаких гарантий, что это ваш ребенок, нет.

Как только Лаури положила трубку, Адам схватил ее за руки.

— Ну? — резко обратился он к ней. На его изможденном лице лихорадочно блестели глаза.

— Они сейчас приедут за мной…

— Ты же не поедешь без меня? Она нетерпеливо кивнула.

— Ну конечно, нет! — И передала все, что сообщил инспектор Кокс. — Говорил он очень осторожно. Не хотел меня обнадеживать. Ты скажешь девочкам?

Адам бегом спустился вниз и тут же вернулся, перепрыгивая через две ступеньки, и обнял Лаури.

— Не очень на это рассчитывай.

— Как же мне не рассчитывать! — почти выкрикнула она, затем сделала глубокий вдох и овладела собой. — Конечно, ты прав. Но это так трудно, Адам.

— Само собой, трудно. — Он протянул ей пальто. — Надень шарф или что-нибудь теплое. На улице холодина.

Когда сержант Бойс приехал за ними, Лаури и Адам уже ждали его в холле. Лаури стояла, застыв как изваяние. Адам метался из угла в угол, точно тигр в клетке.

— Пришло сообщение из квартиры в богатом квартале в Глочестер-Плейс.

— Вы думаете, это Розин? — настойчиво спросил Адам, не дав Лаури открыть рот.

— Человек, который звонил, полагает, что да. Он был очень взволнован. Просто попросил приехать как можно быстрее. Скоро увидим сами.

Когда машина подъехала к шикарному многоквартирному дому, Адам помог Лаури выйти из машины и, обняв ее одной рукой, повел вслед за инспектором к лифту. В глубоком молчании они вышли на лестничную площадку, и инспектор позвонил в одну из четырех дверей.

Их впустил худощавый мужчина. Вид у него был очень сконфуженный. Инспектор Кокс представился сам и представил всех.

— Меня зовут Чарлз Бланшар, — представился хозяин, впуская их в прекрасно обставленную комнату, выходившую окнами на ухоженные сады. — Позвольте коротко все вам объяснить, прежде чем вы увидите ребенка. Она в полном порядке, клянусь. — Он перевел беспокойный взгляд с Лаури на Адама. — Я понимаю, что трудно извиниться за произошедшее. Я сам никак не могу опомниться — я только что приехал сюда, чтобы забрать к себе на Рождество свою мать. Вчера вечером я увидел по телевизору фотографию пропавшей девочки, так что можете представить мой ужас, когда мама вручила мне этого самого ребенка, заявив, что она нашла прекрасный рождественский подарок для нас.

— Ради Бога, мистер Бланшар, не держите меня в неведении, — взмолилась Лаури, не в силах ждать ни секунды больше. — Где мой ребенок?

— Сейчас, сейчас я отведу вас к ней, — живо откликнулся Чарлз Бланшар. — Она заснула, и я попросил соседку посидеть с ней, пока я вынужден был заниматься с матерью — она в состоянии полной невменяемости. Ее госпитализировали. Врач приехал за ней, и я должен ехать туда же, как только мы все уладим. Простите меня, но последние час-два здесь черт знает что творилось. Пройдите сюда.