Исправляя ошибки

Стоит ли признать, в таком случае, что подозрения Эрудо насчет Викрамма тоже не беспочвенны?

К несчастью, личности наемников определить почти невозможно — генерал даже не обольщалась на этот счет. Охотники за головами давно научились скрываться от правосудия, используя вымышленные имена. А с той поры, как печально знакомый Лее Боба Фетт сделался официальным главой Мандалора, вся тамошняя братия стала носить такой же стальной доспех с традиционным мандалорским шлемом и реактивные ранцы.

После короткого разговора с Ро-Киинтором Лея решила последовать его первоначальному совету и просила Калуана Иматта — человека, которому, несмотря на все его подчас ужасные слова — доверяла больше, чем кому-либо, лететь на Корусант и попытаться провести собственное расследование.

Тот согласился, хотя поначалу нехотя. Возможно, вздорная мысль, будто генерал отсылает его прочь, чтобы оградить своего дорогого сыночка от майора с его резкими и смелыми высказываниями, которым, однако, никто не смеет возразить, — эта мысль все же промелькнула в его мозгу. Впрочем, даже если и так, Иматт задушил в себе подобные размышления быстро, с истинно воинской решительностью. Он подумал, что если не доверять генералу Органе, то кому тогда? Тем более что и сам Калуан, вспоминая последний их разговор с генералом, чувствовал лишь горечь и стыд. Что ни говори, а парень получил тяжелую рану (к слову, едва оправившись от предыдущего ранения), когда спасал мать — это должно чего-то да стоить.

— По прибытии отыщите леди Антиллес, поклонитесь ей от меня, — наставляла его Лея. — Сопровождающие ее Кайдел и Чала вхожи в сенат и должны кое-что знать о делах правительства…

По-сути, они для того и находились там, чтобы следить, или если угодно, шпионить за Полой и, краем глаза, за другими сенаторами, не исключая Верховного канцлера.

— Попробуй расспросить у них об окружении Викрамма в последнее время. О его планах, о его настроении. Девочки должны были подметить что-нибудь необычное (если таковое имело место). Начни с этого.

Так, во всяком случае, безопасней, чем если генерал сама будет беседовать с ними по голосвязи. Ведь сообщения могут тайно перехватываться.

Калуан согласно кивал. Конечно, он брался не за свое дело. Будучи обычным солдатом, а не сыщиком, и даже не личным охранником генерала, он не мог ручаться, что добьется успеха, и пока, честно говоря, даже не представлял, как подступиться к намеченной цели. И все же, он согласился — по двум причинам. Причины эти предельно просты: во-первых, он не мог отказать Лее, которой приходится все труднее в последнее время, и во-вторых, ему самому было важно узнать, кто стоит за этой мерзкой выходкой.

Последнее, о чем Органа просила Иматта — это взять с собой Финна, аргументируя свою просьбу тем, что мальчик, который совсем поправился, может вскоре заскучать на захолустной планете без своих друзей. А столица — это все же столица. Калуан не спорил, хотя, признаться, предпочел бы путешествие в одиночку. Странно, в этот раз идея, что генерал, возможно, стремится отослать подальше этого бывшего штурмовика, чтобы избежать конфликтов между ним и Реном, не приходило старому воину в голову. Хотя если приглядеться, в этом было больше правды, чем в его предположении на собственный счет.

Финн тоже не противился такому решению генерала, хотя и воспринял его достаточно холодно. Если бы Лея пожелала отправить его во Внешнее кольцо, в эпицентр боевых действий, юноша отнесся бы к этому с куда большим энтузиазмом.

Окончанием череды разговоров стала беседа с губернатором. Как всегда, возвышенным тоном Райла сочувствовала Лее и извинялась перед нею. Как-никак, она обещала обеспечить «кузине» и сопровождающим ее лицам безопасность, и не сумела сдержать обещание. Значит, все произошедшее — от начала и до конца — на ее совести тоже.

— Вся служба безопасности поставлена на уши, — сказала госпожа Беонель. — Охар лично возглавляет поиски. Он рассчитывает, что его ребята сумеют поймать этих мерзавцев.

Лея только печально качала головой. Да Райла и сама должна была понимать, что ни один наемный убийца, тем более, мандалорец, не возьмется за дело, сперва не обеспечив себе отступление.

Еще губернатор предупредила о том, что по местной столице уже прошел слух о взрыве в медицинском центре. Говорят, будто неизвестный мальчишка, который помог спастись генералу Органе, проявил ни много ни мало способности джедая.

Вообще слухи — это неотъемлемая часть провинции и одна из первейших ее составляющих, необходимая, чтобы здешние жители не умерли со скуки. Возможно, в столице такое происшествие, как крупный взрыв, и считается обыденным — может быть, там каждый день случается нечто подобное — но на Эспирионе это — одно из крупномасштабных событий, которые никак не утаишь от общественности. Законное достояние любителей потрепать языками, ведь не каждый же день им выпадает такая удача.

Впрочем, Райла уверила Лею, что к этим кривотолкам никто не относятся всерьез. «Несколько лет назад одному молодому олуху посчастливилось уцелеть после падения из окна, так что ты думаешь? Толпа тоже записала его в джедаи», — рассказывала она со смехом.

И конечно, госпожа Беонель не преминула подметить, что, коль скоро парнишка, рискуя собой, бросился спасать главу Сопротивления, значит, Лея все-таки сумела добиться с ним чего-то.

Лея успокоила Райлу, сказав, что совсем не считает ее виноватой. Предупреждение о вездесущей молве она обещала учесть, а на последнее замечание «кузины» ответила лишь смущенной улыбкой. К этому времени она уже успела надлежащим образом обдумать случившееся — у нее была целая ночь, проведенная под дверью реанимации — и, кажется, она приняла решение насчет Бена.

Это решение далось ей нелегко. Оно было крайне неприятным, однако, пожалуй, единственно верным. И кто бы что ни говорил и ни думал, решение, которое она приняла, было направлено, в первую очередь, на благо самого Бена.

С одной стороны, его героический поступок значительно облегчил дело, разрешения которого Лея добивалась со всем упрямством своей деятельной натуры — а именно, окончательное возвращение Бена в лоно семьи, которое было возможно лишь в том случае, если юноша пожелает остаться рядом с матерью без принуждения. Но с другой стороны, этот же поступок все значительно усложнил. Поскольку теперь, когда мать убедилась, что ее сын на самом деле любит ее и желает быть прощенным, только проклятые сведения о врагах стояли на его пути в полноценные, уверенные объятия дома. Знания о том, где находится резиденция Верховного лидера, о том, где располагаются другие военные базы Первого Ордена, о которых не ведает Сопротивление, и где расположено логово рыцарей Рен, наконец, настоящее имя Сноука и подлинные его цели — знания, которыми Бен располагал, и даже не отрицал, что располагает. В сложившейся обстановке отыщется немало людей, готовых растерзать молодого человека, чтобы только узнать то, что знает он. И этим людям, если они объединят усилия, Бену, пережившему новое ранение, не способному полноценно контролировать в себе Силу, будет трудно противостоять.

Но Лея руководствовалась и еще одним, самым тайным мотивом. Она понимала, что ее сын вынужден терпеть многолетнюю внутреннюю борьбу. Значит, он независимо от исхода окажется победителем, но вместе с тем — и проигравшим. Сейчас, переступив через себя, мог ли он прийти хоть к какому-то душевному согласию?

Решившись на то, что она собиралась сделать, Лея была намерена не только обезопасить Бена от недоброжелателей, но и грубо отрезать ему путь назад. Это был своего рода ответ его вынужденному отцеубийству, совершенному примерно с теми же целями. Избавить его от тягот выбора. Помочь свершиться тому, что в одиночку совершить он не в силах, хотя и продолжает бессознательно стремиться к этому. В конце концов, разве не сама мать обещала Кайло Рену при первой их встрече, что сделает все, чтобы тот возвратил ей сына, даже если ей придется силком вытравить, выжечь зло из его души? Вынужденная жестокость, направленная лишь на то, чтобы прекратить агонию двойственности и подтолкнуть Бена в верном направлении.